Опыты для будущего: дневниковые записи, статьи, письма и воспоминания - Александр Михайлович Родченко

все прозрачные художественно конструктивные, это будет так сказать «новый фасад сверху». Ибо любоваться домом будут сверху и внутри, а не снизу, как раньше. Развитие авиатики и ценность (особая) личной жизни положат [потребуют] в первую очередь этот новый вид архитектуры. Всё-таки дом будет всегда прямой как коробка, но верх – это уже искусство, это уже так сказать наслаждение отдыхающих обитателей и зависть летящих пассажиров. Верх дома – это забота будущих архитекторов-художников.

Понятно, что раньше обращали внимание на фасад, дом стоял среди зелени в полном одиночестве. Теперь же они как солдаты стоят вплотную, и всякая выпуклость в фасаде ради искусства мешает свету в других домах.

А вообще, в будущем красота уничтожится «необходимостью» и «комфортом». А что даст вместо красоты будущее – сейчас трудно узнать, но думаю, что «просто творчество» всегда найдет, где ему проявиться. Да ведь где только нельзя не вылиться ему?

Я вчера говорил Бубновой, что мы плохо видим, у нас под самым носом масса интересного для творчества, даже не для творчества, а просто масса всего, что можно показать другим на удивление. Я бы в тюремной камере мог издавать труды и писать или снимать массу материала и новизны из просто стены моей камеры. Я не говорю о фантазии. Нет, а о «натуре», натуру найти не умеем. Даже не найти, а увидеть, чтобы показать другим. По существу, мы просто слепые и видим только то, что нам передано по поколению [поколениями]. Всякое новое «увиденное» вызывает революцию.

Я тысячу раз думаю, что беспредметное должно быть особенно восхваляемо, ибо благодаря ему мы массу «увидели» нового (старого, не видимого раньше нами) предметного. Да, мы как в богадельне привыкли к желтому солнцу, синей луне, голубому небу и так далее.

Разве часто не смешны бывают «открытия», сделанные почти под носом и совершенно случайно. Да, мы должны всё время делать открытия. Ведь первые люди их делали больше нас… Нужно больше ездить и видеть новое, чтобы научиться видеть новое у себя под носом.

18 июля

Как только перестаешь работать, так и в мыслях не идет творчество, а думается обо всём, что угодно, не относящемуся к искусству. Правда, тоже интересное. Люблю, когда работа течет день за днем, и с утра думаешь о работе и засыпаешь с планами на завтра. Что я делал? Много играл сегодня на пианино, и очень удачно выходит, всё лучше и лучше. О живописи полмесяца и не думаю, работал над проектами, хочу вычертить некоторые чертежи, которые были в эскизах. Хочу разработать план и «фасад-верх» нового современного города, конструкцию-композицию города.

27 июля

Прежде перед человечеством стояла равнина и он строил на ней в ширину свою архитектуру, отсюда вышла пирамида –

, а теперь небоскребы строятся прямо , а затем – , одним концом только прикреплена к земле, остальное в пространстве.

Профессор Шмит на заседании ИНХУКа говорил, что в России нет и не было изобразительного искусства, а было только украшающее. Все влияния непременно переделывались [видоизменялись] из изобра[зительного] на украшающее.

Он же говорил, что изобретатель никогда не бывает большим ученым, а большой ученый – изобретателем, чтобы быть изобретателем нужно воображать образы, т. е. быть немного художником, но не мечтателем, у которого образы расплывчаты и неясны.

30 июля

Собираюсь сделать проект нового города, а сначала придумал вот что:

1 – это дом на земле

2 – это дом подвесной, это парк, а потом опять дом

Таким образом, город может свободно нарастать, не портя целой его конструкции. Верх же, думаю нужно тщательно разработать в смысле новой конструктивно-пространственной формы, где будут всевозможные площадки, элеваторы, скаты, лестницы, сады, фонтаны, световые плакаты, прожекторы, качели и пр. и пр.

Приехали голландцы, как представители коммунистов на Конгресс III Интернационала и были у Кандинского. Просили дать им больше материала о русском искусстве, что их [это] просили сделать голландские художники. Кандинский, как всегда, очень много послал снимков с моих и Варст работ… Не знаю, дойдут ли. На Западе всё стоит, как и до войны, всё те же Пикассо и Матисс. На Россию смотрят с громадной надеждой, как говорят, они не задумываясь поменялись бы местами с нами… Я послал 9 снимков и 6 гравюр черных, Варст 4 снимка и 7 гравюр цветных.

В Отделе ИЗО идет опять реорганизация мастерских из свободных в «академию», т. е. к старому при новых художниках. Правда, пригласили Кардовского, дали ему и паек, и квартиру и пр. Сделали профессором Певзнера и Баранова-Россине. Я всё в загоне, но мое время придет… Меня ничем не сломишь… Тупо, тихо, но верно вперед.

Продолжение записей из блокнота

12 июля

Нужно искать квартиру, выселяют из Волхонки. Надоели казенные квартиры, хочется бросить службу в отделе ИЗО. Необходимо дома поработать. Все живут гораздо спокойнее меня. Хорошо бы найти мастерскую хорошую, хотя бы и неотапливаемую.

29 августа

Аксёнов[89] и Попова сказали, что у меня произведения женственные, а у Варста мужественные…

Все – опыты[90]

И в жизни мы, человечество, есть опыты для будущего… Я создал сегодня затем, чтобы завтра искать новое, хотя оно окажется ничто в сравнении со вчерашним, но зато послезавтра я превзойду сегодняшнее.

Мертвые схемы догматического новаторства должны пасть при ясном существовании живого опыта, и исчезнет сектантство теоретических «измов» – этих новых гнезд современного фанатизма.

Пришло время, когда становится мало быть изобретателем или в худшем случае теоретиком, нужно быть еще и делателем, строителем, мастером…

Артистически сочинять теории по системе Маринетти или в лучшем случае играть новое на средневековой трубе – для сегодня слишком чем недостаточно.

Творить новое надо новыми средствами выражения…

Сила творчества живописного (как, должно быть, и всякого) в захвате всё новых и новых возможностей выявления. Мы должны создавать и строить во всеоружии современной науки и техники.

Живопись не возвращается назад, как и жизнь, она идет безудержно вперед, и ее кажущееся возвращение есть не что иное, как движение спиралеобразное, расширяющееся в будущее. Форма живописи двигается, каждый раз делая всё большие броски вперед. Так и фактура, т. е. обработка формы, должна идти дальше в том же порядке, как и сама форма. И пусть покраска формы производится новыми манерами, может быть, не довольствуясь одной только кистью.

Кисть имела большой смысл при писании предметов, в искании правды, уже меньше