Актёр говорит. За кулисами театра и студии дубляжа - Владислав Владимирович Токарев

Часть пятая

Голос для выяснения отношений?

С самого первого класса я был тем, кто не молчит, когда обижают его или его близких. И в школьные годы я использовал для защиты и отстаивания своих интересов не только голос. Но быстро понял, что словами зачастую можно поразить оппонента даже больнее, чем кулаком. Да и моё телосложение в то время было явно негодным для борьбы без правил. У меня даже кличка была соответствующая – «Капитан Америка до превращения».

Поэтому, уже будучи актёром озвучки, в той среде я часто применял слова как главный инструмент и для похвалы, и для мотивации, и для борьбы со всем тем, что считал неприемлемым.

Я не любитель раскопок грязного белья. А мой лоток с разоблачительными скринами переписок, наверное, так и будет пылиться в углу, так как первый я туда точно не полезу. Но в этой части книги я хочу обратиться к тебе, мой читатель, чтобы ты понял, что даже если ты не будешь иметь никакого отношения к актёрскому ремеслу, то использовать свой голос для выяснения отношений в жизни точно придётся. Это действительно нужно делать. Никогда не стоит замалчивать то, что тебе не нравится, об этом надо говорить, и говорить вовремя.

Я что с коллегами, что с режиссёрами всегда могу выйти на разговор на повышенных тонах – мы все люди эмоциональные. Но главное, что мы на такие выяснения отношений в принципе выходим и приходим к какому-то результату без каких-то затаённых обид, которые припоминаются впоследствии.

Однако же на «Студийной Банде» многие выбирали иную тактику: во время общих собраний, когда обсуждались рабочие моменты и принимались коллективные решения некоторые люди молча со всем соглашались, а потом постфактум сыпали упрёками, что с выбранным студией курсом они не согласны. На что у меня всегда был встречный вопрос: «Почему вы тогда раньше молчали? Раз что-то не нравится, что же вы не предложили тогда другие варианты?» В ответ мне снова было молчание.

Зато я говорил всегда, когда мне что-то не нравилось. И каждый раз делал это, обосновывая конкретными фактами или предлагая иные выходы и решения ситуаций.

Например, во времена работы на второй студии (той, что мы самостоятельно построили после отсоединения от «Анидаб») я часто открыто критиковал работу нашего молодого режиссёра дубляжа. Критиковал за узкий кругозор и отсутствие знаний о чём-то, кроме мира аниме. Я много с ней спорил, показывая, что что-то в жизни устроено не так, как думается ей, и даже не так, как думаю я: иногда есть установленные правила, законы и нормы, которые нельзя изменить просто по желанию.

Доходило до смешного, но не очень весёлого. Когда мы озвучивали какое-то военное фэнтэзи-аниме, то режиссёр отметила, что я слишком строго и официально зачитываю свой текст для диалога с другим персонажем. Она предложила добавить нотку панибратства и неформальности, чтобы расслабить атмосферу. Вот только это был диалог между вышестоящим лицом и его подчинённым в условиях военной академии.

Как здесь вообще возможно панибратство?! Это же проявление неуважения к начальству, что по уставу не положено не только в России, но и в Японии, и в любой далёкой галактике! Но для понимания норм субординации в военных структурах нужно в этой жизни подобными системами хотя бы поверхностно интересоваться. Хотя иногда даже достаточно на японском просто внимательно посмотреть изначальную версию сцены, чтобы не добавлять лишнего от себя.

Я пытался объяснять и отстаивать не просто своё мнение, а прописанные ещё сотни лет назад законы и правила поведения в соответствующих условиях. В итоге всё заканчивалось скандалами, слезами, игрой в молчанку и обидами на меня.

Подобных моментов с косяками в режиссуре, которые приводили к конфликтам внутри нашего коллектива, тогда было очень много. Просто эта история с военными мне сильнее всего запомнилась, так как я сам не приемлю нарушение субординации и общественных норм и правил.

Когда мы переехали на очередную студию, уже работая с Wakanim, то я, на волне растущей популярности «Банды» и в связи с увеличением количества очень клёвых аниме для озвучки, снова повысил свою активность в плане рекомендаций ребятам – расти, развиваться, учиться, становиться нам всем командой настоящих профессионалов. На это мне отвечали: «Ты слишком много на себя берёшь», – давая понять, что в рекомендациях не нуждаются. Если бы я был отъявленным эгоистом, то я бы забил на такую реакцию, продолжая учиться и развиваться самостоятельно, чтобы стать профессионалом в одно лицо. Но я всегда радел именно за командую работу. Мне искренне хотелось, чтобы каждый из «бандитов» был заинтересован как в развитии студии, так и в личном профессиональном росте. И меня бесило, что инициативы в этом никто не проявлял, а мои предложения (в том числе и в помощи в подготовке к поступлениям в театральные институты) в лучшем случае пропускали мимо ушей. В худшем – всё снова выливалось в разговоры на повышенных тонах.

И так конфликт за конфликтом продолжались. Я не видел никаких изменений в нашей работе. Никакого развития. Особенно сильно меня злило, что у нас же все ребята были талантливыми: кто-то в озвучке, кто-то в танцах и вокале, кто-то с яркой харизмой – но почему тогда не хочется людям этот талант обрамлять и развивать? Ведь были среди нас очень трудолюбивые люди – некоторые девочки трудились сутками напролёт, чтобы вовремя выпустить качественный дубляж с хорошим переводом. Но все силы прикладывались только к существованию в зоне комфорта: да, делалось много, но только то, что удобно и изначально легче даётся. В моей голове в то время это всё не укладывалось в одну логически объяснимую картинку.

Параллельно тогда у меня уже шла работа в «Щуке» с профессиональными преподавателями, актёрами и режиссёрами, и я решил, что буду больше времени посвящать учёбе во имя своего будущего, а на студию буду просто приходить, чтобы записать отведенные мне роли, и всё. С меня было достаточно. Я хотел творить, а не выяснять отношения.

В итоге так и сделал. В начале 2020 года я приезжал на студию, дублировал аниме, получал свои честно заработанные 15 000 рублей в месяц и молча покидал помещение. При необходимости – участвовал в записи каверов. Исключительно профессиональные отношения сохранялись между мной и ребятами какое-то время, пока не бахнула пандемия.

Я на время карантина уехал к матушке в Орехово-Зуево. Учиться в театральном институте мы продолжали с помощью мессенджеров как могли. И то, как мы