Николай II. Бремя самодержца. Документы, письма, дневники, фотографии Государственного архива Российской Федерации - Коллектив авторов

Письмо принцессы Алисы Гессенской великой княжне Ксении Александровне

30 марта (11 апреля). Дармштадт[345]

Дорогая, почему ты заговорила о том, чего мы раз навсегда решили более не касаться 44? Это жестоко – ведь ты знаешь, что этого никогда не может быть – я всегда это говорила, не думаешь ли ты, что теперь уже не так тяжело причинять боль тому, кого ты больше всего на свете хотела бы радовать. Но этого не может быть – он[346] это знает,– и потому я прошу тебя не говорить больше об этом. Я знаю, Элла[347] начнет снова, но что в этом хорошего, просто жестоко повторять, что я гублю его жизнь – что же делать, если для того, чтобы он был счастлив, я должна погрешить против своей совести. Все это очень тяжело, и нехорошо снова начинать разговор об этом. Ты, нашедшая то, чего желало твое сердце 45, думай обо мне с добротой, хотя я тебя и огорчаю.

Великая княжна Ксения Александровна. [1892]

Фотограф А. Пазетти

Ксения. 1892.

Дневник великого князя Константина Константиновича

3 апреля. С.-Петербург

Здесь узнал от императрицы, что в день отъезда Ники[348] Ксения получила от Аликс телеграмму, в которой она предупредила, что остается непреклонной, это означает, что она не согласна перейти в православие. Ники был очень расстроен и хотел остаться, но императрица настояла, чтобы он ехал46. Она посоветовала ему обратиться за помощью к королеве Виктории, имеющей большое влияние на свою внучку.

Дневник цесаревича Николая Александровича

3 апреля. В поезде

Было весьма жарко в вагоне. Потел и много читал. В 6 ½ приехали на границу и полетели дальше попарно в трех sleeping-cars[349]: д. Владимир и т. Михень[350], д. Сергей и т. Элла, д. Павел и я – все со своими адъютантами и людьми. В Кенигсберге закусили в вагонах.

4 апреля. Кобург[351]

Еще спал, пока проехали Берлин. День тоже стоял чудный, и мы сильно пеклись в поезде. Завтракали на одной станции в Баварии. Оделись за полчаса до приезда в мундиры и в 5 час. подкатили к Кобургу.

Великий князь Константин Константинович. 1885 г.

Фотограф К.И. Бергамаско

На станции целая встреча: д. Alfred, т. Мари[352], Аликс, Eрни[353], Мисси[354], Ducky[355], Alfred[356] и другие, менее знатные. Почетный караул от здешнего баталиона 95-го полка. После прохождения и представления разных лиц сели в экипажи и поехали в Schloss[357], где мы все помещены рядом в прекрасных апартаментах.

5 апреля

Боже! Что сегодня за день! После кофе, около 10час. пришли к т. Элла[358] в комнаты Ерни и Аликс. Она замечательно похорошела, но выглядела чрезвычайно грустною. Нас оставили вдвоем, и тогда начался между нами тот разговор, которого я давно сильно желал и вместе очень боялся. Говорили до 12 час., но безуспешно, она все противится перемене религии. Она, бедная, много плакала. Расстались более спокойно.

8 апреля

Чудный, незабвенный день в моей жизни – день моей помолвки с дорогой, ненаглядной моей Аликс. После 10час. она пришла к т. Михень, и после разговора с ней мы объяснились между собой. Боже, какая гора свалилась с плеч; какою радостью удалось обрадовать дорогих Папá и Мамá! Я целый день ходил как в дурмане, не вполне сознавая, что, собственно, со мною приключилось! Вильгельм[359] сидел в соседней комнате и ожидал окончания нашего разговора с дядями и тетями. Сейчас же пошел с Аликс к королеве[360] и затем к т. Мари, где все семейство долго на радостях лизалось. После завтрака пошли в церковь т. Мари и отслужили благодарственный молебен. Затем все отправились в Розенау[361], где был устроен бал для маленькой беби «Вее»[362] по случаю дня ее рождения! Мне было не до танцев, ходил и сидел в саду с моей невестой! Даже не верится, что у меня невеста.

Любовная записка Ники Аликс. [1894]

Я люблю тебя, моя дорогая!!! (Англ.)

Ники и Аликс после помолвки. Кобург. [1894]

Фотограф E. Uhlenhuth (Coburg)

Дневник великого князя Константина Константиновича

9 апреля. С.-Петербург

В Гатчине был молебен. Давно не видал я императрицу такой сияющей.

10 апреля

Помолвка Ники радует всех русских, давно уже ждут, когда наконец обзаведется он своей семьей. Я лично радуюсь за него от души, так как знаю, что исполнилось его заветное желание. Но к радости моей примешивается несколько жалости: мне представляется, что ему уже не удастся нести службу в полку так, как бы того хотелось и ему самому, и нам, Преображенцам, что его часто будут отвлекать от служебных обязанностей. Итак, как раз тогда, когда уже не надеялись на помолвку, 8-го апреля вдруг пришла телеграмма от Ники и Аликс вместе – мы помолвлены.

Письмо цесаревича Николая Александровича императрице Марии Федоровне

10 (22) апреля. Кобург

Я не знаю, как начать это письмо, потому что столько хочется сказать, что мысли путаются в голове. Так вот каким образом, благодаря милости Господа Бога, окончилось мое дело после того, что я смотрел на его исход совершенно безнадежно!

На другой день нашего приезда сюда я имел с Alix длинный и весьма нелегкий разговор, в котором я постарался объяснить ей, что иначе, как дать свое согласие, она не может сделать другого! Она все время плакала и только шепотом отвечала от времени до времени: «Нет! Я не могу». Я все продолжал, повторяя и настаивая на том, что уже раньше говорил. Хотя разговор этот длился больше двух часов, но он окончился ничем, потому что ни она, ни я друг другу не уступили. На следующее утро мы поговорили гораздо более спокойно; я ей дал твое письмо, после чего она ничего не могла возразить. Уже это было для меня доказательством той окончательной борьбы, которая в ней началась с нашего первого разговора. Свадьба Ерни и Даки послужила последней каплей в чаше ее горя и колебания. Она захотела поговорить с тетей Михень; это ей тоже посоветовал и Ерни. Уезжая, он мне шепнул, что надежда на добрый исход