Восьмой дан Владимира Путина - Дмитрий Игнатьевич Выдрин

Значит, нам нужна вера. Большая вера! Когда у Путина появилась такая вера, он и превратился из бойца в сенсея.

Глава 4

«Путинские подсечки»

Итак, выше мы перечислили фундаментальные, системные и наработанные качества «золотой иглы». Последние мы назвали данами – своего рода кластерами (виды из сферы государственного мастерства). Но при этом многие закластированные нами качества не описывают всей генетики, всех кодексов, всех организационных качеств и так далее, что складывают потенциал Путина.

Когда-то отдельные приемы, которые применял вождь всех народов, называли «сталинскими ударами». Извиняюсь, конечно, за аналогию (а может, не извиняюсь), я бы хотел представить читателю некоторые путинские приемы и особенности, которые стоит выделить особо и которые я не стал систематизировать и кластировать, а просто назвал их «путинскими подсечками». Они, конечно, перекликаются с предыдущими главами, но требуют особого точечного акцентирования.

Во-первых, Путин – антипрагматик и политпроектант.

Большинство политиков как в России, так и за рубежом стремятся вписать свою страну в готовую матрицу (западную, потребительскую, рыночную, демократическую). Путин же в последней его политической реинкарнации постоянно ставит вопрос не как политтехнолог: «Как вписать страну в определенную матрицу?» – а как политпроектант: «Как создать новую матрицу бытия?»

Во-вторых, Путин – интуитивный последователь камерализма.

В отличие от большинства политиков, которые исповедуют идею своего рода рыночной справедливости (то есть каждому по заслугам), Путин считает, что на общие блага могут претендовать и те, кому не хватило для оптимального благосостояния ловкости, дерзости, удачи.

В-третьих, Путин – последователь методологии дадаистов.

Он не делит политиков на хороших и плохих. Он всегда пытается ответить на вопрос: если хороший, то в какой ситуации, для какого исторического периода и так далее, а если плохой, то, опять, – для кого и для чего?

Поэтому он смело может пожимать руку тому же Порошенко, поскольку у него свое видение, в какой ситуации этот брутальный для многих российских политиков персонаж может быть использован позитивно.

В-четвертых, Путин – «ученик Дурова».

В первых своих политических фазах он фактически исповедовал парадигму, характерную для большинства политиков, – преклонения перед улицей. В нынешней фазе, подобно знаменитому дрессировщику Дурову, он абсолютно понимает, что улица – как хищник, ей надо сразу показать, что главный ты, а не она.

В-пятых, Путин следует базовому закону мафии.

На Западе существует универсальная формула, объясняющая влиятельность мафии: мафия говорит – и то же самое делает. Эта форма влияния особенно актуальна сегодня, когда мир разделился на политиков, которые говорят, но не делают, и на политиков, которые делают, но не говорят.

В-шестых, Путин – между законом и правдой.

Непредсказуемые шаги Путина часто вызваны тем, что он шагает, опираясь то на ногу закона, то на ногу правды, – и это там, где другие скачут на одной ноге. А ведь еще у него остаются в запасе шаги, когда он опирается то на букву закона, то на дух закона. Это уже сверхпилотаж в политике, которым кроме него не владеет никто.

В-седьмых, Путин – пугающе неполитичен.

Путин по многим своим действиям часто больше человек, чем политик, и это пугает в мире, где политики больше не люди.

В-восьмых, Путин – «дьявол тонкости».

Путин всегда тонко чувствует, что дьявол кроется в мелочах. Поэтому он очень тщателен в деталировке своих представлений и заявлений. Соответственно, в отличие от других политиков (особенно американских), он никогда не путает глобализацию с унификацией, национальные государства – с национализмом, свободу – с хаосом.

В-девятых, пугающая политкорректность Путина – принцип дзюдо.

Путин с юности впитал одно из базовых правил восточных единоборств: чем боец сильнее, тем он более вежлив и корректен, поскольку это главный способ обуздания убийственных сил.

В-десятых, милитари-стиль Путина.

