Терри Пратчетт. Жизнь со сносками. Официальная биография - Роб Уилкинс
Терри Пратчетт. Жизнь со сносками. Официальная биография читать книгу онлайн
Перед вами официальная биография одного из самых любимых и известных во всем мире писателей, создателя феноменального цикла «Плоский мир» Терри Пратчетта. Начатая незадолго до смерти самим автором и законченная его помощником и добрым другом Робом Уилкинсом, эта история повествует о мальчике, который стал самым популярным писателем Великобритании. Опираясь на собственную память, воспоминания семьи, друзей и коллег писателя, Уилкинс показывает нам удивительную картину жизни Терри: детство, феноменальную писательскую карьеру, а также его борьбу с тяжелой болезнью.
Лаурет премий «Локус», «Хьюго» и премии Британской Ассоциации Научной фантастики.
Финалист Британской премии фэнтези.
Терри Пратчетт – писатель с международной славой, создатель феноменального цикла «Плоский мир», романа «Благие Знамения» и ряда других книг. Перед своей смертью Терри писал мемуары: историю шестилетнего мальчика, которому учитель предсказал отсутствие успехов, но тот решил доказать обратное. В итоге Пратчетт прожил жизнь, полную удивительных достижений: он стал одним из самых популярных и любимых писателей Великобритании, получил престижную медаль Карнеги и был удостоен рыцарского звания за литературные заслуги.
Мемуары, которые Терри, к сожалению, не смог закончить, дописал Роб Уилкинс, его помощник, друг, а ныне управляющий литературным наследием Пратчетта наравне вместе с его дочерью Рианной. Опираясь на собственную память, воспоминания семьи, друзей и коллег писателя, Роб раскрывает полную картину жизни Терри – от детства до заката его потрясающей писательской карьеры, а также рассказывает о том, как он встретил известие о болезни Альцгеймера и начал с ней отчаянную борьбу.
Перед вами единственная официальная биография одного из величайших авторов современности – глубоко трогательный и личный портрет удивительной жизни, запечатленный с непревзойденной проницательностью и наполненный забавными историями из жизни.
«Из всех умерших авторов в мире Терри Пратчетт – самый живой». – Джон Ллойд
«Легко читаемая, поучительная и честная книга. Она заставила меня скучать по настоящему Терри». – Нил Гейман
«Иногда весело, иногда болезненно и сокровенно… замечательно увидеть такую картину рабочей жизни писателя крупным планом». – Фрэнк Коттрелл-Бойс
«Из обыденности создается волшебство – в точности так, как это делал сам Пратчетт». – Telegraph
«Такая же откровенная, смешная и лишенная сентиментальности история, как и все те, что писал сам Терри». – Mail on Sunday
«Никто, кроме жены Пратчетта, Лин, и дочери, Рианны, не знал писателя так хорошо, как Уилкинс. У меня выступили слезы на последних 20 страницах, где великолепно показаны последние дни Терри – одновременно чувствительно и беспристрастно». – The Times
«Милая, забавная и передающая идеальное ощущение того, как Пратчетт сумел взять воспоминания своего детства в рабочем классе 1950-х годов… и превратить их во вселенную, безгранично богатую и изобретательную». – Mail on Sunday
«Дружба и привязанность между этими людьми чувствуется на каждой странице. Конечно, поклонники Пратчетта будут в восторге от этой книги… и даже случайные читатели получат удовольствие от рассказов про его уникальные пристрастия». – Independent
«Биография, почти такая же забавная и проницательная, как любой из романов Терри. Богатый, очень трогательный портрет уникальной личности. Приятно видеть, как этот автор возвращается к жизни, хоть и в техническом плане, в этом увлекательном и очень трогательном произведении». – Daily Express
«Трогательный и остроумный рассказ о волшебном уме Пратчетта и его болезни Альцгеймера, написанный человеком, который знал его лучше всех». – The Sunday Times
«Уилкинс имеет большое преимущество перед другими биографами: он не только хорошо знал своего подопечного, но и делал заметки для предполагаемых мемуаров еще при его жизни. В результате рассказ порой напоминает выступление чревовещателя, но при этом голос и личность Пратчетта звучат громко и отчетливо». – The Herald
