Перо в её руке. Женские письма – женские судьбы в XVIII веке - Сесиль Берли

коротких записочках, – к сожалению, ни одна из них не сохранилась. Изабелла извлекает для себя большую пользу из занятий, которые дают ее брату Фердинанду приставленные к нему гувернер Огюст де Керальо и наставник аббат Кондильяк, который известен как непревзойденный педагог. Воспитатели не стремятся превратить инфанта в философа на троне, их миссия скромнее: поощрять в нем интерес к техническим дисциплинам и познанию мира посредством разума, чтобы этот ребенок когда-нибудь стал прогрессивным государем. Если юный Фердинанд изнывает на уроках, то Изабелла слушает, впитывает и спорит. Она убеждена, что хорошее правление невозможно без глубоких, основательных познаний. Ей интересно все: устройство государства, армия, торговля, математика, религия, мораль, обычаи, рисование, живопись, пение, музыка (она превосходно играет на скрипке). Как настоящая просвещенная женщина, она занимается ходьбой, которая так полезна для тела и ума. До самого конца своей очень короткой жизни она пишет небольшие эссе в несколько страниц: «Рассуждения об образовании», «Замечания о политике и военном искусстве», «Христианские размышления» и даже «Трактат о мужчинах»[40], пронизанный радикальным феминизмом. Она также пишет автобиографию на 17 страницах, которой дает озорное название «Приключения Ветрености». У Изабеллы нет никаких интеллектуальных или литературных притязаний – она пишет прежде всего потому, что томится от скуки в своем наполненном роскошью одиночестве. 9 декабря 1759 года ее мать-инфанта, которая должна была вот-вот вернуться в Парму из Версаля, внезапно умирает. И хотя с самого рождения у Изабеллы складываются очень сложные отношения с матерью, она охвачена таким горем и так пугающе худеет, что за ее здоровье начинают опасаться. С этого момента мысли о смерти, такой жестокой и неминуемой, будут неотступно преследовать ее.

13 сентября 1760 года Изабелла навсегда покидает Парму, причем без всякого сожаления – даже несмотря на то, что ей горько расставаться с отцом, братом и сестрой. 7-го числа она выходит замуж по доверенности за эрцгерцога Иосифа и едет в Вену, одержимая стремлением завоевать любовь своей новой семьи. Она методично работает над тем, чтобы стать идеальной австрийкой: учится говорить по-немецки без акцента и при помощи карт следит за ходом Семилетней войны, в которой Австрия противостоит Пруссии. Едва оказавшись при венском дворе, Изабелла сразу же вызывает к себе большую симпатию. Ее свекровь Мария-Терезия Австрийская с первого взгляда проникается к ней родственной и даже материнской любовью, а муж Иосиф, человек сложный и нечувствительный к женским чарам, так сильно влюбляется в жену, как после ее смерти не полюбит никакую другую женщину. Все сходятся во мнении, что Изабелла – идеал жены, невестки и принцессы, само совершенство. Благодаря своему уму, энциклопедической культуре и очень тонкому пониманию человеческой натуры эта девушка во всех обстоятельствах умеет казаться такой, какой ее желают видеть. Свекрови она с готовностью подчиняется, а мужа нежно любит, демонстрируя полнейшее сознание своего единственного долга – родить австрийским Габсбургам наследников.

Письма Изабеллы к ее невестке эрцгерцогине Марии-Кристине, единственной, кого она любит искренне и самозабвенно, показывают, какой бунтаркой она на самом деле была, как страдала от своей участи принцессы-заложницы. Но кто же она на самом деле? Редкостная лицемерка и манипулятор невиданного масштаба под маской «совершенной покорности» (по выражению Элизабет Бадинтер)? Глубоко влюбленная женщина, которая переживает свои страсти втайне от всех, изливая их на бумаге? Письма Изабеллы Марии-Кристине по большей части не датированы. Хотя она прибывает в Вену лишь в октябре 1760 года, своей невестке она начинает писать уже в июле, еще не покинув Италию. В это время при венском дворе находятся 12 из 16 детей австрийской императорской четы. Почему Изабелла пишет именно Марии-Кристине, которая хоть и одного с ней возраста, но не знакома лично и является всего лишь одной из эрцгерцогинь, как и все ее сестры? Может быть, ей становится известно, что Мария-Кристина по прозвищу Мими – любимица императрицы? По приезде в Вену Изабелла очень быстро заводит привычку писать ей письма или записки, часто на крошечных клочках бумаги, чтобы провести минутку тет-а-тет в величайшей тайне от всех, при том что девушки и так ежедневно встречаются, участвуя в жизни двора как члены императорской семьи. Они обе обожают музыку.

[Октябрь-ноябрь] 1760 года

Юмор нынче очень в моде, особенно в августейшей семье, в которую я имела честь войти и которой вы являетесь прекраснейшим украшением. Это утверждение, коим я нимало не желаю польстить вам, могут назвать слишком смелым и возразят, что ум моей сестры [эрцгерцогини] Марии-Анны и красота моей сестры [эрцгерцогини] Елизаветы превосходят и ваши достоинства, и ваши прелести, – но если допустить, что юмор есть качество, приличное нашему полу, то никто не обладает им в большей мере, чем вы. У кого не было счастливого случая испытать его на себе? Кто может в нем усомниться? Остается лишь выяснить, можно ли его почитать за достоинство. Мне довольно уже того доказательства, что оно присуще всем людям. Ведь коль скоро все ошибаются, то все правы, и если верно, что достойных людей очень мало, то верно также и то, что они применяются к обычаю и находят недостойным к нему не примениться. Я, соответственно, обращаюсь к вам как к самому очаровательному из всех созданий – и заметьте, что это не звонкие слова, но самая очевидная истина, – чтобы молить вас о милости. Прошу вас, пощадите мое бедное сердце! Любовь, этот жестокий бог, преследует меня, желая отомстить мне, ведь я так долго бросала ей вызов. Поэтому не используйте все свое оружие, если не желаете, чтобы я от удовольствия замертво пала у ног ваших, и соблаговолите играть свои концерты плохо. Если клавесин и был мне когда-то неприятен, он стал мне слишком мил с тех пор, как я услышала вашу игру, и мог бы довести меня до смерти. Подобная смерть была бы очень сладостной, но, погибнув, я не смогла бы любить вас. Так оставьте же мне жизнь, чтобы я могла вечно обожать вас.

Ну разве это не настоящая поэзия? Поскольку мне не до́лжно говорить о прошлом, настоящем или будущем, я не могла написать ничего иного, хотя моя дружба к вам есть прошлое, настоящее и будущее.

Изабелла пишет Марии-Кристине по-французски, пересыпая свою речь германизмами, или, реже, по-немецки. После внезапной смерти ее матери-инфанты в декабре 1759 года она становится очень тревожной. Она убеждает себя в том, что умрет, не дожив до 22 лет. В своих письмах она дает волю этим мрачным мыслям, за которые Мария-Кристина, похоже, корит ее.

[Январь 1761 года]

Вот