Михаил Брагин - От Москвы до Берлина (Статьи и очерки военного корреспондента)

В это время основные танковые соединения 1-го Украинского фронта, совершив в распутицу, когда увязали автомашины, кони и шли только танки, тракторы и люди, невиданный марш в сотни километров, сосредоточились западнее Шепетовки и нацелились не на запад, к Львову, а по бездорожью - на юг. Крупнейшие стрелковые соединения 1-го Украинского фронта были также повёрнуты на юг. Они прорвали оборону немцев на рубеже реки Горынь, и сквозь бреши к Проскурову и Тарнополю хлынули советские танки.

Двойная оперативная внезапность - по времени и направлению - сыграла решающую роль. Наши танки прорвались с боями в глубину расположения противника и рассекли шоссейную и железнодорожную магистрали между Проскуровым и Тарнополем. Это были последние пути, связывавшие через Львов с Германией всю группу гитлеровских армий на Украине. Над врагом нависла катастрофа. Все наличные танковые силы Гитлера, расположенные близ Умани и Винницы, были брошены к Проскурову, чтобы снова пробить дорогу на Тарнополь - Львов.

Но не успели они пойти в атаку, как во взаимодействие снова вступили наши фронты: 2-й Украинский фронт перешёл в наступление, в районе Умани захватил 500 немецких танков и самоходных орудий и, рассекая гитлеровские войска, стремительно двинулся к границе СССР. Бывало так, что одна часть немецкой танковой дивизии находилась в пути к Проскурову, где её били танкисты 1-го Украинского фронта, а другую часть (не дав ей подняться к Проскурову) истребляли танковые соединения 2-го Украинского фронта.

Убедившись в безнадёжности попыток пробиться на запад, гитлеровцы кинулись на юг - через Каменец-Подольск к Днестру в Румынию. Но было уже поздно: соединения наших "Т-34", руководимые генералом Лелюшенко, пройдя там, где не смогли пройти тяжёлые "тигры", обогнали немцев, перерезали дорогу Проскуров Каменец-Подольск и освободили Каменец-Подольск.

Стратегическим успехом, увенчавшим Приднестровскую операцию, были рейд и удары танкового соединения Катукова за Днестр и на Черновицы к предгорьям Карпат. Бои танковых соединений Рыбалко и Лелюшенко, уничтожавшие главные танковые силы противника у Проскурова и Каменец-Подольска, обеспечили эту изумительную по смелости и красоте операцию.

Войдя в прорыв в районе Тарнополя, уничтожая по пути пехотные немецкие полки, танкисты генерала Катукова стремительно подошли к Днестру. Теоретически казалось немыслимым форсировать Днестр в период половодья да ещё подручными средствами, - пройти без мостов, по дну, и взобраться на поросший лесом отвесный берег. Но искусство вождения танковых соединений заключается в том, что в нём сочетаются неслыханный риск, дерзание и большая конкретность. В данном случае, идя на форсирование Днестра, танкисты узнали, что на Днестре временный спад воды, и нашли брод у села Усечко. Там же нашли и удобный подъём на противоположный гористый берег Днестра.

Сбив части противника, прикрывавшие переправы, танкисты генерала Катукова всем соединением форсировали Днестр и сразу устремились к новой преграде реке Прут и городу Черновицы. Они достигли рубежей нашей родины, надвое рассекли у Карпат фронт германских армий, нанесли сильнейший удар планам Гитлера. Часть немецких войск, находившихся в Румынии, была оперативно изолирована от войск львовской группировки. И над теми и над другими нависла угроза разгрома. Создались предпосылки дальнейшего движения на Львов, на Бухарест.

1-й Украинский фронт.

Майор Хохряков в боях

Весеннее утро было свежее, радостное. Вокруг просыпалась жизнь.

В это утро над сёлами, над высотами, над рекой Горынь грохотала могучая артиллерия 1-го Украинского фронта. От орудийных ударов дрожал воздух, и, когда люди прислонялись к стене окопа, они чувствовали, как земля пульсирует при взрывах тяжёлых снарядов.

Начинался день нового наступления.

Танкисты гвардейского батальона майора Хохрякова плотно, не спеша, завтракали. Все приготовления к атаке были уже сделаны. Было известно, что артиллерийская подготовка будет длиться долго. Наша артиллерия с грозным разноголосым рёвом уже сметала орудия врага, облегчала нашим танкам путь в глубину немецкой обороны. Это бодрило танкистов, вселяло чувство торжествующей радости.

Майор Хохряков, 26-летний, стройный, высокий офицер с простым весёлым лицом и внимательными глазами, опираясь, как гимнаст, на руки, плавно спустился в люк башни. Рядом с ним место заряжающего занял командир танка лейтенант Павлов, совсем ещё школьник с виду, но уже опытный и отважный танкист. Спереди у пулемёта в лобовой части сел к своей радиостанции радист комсомолец Пиксайкин, а за рычагами управления танка неторопливо, удобно уселся механик-водитель Белоусов.

Белоусов в последний раз проверил переговорное устройство, по которому он получает команды майора. Пиксайкин включил свою радиостанцию, вызвал абонентов сети и вошёл с ними в связь.

Павлов посмотрел в последний раз, где у него лежат осколочные снаряды, где бронебойные, и так как всё было в порядке, ему осталось только открыть затвор орудия.

По силе и продолжительности артиллерийской подготовки майор Хохряков предполагал, что артиллерия разнесёт в щепы и комья грязи оборону немцев на переднем крае, но, как подсказывал опыт Великой Отечественной войны, часть артиллерийских средств противника всё же уцелеет в глубине обороны, и придётся её "дорывать". Его батальон пойдёт головным в первом эшелоне наступающего танкового соединения, а это значит, что батальон неизбежно понесёт потери.

Хохряков понимал, что через час на этой проснувшейся земле не будет многих из его товарищей, а возможно, перестанет жить и он сам. Майор, много раз бывший в боях, мог реально представить себе, как это произойдёт. Много раз уже он испытывал смертельное дыхание боя. Рваные куски вражеского металла дважды впивались в его тело.

Хохряковым владело то сложное состояние, в котором находятся обстрелянные люди перед боем и которое трудно передать словами. У человека в эти минуты инстинктивное желание не думать о возможности смерти, он как бы выключает мысли о ней. Растёт чувство веры в свои силы. Бывалый воин в эти минуты больше всего думает о том, как развернётся бой. Эта мысль ни на минуту не оставляла Хохрякова.

Усилием ума и воображения майор, глядя на карту, хотел ещё раз представить себе местность, на которой разыграются бои, и препятствия, которые поставит враг на пути батальона. Майор хотел ответить себе на вопрос: правильно ли он организовал и обеспечил бой батальона, правильно ли построен его боевой порядок, сумеют ли взводы и роты в этом боевом порядке помогать друг другу, взаимодействовать огнём и манёвром и бить врага из наивыгоднейшего положения?