«Это одновременно и больше, и меньше, чем обычная биография. Полная озарений и откровений, во многом именно такая, какую Пратчетт мог бы написать о себе, гордясь тем, что было сделано и честный в отношении процесса. История, написанная с умом и состраданием». – Кристофер Прист
«Довел меня до слез как от смеха, так и от сердечной боли». – Daily Mirror
«Живая и нежная, здесь нет ни критики, ни подхалимства. Пратчетт показан здесь блестящим и щедрым, но в то же время язвительным и с безжалостным чувством юмора». – i News
«Потрясающее дополнение ко всем книгам самого Пратчетта». – SFX
«Неудивительно, что больше всего в этой книге любят юморные рассказы из жизни, забавные или мрачные, а иногда и то, и другое одновременно. Она передает дух писательства Пратчетта, рассказывая суровые истины через приятный для чтения слог и вызывая поочередно ярость, смех и грусть». – The Sydney Morning Herald
«Использование первоисточников очень эффективно передает точку зрения самого Пратчетта на многие аспекты его жизни и карьеры, а дополнения Уилкинса и тщательная проверка фактов делают биографию легкой для чтения и очень приятной». – The AU Review
«Уилкинс – верный и точный документалист жизни Пратчетта… Трогательный и чувствительный». – Canberra Times
Вот такое крещение огнем – или, вернее сказать, крещение грязью. Присутствовали все три службы экстренного вызова, тело лежало во дворе. «Прямо перед нами, – вспоминал Терри, – был мертвец разных скверных оттенков. Он соскочил с трактора во дворе и провалился в колодец, о котором уже не помнил никто живой. Когда-то его накрыли деревянными досками, они срослись с землей и прогнили, и мужчина, грузно приземлившись, провалился и захлебнулся в жиже».
Наставник Терри принялся профессионально опрашивать полицейских и злополучного владельца фермы. «Я же тем временем пытался вместить все это в голову и одновременно удержать завтрак в желудке. Я гадал, кто сообщит его матери, есть ли у него девушка». По словам Терри, университет местной журналистики предоставил ему экспресс-курс жизни – но в него, очевидно, включался и дополнительный учебный модуль по смерти.
Занятия по этому предмету проходили раз-два в неделю, когда он отправлялся на коронерский суд слушать и с позеленевшим видом записывать подробные описания последних и часто неприятных мгновений самых разных людей. Убийства случались редко – это все-таки Бакингемшир, а не Бронкс, – но о самоубийствах того же не скажешь. Как написал в своей дублинской лекции Терри, «палач Пирпойнт знал, как повесить человека быстро, какой длины взять веревку, где нужно расположить узел. Большинство людей этого не знают»[37]. Впредь Терри всегда скептично относился к концепции «мирной смерти».
А еще – мировые суды, порой не менее мрачные, где «творилось правосудие, а значит, должен был неизменно сидеть представитель Bucks Free Press в дешевом пиджаке и записывать все безупречной стенографией Питмана». Здесь Пратчетт сразу заметил две вещи: первая – то, как «во время совещания присяжных или судей преступники, полицейские и юристы все вместе смеялись, перешучивались и делились сигаретами. И почему-то у тебя сразу увлажнялись глаза – и тогда все они начинали выглядеть одинаково, за исключением недоумевающего пострадавшего, у которого разбили теплицу или подожгли машину и который теперь гадал, почему виновный дружески треплется с копом».
А вторая – внушительная «вдовствующая судья», рассматривавшая значительную часть дел и предпочитавшая темно-синее нижнее белье: Терри не пришлось проводить журналистское расследование, чтобы это узнать, потому что она раскрывала свой секрет сама, перед всем судом, сидя раздвинув ноги за кафедрой без внешней панели. «Все, кого вызывали давать показания, таращились в потолок», – замечал Терри, гадавший, не удивляется ли судья тому, что никто не смотрит ей в глаза.
