Дневник сельского фельдшера - Дмитрий Леонидович Березин

не разбудить жену и дочек.

– Березин. Слушаю.

– Леонидыч? Это Быков Иван Иванович. – Услышал я знакомый голос. – У нас тут на отделении Женьку Вихрова избили. Я думал до смерти, но он теплым оказался и дышит…

Часть вторая

Телефонный звонок разбудил меня в 03.15. Я сразу же нажал кнопку ответа, чтобы не разбудить жену и дочек.

Вихров. Часть первая.

– Березин. Слушаю. – Ответил я, одновременно неохотно выползая из-под одеяла.

– Леонидыч? Это Быков. Иван Иванович. У нас тут на отделении Женьку Вихрова избили. Он еще дышит…

– Ясно. – Коротко ответил я не только потому, что уже и так все понятно, но и потому что не хотелось никого разбудить. Вышел в чулан, набрал номер водителя нашего «УАЗа-хозяйки»:

– Коля надо на «Ильича» ехать.. Там избили кого-то сильно. Быков звонил.

– Леонидыч! У меня бензина только до района…

– Коля. Надо. Ехать.

– Да я понимаю, что надо. Только не доедем мы даже обратно из Ильича. Ты же сам видел сколько нам бензина район выделил. До туда 27 километров! А потом ещё обратно столько же! А если в район надо будет везти? Ещё 35 прибавь.

– Будь на связи. Я перезвоню. – Ответил я и нажал отбой.

«Тик-так, тик-так…» – уходили драгоценные секунды. А я лихорадочно соображал где мне достать бензин для того, чтобы доехать до больного.

«Тик-так, тик-так…»

Моё положение осложнялось ночным временем и отсутствием собственных средств или, хотя бы, бензина. Сижу думаю где достать бензин, вместо того, чтобы уже помощь оказывать.

«Тик-так, тик-так…»

«Кто будет сейчас рад моему звонку, да ещё и с такой проблемой?» – Думал я. – «Они же не медики…»

…пилик-пилик-пилик.., – брякнул телефон в руке.

Первая мысль, которая мелькнула у меня: «Умер».

– Березин.

– Дим, это Вова. – Раздался в трубке голос нашего участкового милиционера. – Ты уже в курсе?

– Да.

– Меня прихвати с собой. Район машину прислать не может, сказали: «изыскивать возможности самостоятельно»

– Я тоже думаю, где бензина добыть.

– Главе звонил?

– Нет. Только разбужу его зря. Сейчас фермеров буду обзванивать. После «уборочной» все равно ко мне капаться от запоя придут. До связи! – Ответил я.

Набрал номер фермера Рыскаева Андрея. Единственная в селе АЗС принадлежала ему. Так она и называлась в деревне «Рыскаевская заправка».

– Алло? – Ответил он вполне бодрым голосом.

– Михалыч? Это Дмитрий.

– Что случилось?

– Бензин нужен. На «Ильича» ехать. Там избили кого-то почти до смер…

– Подъезжай на заправку. Я оператору скажу, чтоб заправила тебя, – не дал договорить он мне.

– Не меня. Скорую. -Ответил я. – Спасибо.

Позвонил водителю и участковому.

…Тик-так, тик-так…

Посмотрел на часы 03.25.

– Ты куда? – Спросонок спросила меня жена, когда я зашёл домой, взял свою сумку с медикаментами и стал собираться.

– На «Ильича». Спи. Ещё рано вставать. Если до утра не приеду, девчонок в садик отведёшь. – Сказал я и вышел на улицу.

Дождь с неба и грязь под ногами добавили тоски в душе.

Я сел на скамейке под навесом возле ворот, закурил. Вскоре, в конце улицы послышался звук мотора нашей «буханки».

***

– Суука-а… – падая произнес Женька. Услышал, как вскочил Костыль, как опрокинулся стол и как захрустела ножка стола.

Вихров захотел подняться, повернулся на живот и попытался встать на четвереньки, поэтому даже не успел увидеть, что Костыль уже замахивается ножкой стола.

От первого удара по голове у Вихрова подкосились руки и он, ничего не успев понять, плашмя упал на грудь. Услышал очень громкий гул в голове и металлический привкус во рту. Боли он уже не чувствовал, а только рефлекторно закрыл руками голову. Гул в голове внезапно стих. Свет померк. Стало темно, сознание куда-то улетело.

***

– Й…, твою мать! – Непроизвольно выругался Иван Иванович.

– Женя! Женя! Кто ж это тебя так? – Сказал он вполголоса.

Женька лежал на полу на животе с приоткрытыми глазами. Застывший стеклянный взгляд. Кровь на лице и в волосах уже спеклась и засохла.

