Война короля Карла I. Великий мятеж: переход от монархии к республике. 1641–1647 - Сесили Вероника Веджвуд

на свои яркие знамена, длинные кинжалы и ужас, который они сеяли в сердцах поселенцев. Ормонд остановил их напор артиллерийской канонадой. До сих пор ирландцы не встречались с артиллерией. Наступление продолжила кавалерия Ормонда под началом свирепого Чарльза Кута, и воины Маунтгаррета в смятении бежали, чтобы укрыться в топкой тишине соседнего болота.

Битва закончилась поздним вечером, и Ормонд со своим штабом явился гостем к обеду в Меддингстауне. Каслхейвен и Антрим встретили победителя вежливо, но герцогиня Бэкингем вызвала всеобщее замешательство, назвав сэра Чарльза Кута безродным, кровожадным бандитом. Сразу же после этого Антрим исчез, вероятно сбежав, чтобы присоединиться к своему мятежному клану в Ольстере. Его исчезновение, возможно, было как-то связано с этой стычкой. Спустя много лет Антриму пришлось сочинить странную историю, а именно будто летом 1641 г. король, уверенный, что ирландский народ его поддержит, поручил ему и Ормонду собрать расформированную армию Страффорда, захватить Дублинский замок, объявить, что они за короля, и осудить английский парламент. Но ирландские вожди, предупрежденные Антримом, от нетерпения начали войну слишком рано, и у Ормонда не осталось выбора, кроме того, чтобы откреститься от этого жестокого и несвоевременного восстания. Если бы это было действительно так, то Ормонд знал бы о вынужденном бегстве Антрима в случае победы правительственных войск.

За Каслхейвеном тоже прислали, и затем в Дублине его допросили по подозрению, что цыплята, которыми он угощал Ормонда, жарились у него на кухне для лорда Маунтгаррета. Каслхейвен это отрицал, но все равно был арестован. Ему довольно быстро удалось бежать и вернуться на свои земли, но, не доехав мили от Меддингстауна, он увидел поднимающееся пламя. Сэр Чарльз Кут сжег его дом. Каслхейвен поскакал в Килкенни и примкнул к ирландцам. Его отступничество, как и возвращение Антрима в Ольстер, были неприятными следствиями битвы, которая в то время вызывала у англичан большую радость.

Сражение у деревни Килраш показало, что ирландские повстанцы не в силах противостоять достаточному контингенту хорошо организованных войск, хотя Ормонд с присущим ему трезвым реализмом предрекал, что, если ирландцы раздобудут оружие, боеприпасы и нескольких профессиональных командиров, они смогут воевать с англичанами бесконечно. По его мнению, единственная надежда закончить эту войну – это закончить ее до того, как ирландцы получат от своих друзей за границей достаточное число хороших офицеров и орудия.

В Англии было много других проблем, и никто не заглядывал так далеко. Король выразил свое удовлетворение действиями Ормонда. Палата общин постановила выдать ему в награду драгоценности стоимостью 500 фунтов и рекомендовала произвести его в рыцари ордена Подвязки. Король и парламент, подойдя к окончательному разрыву, с одинаковой силой стремились удержать такого ценного человека. Поздравления из Йорка и подарки от Вестминстера никак не решали проблем Ормонда, этого благородного человека, запутавшегося в сети заговоров и контрзаговоров. Король проявил преступную неосторожность в отношении ирландцев, и теперь дублинский Совет открыто встал на сторону английского парламента, который взбунтовался против короля. Ормонд, честно исполнивший свой воинский долг, наблюдал и ждал.

VI

Из Йорка король продолжал обмениваться взаимными обвинениями с парламентом. Ни он, ни члены парламента не делали ничего, чтобы разрешить ирландскую проблему. Карла больше заботила Шотландия. За шесть месяцев с тех пор, как он покинул этот край, «суровые лорды» под предводительством Аргайла, действуя в тесном союзе с церковью, консолидировали свои силы. Регулярные местные синоды твердо держали под контролем моральные устои народа, а с их помощью и политическую ситуацию. В конечном счете церковь Шотландии контролировали старейшины, избранные Генеральной ассамблеей в Глазго три года назад и в подавляющем большинстве являвшиеся друзьями, сторонниками или клиентами партии власти. Почти все священники и школьные учителя, склонявшиеся в сторону епископства, были уволены или жестко призваны придерживаться установленной линии. Единодушие между государством и церковью в Шотландии редко бывало таким полным, а реальное доминирование светского начала над духовным скрывалось за искренним религиозным пылом Аргайла, задававшего тон другим, не столь благочестивым лордам. Дни, когда партию ковенантеров возглавлял задорный, шумный, насмешливый и откровенно амбициозный Ротес, похоже, канули в Лету. Суровый, ищущий дух нынешних правителей не допускал серьезных отклонений, и те, кому хотелось получить или удержать власть, следовали примеру Аргайла и предписаниям его пасторов.

Традиционные проблемы Хайленда давали дальнейшие возможности для расширения власти Аргайла и власти церкви. Незадолго до этого была учреждена новая Судебная комиссия – естественно, что ведущую роль в ней играл Аргайл, – для контроля над этими регионами. Комиссия два раза в год проводила суды, в ходе которых расследовались беспорядки и наказывались их зачинщики. Очевидно, что эти суды использовались в политических целях и давали возможность дополнительного расширения власти церкви и государства. Например, когда неуправляемый клан Мак-Грегоров повадился совершать набеги на земли Гордонов, это дало повод для патрулирования региона, традиционно настроенного против Ковенанта. Вероятно, с целью предотвращения роялистских заговоров и собраний пресвитерий в Абердине запретил все пасхальные празднования и необоснованно продлил на три недели Великий пост.

Аргайл заботился не только о поддержании порядка. Своей властью он поддерживал старания пасторов по поднятию духовного уровня жителей Хайленда. Церковный суд области Аргайл, «благодаря удачным реформам, поведенным в эти дни», отменил подарки к Рождеству и Пасхе. Он выступил с осуждением идолопоклонства и праздности людей Лохабера и острова Скай и угрожал ярмом всем невежественным женщинам, которые по-прежнему будут «завывать над могилами своих умерших мужей, исполняя так называемый коронах[12]».

В последние месяцы эдинбургское правительство было больше всего озабочено созданием пешей армии для борьбы против ирландцев из Ольстера. Король предоставил Аргайлу право вести боевые действия против мятежников – военное поручение, о котором он со временем горько пожалел. Однако до того момента Аргайл действовал с присущей ему эффективностью. Контролируя побережье и острова, смотревшие в сторону Северной Ирландии, ему удавалось обеспечивать открытый морской проход и снабжать едой и соленой рыбой порты Ольстера, которые еще находились в руках поселенцев. В середине апреля, примерно в то же время, когда Ормонд одержал победу над Маунтгарретом у деревни Килраш, в Каррикфергюс прибыл хорошо экипированный отряд численностью более 2000 человек под командованием профессионального солдата, приобретшего опыт на службе в Швеции, Роберта Монро.

Позавидовав их запасам и снабжению, англичане из Лондондерри отказались сотрудничать. Монро повернул на юг в сторону Ньюри, по пути уводя скот у ирландцев и используя их волов для перевозки своей артиллерии. Он смёл ирландский отряд под началом Рори Мак-Гиннеса, подошел к Ньюри, взял его, после чего расстрелял и повесил 60 горожан и двух священников, помогавших мятежникам. Более гуманный полковник Джеймс Тернер предотвратил массовую резню пленных