Тропами святого Урала. Часть 3. В. Н. Татищев. Георг Вильгельм де Геннин. Акинфий Демидов - Александр Смольников

ему 29 апреля, император прямо велел ему «… Разыскать между Демидовым и Татищевым, также и о всем деле Татищева, не маня ни для кого, и писать о том в Сенат, также в Берг-Коллегию и к Нам». Вот где подводные камни так камни. Генин требует себе особых полномочий: «Чтобы я имел в Сибири полную мочь, дабы губернатор по моим требованиям не только прислушен не был, но все то, что к строению заводов надобно, охотно и немедленно отправлял. Понеже отписываться расстояние дальнее, а ежели за его неотправлением в строении учинится медленность, чтоб на мне не спросилось». И Пётр I его ими наделяет.

4.2. Урал. Вилим Иванович

В России, де Генин сам себя называл по-голландски: Вилим. А поскольку отца его звали Иоганн, здесь же в России он стал Ивановичем.

2 октября 1722 года генерал-майор Геннин прибыл на Урал, в Кунгур. Вместе с Генниным на Урал для очной ставки с Демидовым поехал и Татищев. По инициативе Михаэлиса заводская администрация обязало население собрать денег на подарок проезжающему начальству – Геннину. В то время это была общая практика, чем выше стоял по служебной лестнице тот или иной деятель, тем большими обычно были и размеры его поборов за счет казны и населения. Но Геннин искренне возмутился такой циничной попыткой его подкупить. Он потребовал возврата взысканных с населения денег и пресечения подобных действий впредь. Неудивительно, что с самого начала между ним и Михаэлисом возникла неприязнь. Татищев всюду в поездках сопровождал Геннина, так как должен был давать пояснения, как он предлагал решить тот или иной вопрос. И во всех случаях, когда мнения Татищева и Михаэлиса расходились, Геннин оказывался на стороне Татищева.

Вечер. Генин, сидел за рабочим столом, со стоящей на нём свечой, и смотрел на её огонь:

– Дивный, суровый край лесов, рек, озёр, полон красот и богатств своими недрами несказанно! – Поразмыслил, что не припомнит, что б где-то видел подобное, продолжил обдумывать новое положение, – Вот поэтому и обленились рудознатцы, выбирают главный пласт руды, а где поменьше и бросают, разорение одно, да и потери огромные!

Потянулся к перу и чернильнице, пододвинул к себе дневник с записями, куда заносил все свои мысли, рассуждения, промакнув перо, написал: «Такого великого изобилия высокосортных руд, добротных лесов, полноводных рек не встречал нигде в Европе. А из железной руды, учинил я пробу с олонецким мастером, и явилось то железо плотно и без жил, а такое мягкое, что невозможно было переломить, и так чисто, что я такого еще не видел».

В то же время де Генин застал заводы в ужасном состоянии, а ведь они могли наполнить державу металлом, если б по-хозяйски распоряжаться, вокруг лихоимство, издевательства со стороны хозяев к работному люду:

– «…А на Государевы заводы сожалительно смотреть, что оные здесь заранее в добрый порядок непроизведены, понеже удивительно, как здесь Бог определил таковы места, что рек, руд, лесов, где быть заводам, довольно и работники дешевы, также и харч недорог, а не так, как на Олонце; но оные весьма ныне в худом порядке: первое же в неудобном месте построены, и за умалением воды много прогулу бывает; второе припасов мало; третье мастера самые бездельные и необучены и ныне оные заводы мне надлежит исправить, а паче вновь в хороших местах построить и фабрики, которые мне велено в действо произвесть, чтобы впредь прогулу за умалением воды не было…

– Да и прав был Татищев, – продолжал он свои раздумья, – И в своих прожектах ставить заводы на Исети, и в том, что крепость нужна для укрепления власти государевой в крае. Башкиры больно беспокойны, посёлки жгут! А для ее возведения очень хорошо место, отысканное Татищевым. Только тот не имел на ее возведение полномочий Берг-коллегии и Сената, а мне Государь их передал от себя! И я ими воспользуюсь!

И де Генин развивает сумасшедшую деятельность, во многом ему в этом помогают наработки Татищева, который в силу своих недостаточных полномочий не мог их использовать. А ему дадены они огромные! И он запрещает поборы с крестьян и работного люда, особенно, как мы уже увидели, от его имени. Геннин внимателен к нуждам солдат. Видя бедность их рациона, велит доплачивать им по три деньги за каждый день работы из подотчетных средств, рискуя, что Сенат не утвердит такой расход и деньги потом вычтут из его генеральского жалованья, которое, кстати, ему не всегда поступало регулярно.

Но к нерадивым, увиливающим от исполнения своих обязанностей он проявляет требовательность и жесточайше расправляется с ослушниками и особенно беспощаден к беглым работным людям, вешая их целыми партиями, и угрожая, что «ежели не перестанут бегать, то и жесточе буду поступать». Геннин вводит такие наказания как вешание за ребра, колесование. Явное предпочтение оказывает иностранным специалистам перед русскими при равных условиях, переименовывает созданное Татищевым управление «Высшего горного начальства» в Обер-бергамт. Но он умел ценить знания и добросовестность как в ближайших сотрудниках, так и у работных людей. И дело начинает сдвигаться.

4.3. На Исети городу быть

18 век, век строительства новых, и реконструкции старых городов и крепостей-объектов обороны, судостроительных и промышленных центров: на юге Воронеж, Азов, Таганрог, Тавров, Ново-Павловск и др., на севере, Санкт-Петербург, Кронштадт, Шлиссельбург, Новодвинск, Новая Ладога, Архангельск, Петрозаводск и др., на востоке Тобольск, Омск, Ямышевск, Бийск и др. В этом ряду занимает особое место и история города Екатеринбурга.

В декабре 1722 года Геннин обращается к сибирскому губернатору выделить на обеспечение строительства города на Исети тридцать тысяч рублей, пятьсот солдат, приписать крестьян и нанять для него плотников. Предупрежденный царским повелением, сибирский губернатор отряжает солдат из Тобольского полка, приписывает пять крестьянских слобод – Камышловскую, Красноярскую, Пышминскую, Тамакульскую, Белослуцкую. И дело строительства нового завода-крепости пошло споро. К июню трудилось уже два батальона полка, в том числе и отец будущего создателя заводской паровой машины Иван Алексеевич Ползунов. Также «Оружейные, станошные, замошные мастера», работали мастера с Уктусского завода, прибыли молотовые мастера с Алапаевских заводов, якорного, угольного, пушечного, мехового дела подмастерья заводов Урала, других районов России, выделяет самых опытных мастеров и Акинфий Демидов. Прибыли мастеровые демидовских заводов – плотники, оконишники, каменщики, кузнецы, слесари, столяры. Они приезжали со своим скарбом, с женами и детьми. Каменский казенный завод «командировал» девяносто семь человек. Хотя есть версия, что именно Никита Демидов вмешался в планы Татищева, подключив своё влияние и связи и помешал в своё время постройке завода, отодвинув, таким образом, строительство на два года. Получив