«Убили!» – Подумал Иван Иванович, встал рядом на колени и взял Вихрова за руку.

Рука была теплой.

– Теплая! – Сказал он сам себе и наклонился к его лицу, надеясь почувствовать дыхание.

Лицо Вихрова замерло гримасой боли и недоумения одновременно: сухие потрескавшиеся губы, приоткрытый рот, приспущенные веки за которыми были неподвижные и мутные глаза.

– хх-х…, хх-х – Иван Иванович почувствовал еле слышимое прерывистое и поверхностное дыхание.

– Живой! Дышит! – Воскликнул Иван Иванович. – Держись, Женя! Держись! Я сейчас…, я доктору на центральное отделение позвоню. Он приедет!.. Он…, он обязательно приедет!

Иван Иванович выскочил из двора и быстрым шагом пошел к своему дому. Нужно было срочно позвонить…

Часть третья

Березин вышел на улицу и присел на скамейку возле ворот. Закурил.

– На «Ильича» собрался? – Совсем рядом спросил знакомый скрипящий голос из темноты.

Березин молча накинул капюшон куртки на голову и спрятал руки в карманы, показывая своим видом, что не предрасположен к продолжению разговора.

– Снова молчишь… Вот почему ты, Березин, со мной всегда такой неразговорчивый? А? – С каким-то де́ланным разочарованием произнес тот же голос. – Сколько мы с тобой уже знакомы? Пять лет? Десять?

Березин молча смотрел перед собой, сжимая от злости зубами фильтр сигареты. Никакого желания отвечать на провокации не было.

– Ну молчи-молчи… Я знаю что ты на отделение Ильича едешь. Мне, между прочим, тоже туда надо.. К Вихрову. Уже полчаса тебя жду тут, под дождём… Ха! Может быть подбросишь? – С усмешкой сказал голос.

– Тьфу! – Березин зло выплюнул окурок и встал со скамейки. – «Пешком пойдешь! – подумал он в ответ. – Тебе не привыкать, костлявая».

По улице, освещая себе путь сквозь дождь, подъезжал больничный «УАЗ-буханка».

…

Разогнав грязные лужи и скрипнув тормозами, около меня остановилась наша «буханка».

– Доедем теперь? – Спросил я у водителя запрыгивая в салон.

– Теперь, да. Заправил тридцать литров.

– Поехали. Только участкового надо с собой прихватить.

Дождь усилился. Выехав из деревни на просёлочную дорогу, которая превратилась в кашу из глины и камней, УАЗик, слой за слоем, наматывал комья глины на свои колеса и, когда глины становилось слишком много, то он отшвыривал её в сторону, в темноту.

– Ещё позавчера дорога гладенькая была, как асфальт, – старался перекричать шум и скрип старого УАЗика водитель Коля, вглядываясь через залитое ветровое стекло и работая рулём, чтобы нас не стащило с дороги в поле. – КамАЗы с зерном посуху укатали, а дождь пошел и всё… Снова болото… Едешь сейчас, «как корова по льду». На легковой сейчас тут делать нечего. «Сядешь на брюхо»!

– Ну да, – подхватил участковый, который поехал с нами, – я, как раз позавчера, ездил туда на своей ласточке. Там Гришка-Костыль с зоны недавно освободился, а у меня не отметился. Вот я и ездил его предупредить, для начала.

Они ещё о чем-то говорили с участковым, а я молча смотрел на освещаемую тусклыми фарами дорогу.

…Тик-так…, тик-так… – Непрерывно работали дворники на ветровом стекле. Впереди было ещё около двадцати километров непролазной грязи.

Заехали в деревню. Эти самые двадцать семь километров мы преодолели за сорок минут.

– Подъезжай к дому Быкова. Он там по соседству живёт – сказал участковый. – Эта «синявская хата» мне уже всю плешь проела. Постоянно там какие-то «типы́" синячат и ошиваются.

Возле ворот дома Вихрова нас встретили Иван Иванович и его жена Алла Владимировна.

Алла Владимировна сорок лет проработала в селе учителем начальных классов.

Я вышел из машины, взял с собой сумку, направился к ним. Иван Иванович молча пожал мне руку, развернулся и пошел в дом. Я пошел следом.

– Давно Вы его обнаружили? – Спрашивал его участковый.

– Часа полтора назад. Я сразу же доктору позвонил.

Я посмотрел на часы – 04.55. Вихров лежал в том же положении, в каком и обнаружил его Иванович Иванович.

«Пульс слабый, частый… Как у зайца» – Отмечал я про себя. Несколько ушибленно-рваных ран в волосистой части головы. Множественные