Не столь драматичными были долгие вечера на собраниях Районной управы, чьи бесконечные разбирательства были демократически открыты как для общественности, так и для прессы, хотя Терри частенько оказывался там один-одинешенек в обеих ролях и сидел в ужасе перед неизбежным депутатом, который возьмет слово под конец затянувшегося собрания и скажет: «Господин председатель, я бы хотел поднять еще один вопрос…»
А также хоры, группы и любительские театральные общества, и, конечно, деревенские выставки или – в сезон – целая отдельная субкультура выставок необычных фруктов и овощей. Да и золотые свадьбы всегда считались хорошим поводом отправить домой к парочке младшего репортера и напечатать в следующем номере абзац-другой под их улыбчивой фотографией. У этого задания, понял Терри, есть свои творческие пределы: в таких случаях можно было задать только один вопрос – о секрете прочного и счастливого брака. «Вообще говоря, я бы мог писать ответы и сам, – вспоминал Терри, – поскольку все они касались важности умения брать и получать, доброты и понимания, и так далее. Но, помню, один муж радостно заявил: “Ну, мы часто занимались сексом, да и сейчас занимаемся”. А его сияющая улыбкой жена бесстыже подхватила: “Как есть правда, о да. Вы-то, молодежь, думаете, будто изобрели секс, но с ума сойти можно, что мы вытворяли во время светомаскировки”. А муж довольно добавил: “Да и на велосипеде, дорогая. Женский велосипед без поперечины в руле был моим лучшим другом”. И так без конца, пока я, как хороший журналист, не нашел повод откланяться и не отправился искать холодный душ»5.
Четверг был днем перед выпуском – самым суматошным в редакции, зато пятница, когда газета выходила, выдавалась сравнительно спокойной. Первым заданием Терри в тот день было освобождать наколку – острый инструмент на деревянной подставке, на который нанизывали не вошедшие в выпуск события недели, чтобы, если потребуется, использовать их позже – «как мусорная корзина с возможностью восстановления», говорил Терри6. А затем ему поручалось на час-другой стать Дядюшкой Джимом.
По словам Терри, «никому не хотелось писать для уголка Дядюшки Джима». В Bucks Free Press существовала рубрика «Детский кружок», каждую неделю выделявшаяся для читателей младшего возраста: мир объявлений о днях рождения, публикующихся по просьбам родителей, или рассказов, иногда о говорящем кролике Бу-Бу или говорящем горностае Питере Пайпере; а главенствовал в кружке мифический Дядюшка Джим – то есть тот член редакции, которому не повезло вытянуть короткую соломинку. Все-таки по меркам серьезной новостной журналистики это было несерьезно до невозможности – даже хуже текстов о необычных фруктах и овощах.
И будто этого мало, задание в любой момент могло стать ловушкой. «Действующему Дядюшке Джиму приходилось смотреть в оба, – писал Терри, – потому что каждый остряк в округе изо всех сил старался протащить в газету какую-нибудь пошлятину под видом детского имени. Засранцы. Как бы выразиться помягче? Ну, если вас правда звали Р. Ситч[38], приношу извинения за то, что не известил Бакингемшир о вашем дне рождения, потому что хотя бы это я не пропустил»7.
Итак, новенький мальчик на побегушках, не имевший права голоса, облачился в не слишком величественную мантию Дядюшки Джима. Но со временем он перестал жаловаться. Оказалось, мантия Дядюшки Джима ему очень даже к лицу.
Можно без преувеличения сказать, что Терри Пратчетт совершил революцию в «Детском кружке». Еще никто в истории Bucks Free Press не дядеджимил так, как Терри. В сравнении с тем, что выходило здесь раньше, его первые недели можно было назвать цунами креативности. Сразу пришел конец кролику Бу-Бу и Питеру Пайперу: в смену Терри бакингемширские дети о них больше не слышали. Вместо этого они увлеченно следили за тем, как профессор Прыщ строит ракету для полета на Марс, не забывая повесить занавески на иллюминаторы и большой медный молоток на дверь. Или присоединялись к армии захватчиков из Тропнесианской империи на Грошовых островах, которые после римлян неудачно вторглись на Британские острова под предводительством генерала