Путин в любой одежде выглядит как переодетый кадровый военный. Видимо, это осознанная стилистика политика. Он лукаво знает, что в сегодняшнем мире главные – бухгалтеры, но девушки любят танкистов.

В-одиннадцатых, Путин – звездочет, а не сыродел.

В последних своих выступлениях Путин, видимо, далеко не случайно появлялся на фоне звездного неба (забавно выглядит: американский президент появляется на фоне звездного флага, а российский – просто на фоне звезд). Опять-таки это осознанная стратегия повышения своих ставок, в том числе и за счет фона.

Политик, у которого фоном являются звезды, всегда выглядит увереннее политиков, у которых фоном выступает, например, сыр пармезан. Так устроены люди – они любят пармезан, но стремятся к звездам.

В-двенадцатых, Путин и вызовы.

Он всегда с серьезностью отличника относится к вызовам времени, среды и обстоятельств. Да, иногда он отстает с ответом на вызовы пунктуальности.

Иногда затягивает с ответом на вызов – Сирия. Иногда отвечает вовремя – Крым. Но отвечает всегда. В отличие от того же Ельцина, который многие базовые вызовы просто игнорировал и не замечал (яркий пример – Югославия).

В-тринадцатых, «наивность» Путина.

Путин, как ни покажется это странным, часто искренен, что нехарактерно для политика. Например, у большинства мировых политиков чувство к народу – консумация, а у него – просто приязнь. Складывается впечатление, что ему легко с простыми людьми, иногда даже кажется, что он просто наивно верит в дружбу и любовь.

В-четырнадцатых, Путин – православный.

Путин явно не очень набожен, но православный. По особенностям своего мировоззрения – даже «наивно» православный.

В-пятнадцатых, Путин и демонизация.

Пусть складывается впечатление, что из масштабных исторических фигур больше всего Путина интересуют фигуры Грозного и Сталина. Однако парадокс заключается в том, что, занимаясь стратегией, он особо не интересуется их стратегиями. Его больше интересуют их технологии по следующим направлениям:

– как работать в условиях демонизации (как сказали бы сегодня – в условиях черного пиара);

– как гнать Россию, но не загнать;

– как смущать умы, не порождая смуту.

В-шестнадцатых, Путин – сепаратор истинных и ложных смыслов.

Он наделен мгновенной особенностью интуитивно чувствовать различие между истинным и ложным.

В-семнадцатых, последовательный Путин.

«Без ошибок жизнь была бы ошибкой.»

Владимир Путин

Он явно старается держать свое слово. За это его боятся чужие. А он часто не любит своих – особенно тех, кто считает политическую ловкость, даже подлость эффективнее чекистского пуризма.

В-восемнадцатых, Путин – глобальный сшиватель.

Он не любит половинчатые, незаконченные, разорванные вещи. Это касается как его частного быта, так и общей ситуации в стране. Поэтому он постоянно выступает против русского разорванного сознания и пытается сшить общей миссией, общими смыслами и историей весь русский мир.

В-девятнадцатых, Путин против потребительского сознания.

Среди и без того немногих политиков в мире, разделяющих это мнение, он первый понял, что счастье личности и народа не всегда зависит от ВВП.

Поэтому сегодня можно говорить о парадоксе, когда ВВП (Владимир Владимирович Путин) пытается концептуально выйти за рамки ВВП (валового внутреннего продукта).

В -двадцатых, Путин – гандист[23].

Когда он вроде бы в шутку говорит о том, что после смерти Ганди и поговорить не с кем, в этом есть горькая правда. Он среди политиков – белая ворона: для него Ганди как олицетворение высшего опыта важнее, чем, скажем, господин Сорос – как олицетворение выгодного и соблазнительного.

В двадцать первых, Путин против обывателя.

Он ломает систему созидающего идеального обывателя. Это те, кто голосует сердцем, а мечтает желудком. В его системе обыватель голосует головой, а мечтает сердцем.

В двадцать вторых, Путин и бинарность мира.

В его видении мира все главные категории парные, как инь и ян, в частности: патриотизм не работает без честности, совесть – без любви, мужество – без доброты. То есть он остро чувствует бинарность мира, включая то, что любой