Лев Каменев: «Я не согласен» - Анна Сергеевна Кочетова

лучше было исправить ошибку кому-либо из нас, чем какому-нибудь оппозиционеру»[179]. При этом Сталин добавил, что если речь идет об ошибке стенографа, то исправлять ее должен Каменев, а не он.

Зиновьев, желая помочь решить спор, предложил Каменеву разместить в газете безличную заметку о допущенной досадной ошибке стенографиста. Но Льва Борисовича слишком задело поведение Сталина. Поэтому 1 июля 1924 года Каменев сам написал в редакцию «Правды» письмо с выпадом в сторону Сталина: «Цитаты из Ильича должны воспроизводиться с буквальной точностью, только совершенно напрасно из ошибки корректора или стенографа тов. Сталин попытался сделать доказательства пренебрежения к теории нашей партии. Газеты, напечатавшие доклад тов. Сталина, прошу перепечатать эти строки»[180].

Письмо Л. Б. Каменева, адресованное И. В. Сталину и Г. Е. Зиновьеву, об опечатке в его статье и публичной критике Сталина

23 июня 1924

[РГАСПИ. Ф. 323. Оп. 2. Д. 67. Л. 6]

Письмо Л. Б. Каменева в редакцию газеты «Правда» об опечатке в его статье

1 июля 1924

[РГАСПИ. Ф. 323. Оп. 2. Д. 67. Л. 9–10]

И только на пленуме в августе 1924 года Каменеву стало понятно, что Сталин намеренно раздул конфликт. Тот написал заявление в ЦК с просьбой об отставке: «Полуторагодовая совместная работа в Политбюро с тт. Зиновьевым и Каменевым после ухода, а потом и смерти Ленина сделала для меня совершенно ясной невозможность честной и искренней совместной политической работы с этими товарищами в рамках одной узкой коллегии. Ввиду этого прошу считать меня выбывшим из состава Пол[итического] бюро ЦК»[181]. При этом он просил предоставить ему отпуск, а после отправить хоть в Туруханский край, хоть в Якутию на «невидную» работу.

Для Каменева это стало большой неожиданностью. Между ними никогда не возникало особых разногласий, а тут Сталин заявляет, что работать с ними не может. Естественно, Сталина ни в какой Туруханск не собирались отпускать, да и членам ЦК его заявление не показали. Все решилось в кулуарах пленума среди «друзей». Именно тогда было принято решение преобразовать «тройку» в «семерку» из наиболее влиятельных членов ЦК, противостоящих Троцкому. В ее состав вошли Бухарин, Зиновьев, Каменев, Рыков, Сталин, Томский и Куйбышев. Таким образом, Каменев оказался отодвинут, а Сталин получил свободу для дальнейших политических маневров[182]. И это очень скоро проявилось.

В октябре 1924 года в свет вышла статья Троцкого «Уроки Октября», которая должна была стать введением к очередному тому его сочинений. В ней, по мнению «семерки», он открыто превозносил свою роль в подготовке и проведении Октябрьской революции, критиковал просчеты Ленина и неумело организованное восстание в Москве. Не забыл он упомянуть и о позиции Каменева и Зиновьева по отношению к вооруженному восстанию и к созыву Учредительного собрания после него.

Такого от Троцкого не ожидали. Всем стало ясно – Троцкий так и не смог поставить точку в дискуссии. А сейчас и вовсе посягнул на святое – на идейное содержание большевизма, на самого Ленина. Со всех сторон посыпались предложения о необходимости принятия срочных мер для защиты ленинизма и истории самой пролетарской революции.

Николай Иванович Бухарин

1920-е

[РГАСПИ. Ф. 56. Оп. 2. Д. 58. Л. 98]

Г. Е. Зиновьев и Л. Б. Каменев

1924

[РГАСПИ. Ф. 667. Оп. 1. Д. 41. Л. 21]

Алексей Иванович Рыков

1920-е

[РГАСПИ. Ф. 56. Оп. 2. Д. 58. Л. 97]

Каменев рассматривал эту статью не иначе как «сознательное извращение истории партии, направленное к достижению фракционных целей»[183]. Чтобы изобличить ложь Троцкого, Лев Борисович, будучи к тому времени директором Института Ленина, предложил немедленно издать все статьи и документы Ленина за февраль – октябрь 1917 года и заодно напомнить партии, как все было на самом деле.

Не дождавшись никаких решений ЦК, Каменев по своей инициативе написал доклад «Ленинизм или троцкизм», с которым выступил на собрании актива Московского комитета партии, а после – на собрании фракции ВЦСПС и на совещании военных работников.

Иосиф Виссарионович Сталин

1922

[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 1650]

Михаил Павлович Томский

1920-е

[РГАСПИ. Ф. 422. Оп. 1. Д. 189. Л. 1]

Каменев хотел предостеречь всех от ложных выводов Троцкого. Признавая его искусным литератором, Лев Борисович настаивал, что на сей раз его «искусное перо служит делу разложения и дискредитирования большевизма». Говоря об «извращениях», допущенных в изложении событий, Каменев не ставил задачу опровергнуть каждое из них. Для него главными были другие вопросы – социально-политический смысл и значение выступления Троцкого и его роль в партии.

Рассказывая о троцкизме и попытках Троцкого повести партию по другому пути, Каменев обвинял его в излишнем геройстве: когда «партия здорова, когда все идет хорошо, Троцкий выполняет спокойно ту работу, которая ему поручается», но, как только партия сталкивается с трудностями, Троцкий пытается показать себя в роли «спасителя и поучителя», при этом показывая не тот путь.

Валериан Владимирович Куйбышев

1920-е

[РГАСПИ. Ф. 421. Оп. 1. Д. 382]

Лев Борисович Каменев

1924

[РГАСПИ. Ф. 323. Оп. 1. Д. 8. Л. 17]

Лев Борисович понимал, что, критикуя ошибки Троцкого, ему нужно опять и опять возвращаться к своей собственной – нежелании поддерживать вооруженное восстание в Октябре 1917 года. Каменев признавал, что про ошибки он вспоминает неохотно, но в том числе и потому, что они давно исправлены. А вот Троцкий, по его мнению, пытается создать в большевизме «правое крыло с меньшевистским уклоном» [184].

Присоединившись к критике, Зиновьев предложил радикальное решение – за все высказывания Троцкого убрать его с поста председателя Реввоенсовета и исключить из членов Политбюро. Однако Сталин с Бухариным предложили ограничиться снятием с поста председателя РВС. Сталин счел, что «партии выгоднее иметь Троцкого внутри Политбюро». К тому же исключение из Политбюро должно повлечь «дальнейшие меры отсечения от партии, а стало быть и других членов оппозиции, занимающих важные посты. А это для партии создаст только лишние затруднения и осложнения»[185].

Сам Троцкий молчал и только 15 января 1925 года обратился к пленуму. Он признался, что