Василий Емельяненко - В военном воздухе суровом

С декабря 1939 года полковник Кравченко командует особой авиационной бригадой, принимавшей участие в войне с белофиннами. Он награжден вторым орденом Красного Знамени. В феврале 1940 года Кравченко уже комбриг, в апреле - комдив, а в июне - генерал-лейтенант, командующий ВВС Прибалтийского особого военного округа.

В тридцать первом - курсант авиашколы, в сороковом - генерал-лейтенант. Дважды Герой Советского Союза. В свои 29 лет он успел пройти через три войны, и только что начавшаяся Великая Отечественная была для него уже четвертой.

С ноября сорокового Григорий Пантелеевич Кравченко учился на курсах усовершенствования высшего начальствующего состава при Академии Генерального штаба. В июне сорок первого его срочно вызвали в Кремль.

- Какое бы назначение вы желали получить теперь? - спросил его Сталин. Кравченко доводилось с ним встречаться не раз.

- Товарищ Сталин, пошлите на дивизию, попробую потянуть...

- Ну что ж, поезжайте принимать дивизию.

Трудно теперь гадать, почему Кравченко не пожелал более высокого назначения, на что, безусловно, мог рассчитывать. Может быть, здесь была проявлена скромность, а возможно, на его решение повлияла судьба его боевых друзей. Прославленные летчики - сначала дважды Герои Советского Союза Я. В. Смушкевич, а затем Герой Советского Союза П. В. Рычагов, отличившиеся в боях в Испании и в Китае, были выдвинуты на пост начальника Главного управления ВВС Красной Армии, а затем несправедливо низвергнуты и осуждены по наговору.

Из Кремля Кравченко вернулся к себе на дачу, в Серебряный бор. За большим столом сидели его родители, четыре брата (два Ивана и два Федора) и сестра Ольга.

- Свадьбу придется отложить, - сказал он. - А это письмо передайте ей завтра, - и положил на стол запечатанный конверт. На нем было крупно написано: "Большой театр" и имя известной балерины. Распростился, взял походный чемодан и уехал на аэродром. - До скорой встречи!

...Как-то под вечер Кравченко нагрянул в 4-й штурмовой полк. Открыл дверцу "эмки", выставил пыльные сапоги на подножку. Жует молодыми зубами длинный мундштук папиросы.

К нему поспешил майор Гетьман. До техников, которые копошились на ближайших стоянках, долетали только обрывки фраз. Кравченко возбужденно жестикулировал, будто старался руками воспроизвести картину проведенного им воздушного боя.

- Я хочу, чтобы все было хорошо! - генерал произнес свою излюбленную фразу, которой обычно заканчивал деловой разговор. "Эмка" комдива фыркнула и вскоре скрылась за поворотом лесной дороги.

...Штурмовому полку завтра предстояло нанести удар по Бобруйскому аэродрому. Впервые поставлена такая задача.

По наблюдениям летчиков и данным агентурной разведки, там в эти дни сосредоточилось несколько авиационных эскадр. Нашлись очевидцы, сообщившие важные сведения о Бобруйском аэродроме. Говорили, что он напоминает авиационную выставку: самолеты стоят без всякой маскировки в несколько рядов, почти впритык друг к другу. И вообще фашисты чувствуют себя там в полной безопасности, как дома. Рядом с аэродромом казино, где летчики пьют шнапс.

Командир полка сидел в землянке и уяснял боевую задачу. Одним ударом по самолетам на стоянках можно нанести авиации противника такой урон, какого иными средствами нельзя добиться даже за длительный срок. Зенитной артиллерии у нас мало, истребителей тоже. Бывает, что и хлопают где-то зенитки по "юнкерсам" и "хейнкелям", плывущим в небе парадными клиньями, но редко доводилось видеть горящий вражеский самолет, выпускаются сотни снарядов, а самолеты летят себе в разрывах, словно заколдованные... Истребители тоже иногда устраивают в воздухе "карусели", пытаясь зайти в хвост врагу, смотришь - вымотались на виражах с перегрузкой до потемнения в глазах, выпалили боекомплекты, сожгли горючее - и разошлись.

Да, самолеты на аэродроме - цель очень заманчивая. За одну штурмовку их столько можно накрошить, если...

И тут начинает цепляться одно за другое великое множество этих "если", которые сейчас в землянке и взвешивает командир полка.

Удар будет эффективным при наличии достаточных сил. А где их взять, эти силы, если в полку и трети самолетов уже не осталось, а из имеющихся несколько неисправных. Полететь могут только те самолеты, номера которых записаны на узенькой полоске бумаги рукой инженера полка Митина. Это и есть наличные силы.

Может случиться и так: штурмовики будут подходить к Бобруйскому аэродрому, а там никакой "авиационной выставки" нет и в помине - только опустевшие стоянки... У авиации ведь режим, как у птиц: с рассветом - все на крыло, а в гнездо только к вечеру. Значит, чтобы не прилететь на опустевший аэродром, надо упредить противника. Поэтому генерал Кравченко и приказал нанести удар на рассвете. Выходит, что самим нужно взлетать затемно. Но вот загвоздка: на штурмовиках никто в ночное время еще не летал. Что ж, придется отобрать наиболее подготовленных пилотов. Кто же именно полетит завтра?

Не так давно полк был полностью укомплектован. Все было расписано и разложено по полочкам - от первой до пятой эскадрильи. Теперь же эскадрильи и звенья распались. Оставались они, наверное, только на бумаге в штабе полка, который все еще где-то тащился железнодорожным эшелоном из Харькова. Летчики теперь делились на ведущих и ведомых. Кто летит впереди - тот и командир, а сзади - подчиненный. Вот, например, младший лейтенант Николай Синяков. Рядовой летчик, а начал хорошо водить группы. Кое-кто из старших по званию ходит у него в хвосте. Война расставляла людей на подобающие места, не считаясь ни со штатным расписанием, ни с воинскими званиями.

Давно уже стемнело, а командир полка все еще сидел в землянке. Перед ним лежал листок бумаги, на котором продолговатыми крестиками изображены самолеты, под каждым из них проставлены бортовые номера. Крестики эти расположены уголком по три - звеньями. Звенья одно за другим растянулись от верхнего обреза листка до нижнего - в колонну. Такой будет боевой порядок в воздухе, так и полетят. Возле каждого самолета командир подписывает фамилию летчика. Себя сразу первым поставил в голове колонны. Подолгу задумывается, формируя звенья: кого назначить ведущим, кого - ведомым?

На Бобруйском аэродроме две стоянки самолетов, расположенные по обе стороны взлетно-посадочной полосы. На первую стоянку он сам поведет в атаку часть сил, а кто поведет остальных на вторую? Ну, конечно же, его заместитель майор К. Правда, он еще не успел как следует изучить своего заместителя: тот был назначен в полк незадолго до отправки на фронт. В Богодухове сразу проявил себя строгим, требовательным командиром. За расстегнутую пуговицу на гимнастерке никому спуску не давал. "От расстегнутого воротника на земле до аварии в воздухе- один шаг!" - любил он повторять модное изречение довоенных лет.