Актёр говорит. За кулисами театра и студии дубляжа - Владислав Владимирович Токарев

созванивались по WhatsApp для уроков по танцам и сдавали этюды с наблюдением за животными по Zoom, – это прям отдельные истории.

Но именно в тот период мне позвонил Саня и предложил продолжить работу в домашних условиях. Он даже подсказал мне, как лучше оборудовать место для озвучки, не говоря уже о том, что скинул денег на микрофон.

Саша часто и во многом относился ко мне не как друг, а даже как-то по-отечески. И вся наша «Банда» была похожа на одну большую семью, но местами – неблагополучную, в которой периодически появлялись дальние родственники, закатывающие свои права совсем не к месту, и дети-подкидыши.

Мысль не нова, что больнее всего мы можем делать только самым близким людям, когда отношения уже сложно назвать только рабочими. Но, как и в любой семье, беды нас иногда даже объединяли.

Вот и в карантин моё общение с Сашей вернулось на более тёплый и открытый уровень. Пандемию мы пережили, ведь тогда работа ещё оставалась. И снова вернулись к былым временам – стримы, видео для YouTube-канала, обсуждение перспектив студии и всего прочего. Через какое-то время после карантина мы вновь сменили место дислокации студии, потому что бизнес-парк, где мы базировались до этого, решили полностью снести.

В нашем новом студийном пространстве именно по Саниной инициативе было не только всё для озвучки, но был и музыкальный уголок с «комбиком», удобные столы для настольных игр, камера с возможностью писать видео в 4к – твори не хочу!

Доступ ко всему этому богатству творца был у каждого «бандита»: у кого-то были свои ключи, а у кого из новеньких их поначалу не было – всегда мог попросить любого «старичка». Мы там даже могли остаться ночевать и во время плотной работы часто этим пользовались. На студии у нас имелись дежурные одеяла, пижамы и предметы личной гигиены. Хотя я даже помню эпизоды, что спал в дубляжной будке и укрывался остатками материалов от звукоизоляции. И высыпался же!

Именно в то время мы с Балфором начали развивать свои блоги и блог «Студийной Банды» в Тик-Токе. Развивали как могли: оставаясь на студии до поздней ночи, мы сначала снимали видео с глупыми песнями или с не самыми приличными приколами, а потом с помощью «Камень, ножницы, бумага» определяли, в чей блог выложить очередной абсурдный клип в духе «Мяукни как Леви».

Часть таких видео до сих пор есть у меня в блогах. А мой личный блог в тик-ток начался с видео о том, как мы с Сашей зашли на студию после карантина – мы были там первыми! У нас действительно тогда улучшились отношения. Мы пытались и весь остальной коллектив снова зарядить желанием творить и вытворять. И хоть не каждый раз вся «Банда» подключалась к нашим сумасшедшим идеям, но в то время периодически я ловил приятное ощущение: «Мы все смотрим в одну сторону. Мы реально банда!»

Но недолго длилась оттепель после выхода с карантина. Всё-таки к тому времени уже накопился слишком тяжёлый груз обоюдных претензий почти каждого студийца к любому другому. Всё смешалось в доме «бандитов», и мы снова очень много времени тратили на то, чтобы выяснять отношения, а не использовать наши голоса для действительно важных дел.

После второго переезда на студии стали появляться такие новые люди, которые уже с первых минут вели себя там как хозяева. Соревнования в духе «Кто тут самый главный и крутой?!» были мне не по вкусу. У меня за все предыдущие годы уже столько всего внутри накопилось, что в итоге я стал ещё менее сдержанным в своих комментариях. Но после того, как я отправлял очередной словесный залп в ответ на наглое поведение некоторых коллег, наедине с собой я постоянно сомневался в правильности своего поступка.

Несмотря на то, что я часто выгляжу как сильный и уверенный в себе и за словом в карман глубоко не лезу, после болезненных споров и склок я всегда задавал себе вопросы: «Не слишком ли меня занесло? Может, надо было быть более мягким?

Хотя были на студии и те ребята, кто тоже пытался отстоять равноправие всех участников «Банды», без разделения на «звезд» и «остальных». И они меня поддерживали и соглашались, что иногда только жёсткими словами и можно донести какую-то истину до человека. И я доносил. Пытался. Но я ждал и верил, что мой голос будет не единственным поднимающим темы об ответственности и честности в плане работы.

Я был очень удивлен тому, что почти весь костяк «старичков» практически моментально принял в свои ряды всех новичков, будто они начинали вместе с нами много лет назад. Я относился к таким новеньким с настороженностью: меня смущало поведение в духе «открываю дверь с ноги», «перемываю всем кости и никого не уважаю», «кладу ноги на стол и жду свой фан-сервис». И всё это от тех, кто на студии без году неделя.

Когда нас обучали актёрскому мастерству, то педагоги всегда наставляли: «Театр был и до вас уже тысячелетия. Вы пришли в уже существующий мир и можете стать его новой вехой. Но вы не будете здесь главными, не будете хозяевами. Поэтому осознавайте своё место и преданно служите театру». Именно «службой» называется вся актёрская деятельность. Это не работа, не приработок, не шабашка, а – служение. И к этому долгу нужно относиться с уважением.

Поэтому, когда я наблюдал полное отсутствие уважения и к студии, и к её основателям, и к костяку ребят, которые годами жертвовали своими силами, личной жизнью и свободным временем, чтобы подарить зрителю качественную озвучку, то по отношению к таким наглым и зарвавшимся новичкам я не мог испытывать тёплых чувств.

Прививая нам, студентам театрального института, традиции актёрской школы, нас водили в архивы театра Вахтангова. Мы брали разные документы и письма и зачитывали их друг другу. Случайным образом мне тогда попалось письмо самого Евгения Багратионовича Вахтангова «К совету студии». Последние годы своей жизни он сильно болел, поэтому физически отдалился от театра. И своим письмом он выразил те переживания и задался риторическими вопросами, которые тот момент, когда это письмо попало мне в руки, терзали и меня самого по отношению к «Студийной Банде».

Возможно, я проявил наглость, но именно такое сравнение студии Вахтангова и нашей студии озвучки я тогда провёл. И даже зачитал ребятам на очередной встрече это письмо, но комментариев я не дождался. Сейчас я хочу процитировать здесь это историческое письмо столетней давности, потому что оно очень ярко и ёмко иллюстрирует мои