Дым отечества. В поисках привычного времени - Марк Яковлевич Казарновский

хотелось. Но не могли и боялись – вот дашь напраслину и уж точно потеряешь эту возможность – хоть изредка, пусть за деньги – но ощущать эти руки.

Так наша Анна попала на стол к Николаю Лотнеру. И – провалилась. Пропала. Исчезла. Растворилась в руках, которые властно и жарко поворачивали Аньку в разные стороны.

Проснулась, вернее, очнулась она неожиданно. Долго не могла понять, что же произошло. Только чувствовала – она родилась заново. Совсем. И телом. И даже душой.

– Где я? – спросила она у мужчины, который мыл руки в углу кабинета.

– Все там же, голубушка, в Сандунах Вы, – и массажист засмеялся заливисто.

Анна спрыгнула со стола. Своего тела она не чувствовала.

Но будучи все-таки воспитанной в духе военного папеньки, она все расставила во своим местам. Во-первых, почему весь Белый Дом (дамы) и Аппарат стоят в очереди.

Во-вторых, ей стало ясно, что массажиста нельзя ни в коем случае отпускать от себя.

В-третьих… массажист неожиданно подошел к Анне и сказал следующее:

– Мадам, я, как Вы могли узнать, не только массажист, но и доктор медицинских наук. Семьи у меня нет. Она, конечно, была, но это было давно-давно, в прошлых веках. И живу я не в квартире, а при котельной. Но это все ничего не значит. Вы должны понять, я не занимаюсь здесь тем, о чем думают барышни после парилки. Через меня, естественно, проходит не одна сотня женщин. Но вот сейчас произошло то, что должно было произойти. Я увидел у себя на столе мою женщину.

Я не знаю даже, как вас зовут. Но уверен – Вы – моя женщина. И замужем Вы или нет, меня совершенно не интересует.

Вы будете моей навсегда. Через час я за Вами зайду в раздевалку. Желательно, – он улыбнулся, – чтобы к этому времени Вы были одеты.

На самом же деле Анна была настолько изумлена этой речью, что даже не заметила – простынь давно сползла и сидит она перед незнакомым мужчиной (!) в том, в чем обычно сидят в бане – то есть, совершенно голая.

Но поразило её не это. И не речь массажиста Лотнера. Она была в шоке от того, что восприняла его «бредовые» предложения, как нечто само собой разумеющееся. И ни капли не сомневалась – она на все согласна. Только бы не потерять эти руки.

А Лотнер и не ждал ответа. Он накинул махровую простынь (все-таки I-й разряд) и нежно Анну поцеловал. С тем она и объявилась у своих подружек, которые допивали чаи свои с медом и бубликами. Лучше московских бубликов в мире нет ничего. Даже меренгов, которые так любила Натали Пушкина.

Девы у Анны ничего спрашивать не стали. Тактичные стали теперь, в постсоветское время-то.

Анна исчезла. И её никто не мог найти. Ни подружки. Ни муж. Ни родители.

Правда, догадалась написать записку мужу. Не ищи, мол. Не волнуйся. Считай – меня нет. Обнимаю. Прости.

* * *

Прошло несколько лет. Все в жизни меняется и все, тем не менее, остается по-прежнему. Так, по-прежнему рабочие выносят шоколад с фабрики им. Бабаева. По-прежнему воруют обои с обойной фабрики, что наискосок от «Бабаевки» и перебрасывают рулоны через забор с торца фабричного склада.

По-прежнему работает котельная, обслуживающая эти предприятия и дома по Верхней Красносельской.

Я уже описывал эту котельную. Она была стандартная. Четыре котла, из которых работали три. Четвертый был на постоянном ремонте.

Комната, где шло управление котлами, а так же домино, когда собиралось общество. Правда, распитие спиртных напитков не допускалось совершенно.

И ещё одна комната была при котельной. Так называемая комната отдыха. В которой, однако, никто не отдыхал. А проживал постоянно Николай Лотнер без определенного места жительства. Но и без вредных привычек.

И в качестве кочегара-контролера (так по штатному расписанию ЖЭКа № 7) работала появившаяся из ниоткуда Анна Скорая. Переговоры о её трудоустройстве были быстрые и трудовая книжка оформлена незамедлительно. Видно, имел какой-то непонятный авторитет начальник котельной и сам Лотнер.

Анну теперь было не узнать. В свою смену – сутки через трое – она в тельняшке и душегрейке, повязанная платком, в обвисших и вытертых на заднице и коленях зимних «трениках» 1955 года выпуска (фабрика «Динамо») споро чистила котлы. Убирала золу. Записывала показания манометра. Вела все необходимые журналы. А также поливала цветы. Протирала пыль везде, где возможно её скопление. А в котельной её скопление возможно именно везде. И пела.

Начальник котельной, Яков Маркович Казальский был на седьмом небе. Ещё бы. Найдите такого кочегара. Да к тому же непьющего.

Давайте немного о начальнике, Якове Марковиче.

Он был доктром наук в сфере энегретики. Нормально продвигался по научной лестнице вверх и уже задумывался было о конкурсе член-корреспондента АН СССР. Но вместо этого пришлось ему участвовать в «конкурсе» на замещение вакансии начальника котельной при ЖЭКе № 7 по Верхней Красносельской. На самом же деле «конкурса», конечно, не было. Была команда райкома КПСС Сокольнического района и наш доктор энергетики был трудоустроен. Произошло все так неожиданно, что Яков Маркович Казальский ощутил себя начальником котельной в полной мере только через месяц. А месяц находился в прострации полной.

История же была простая. Тривиальная, можно сказать, история. Просто дочь Якова Марковича неожиданно вышла замуж за французского гражданина. И вместе с мамой бодро, но не быстро (вы понимаете) выехала во Францию. Где тут же начала активно размножаться мальчиками. А мама стремительно превратилась в бабку, которая французских детей еврейско-русского разлива выгуливала в сквериках и готовила для французского зятя изумительные борщи и котлетки с чесноком.

Яков же Маркович остался в СССР, а затем в России со своей энергетикой, статьями и монографиями и в полном вакууме как личной, так и общественной жизни.

Узнав, что дочка доктора наук, комсомолка и спортсменка, не только изменила Родине, но и рожает «за бугром» споро и активно мальчиков, что не пополняет потенциально численность защитников СССР, советская власть обиделась. И отправила Якова Марковича в котельную. Обвинив его в плохом воспитании дочери. И, естественно, запретив ему выезд зарубеж, куда бы то ни было. Намекнули, что и в приграничные республики лучше не показываться. Сиди, мол, там, где сидишь и не рыпайся. Яков Маркович и не рыпался. Он хорошо руководил котельной, а самое главное, заканчивал монографию «Энергетика в СССР в период развитого социализма». Монографией уже вовсю интересовались различные зарубежные издательства и, кстати, за неплохие деньги. (Оплачивало все это ЦРУ – очень этой организации нужно было знать про энергетику СССР).