Так сложились звезды. Как превратить любовь к путешествиям в дело всей жизни - Ольга Владимировна Растегаева

кустик и остаться в этой прекрасной долине навсегда. Это потом мне Паша сознается, что прошли мы километров 30 по пружинистому ягелю, траве и камням. Это для местных поход к Зейским озерам – прогулка для бабушек. А для людей творческих, ничего тяжелее пера не поднимающих, тяжко.

Паша, к слову, тащил помимо моей поклажи еще огромную кастрюлю и, пока я ныла и отдыхала, собирал в нее дикие ягоды: чернику, бруснику и шикшу на варенье, кружась возле меня. Я же, когда пейзаж менялся и на смену непролазному лесу мы попадали на ветреное плато, бастовала и отказывалась дальше идти, несмотря на обещание прислать мне банку варенья из этой ягоды. (Кстати, Паша, а где, собственно, обещанное варенье?) Но Паша, улыбаясь, терпеливо повторял: «Ну ты чего, да вон оно, озеро-то, уже близко. Метров 500».

Этот поход вполне можно было выдать за прогулку по доисторическим местам на планете. Описывать пейзажи в данном случае дело неблагодарное – ну с чем можно сравнить заросли травы в твой рост, горы с поволокой облаков, расставленных по пейзажу так, словно фотограф Всевышнего ставил свет и следил за композицией? Кривые деревья, в кроне которых можно увидеть всякое, например чей-то потерянный резиновый сапог. Медвежьи тропы в кустарниках, каньоны, куда катятся огромные валуны с гор, а между ними журчат ручьи. И нет ничего, совсем ничего возведенного руками человеческими: ни столбов, ни вышек. Только горы, и небеса, и медведи, которые шли своим семейством по хребту. Их в бинокль мне показал Паша.

Когда мы наконец-то разбили лагерь на берегу озера, я уселась около костра, который развели довольно быстро. Выяснилось, что гиды, сопровождавшие нашу группу, несли на себе не только удочки для рыбалки, вкусняшки к чаю, но и даже сам чайник. Так же быстро, несмотря на ветрище, сносящий мой дрон в соседнюю горную систему, ребята наловили хариуса и ловко его закоптили. В поход надо ходить с правильными людьми. Но зато я знаю много классных историй и могу травить байки у костра.

Когда солнце начало катиться за гору, настала пора возвращаться. Обратный путь прошел заметно легче. Паша веселил меня рассказами о местной жизни, учил выживанию в лесу, объяснял, как поймать росомаху и спастись от медведей. Я зачем-то заказала соболей на рукавицы – пушниной промышляют в Приполярном Урале до сих пор в рамках лицензий. Затемно вернулись на базу, и после сытного ужина все встретились в бане. Сидя в тепле, краснея от пара, я подумала, что дойти до Зейских озер было на раз плюнуть. Озера-то красивые. Горы Уральского хребта волшебные. Долины крутые, ручьи ледяные, ягоды дикие. Я такая счастливая, сижу тут себе в баньке. Повторила бы, естественно, да хоть завтра. Но назавтра я в прямом смысле слова ушла под землю.

Хрустальный секрет

Главной горе в округе, Неройке, наш повар Тамара постоянно наливала рюмочку. Шот наливки она ставила на окно и бормотала благодарности, просила о хорошей погоде. Но то ли гора-мужчина, а именно так переводится с языка манси Нер-ойка, была не в духе, то ли было похмелье, но в день, кода наша группа отправилась покорять вершину Неройки, лил проливной дождь и путешественников трепал, словно тряпичных кукол, ветер. Отметились на высоте 1645 метров далеко не все, а только те, кто через силу настойчиво шел вверх, преодолевая все трудности, карабкаясь по скользкому курумнику – неустойчивым осколкам сланца – и снося все эти природные чудачества. Меня в числе покорителей горы не было. Я, запихивая в рот двадцатый оладушек, спешила на встречу к Матвеичу.

Матвеич, бывший геолог, ныне пенсионер, неожиданно даже для самого себя стал экстрасенсом. В Саранпауле к нему ходят на прием все – от спасателей до почтальонов. Как так произошло, что инженеру открылся дар ясновидения, я так и не разобралась, но списала все на магическую силу гор и камней, с которыми он и провел всю жизнь.

С Матвеичем и геологами мы познакомились пару дней назад и за чашкой чая, воспоминаниями о былом как-то незаметно диалог вышел на рекламу услуг. Мне рекомендовано было пообщаться. Мы отошли с Матвеичем в сторонку, и он, держа какую-то вертящуюся палочку-маятник, сканировал мои дыры в ауре. И она, оказалось, была пробита шрапнелью предательств, зависти и прочего недоброго. «И как же быть? – расстроилась я. – Так и ходить в дырах?» – «Сейчас все исправим», – утвердительно сказал Матвеич и начал что-то бормотать за моей спиной. Буквально через пять минут ауру починили, и мне даже захотелось потрогать нимб над моей головой. Когда сеанс был завершен, а моя жизнь залатала пробоины, Матвеич позвал меня спуститься в старую шахту и посмотреть кое-какое волшебство.

Дождь нещадно хлестал словно холодными розгами, пробираясь даже через дождевик, и будоражил ледяными каплями теплое тело. С утра было пасмурно, но я чихать хотела на погоду. Ничто не могло помешать мне оказаться в старом поселке геологов Додо. Я с трудом залезла в кабину огромного ГАЗа-вахтовки и с любопытством осматривала окрестности.

До покинутого людьми поселка Додо от турбазы «Неройка» примерно полчаса размеренной езды – километров 10 по верхней дороге. Знай себе смотри по сторонам – на зеленые горы, водопады, ущелья, разрушенные штольни и вышки, покосившиеся амбары и кучи переработанной породы.

В этих краях добывали кварц и горный хрусталь. Так и образовался этот жилой геологический кластер – с 1929 года сюда приезжали работать геологи и горняки. Кто-то отрабатывал вахту и возвращался домой, а кто-то жил постоянно. Говорят, в лучшие времена в Додо жили до трехсот человек, но старожилы чаще говорят о ста жителях. Но больше здесь никого нет – три десятка пустых и разрушенных домов, стоящих на холмах, словно декорации из компьютерной игры, и есть Додо.

Месторождения кварца у подножия гор Додо и Неройка начали разрабатывать в 30-х годах прошлого века. Хотя местные оленеводы находили и раньше горный хрусталь прямо под ногами. В Приполярном Урале было найдено почти сто месторождений и кварцевых жил, и Додо было одним из крупнейших, здесь добыча велась около 70 лет. Как оказалось, из него не делают вазы и люстры. Кварц используют как пьезооптическое сырье для микросхем, из него производят теплоизоляционные пластины типа тех, которыми облицовывали космический корабль «Буран».

Около единственного дома в деревне призраков, из трубы которого шел дым, наша громадина припарковалась. Нас встречали два седовласых геолога: Матвеич, приветствовавший меня в шахтерской каске с фонарем, и Гена.

«Пойдем чайку выпьем», – пригласили нас геологи,