Эволюция эстетических взглядов Варлама Шаламова и русский литературный процесс 1950 – 1970-х годов - Ксения Филимонова

Возвращаясь к теме круга чтения, необходимо отметить, что рецензии демонстрируют очень большую начитанность Шаламова, знание доступной ему русской и зарубежной литературы, умение видеть заимствования, подражания и цитаты. Притом что писатель сам не имел систематического образования (отчислен с факультета советского права МГУ по доносу однокурсника) и не так давно (в 1956 году) вернулся с Колымы, где находился много лет без доступа к печатному слову, объем его знаний о литературе, языке и профессии писателя значителен. Именно наличие кругозора Шаламов считает важнейшим для этой профессии. Часто давая рекомендации о писательском чтении, Шаламов настаивает на необходимости бороться с литературными влияниями. Рекомендуя классиков – Чехова и Бунина в первую очередь, он сетует на газетные штампы, канцелярит, повсеместные смысловые и орфографические ошибки. «Проза будущего будет прозой знающих людей» – пишет он в «Заметках рецензента» [Шаламов 2013: V, 240].

Среди рекомендаций, которые Шаламов давал начинающим или непрофессиональным авторам, важно выделить некоторые, впоследствии повторенные им в записях о собственной методологии и о том, какой, по его мнению, должна быть современная проза: «О прозе», «О новой прозе», «О моей прозе».

Шаламов-рецензент не терпел никакой «литературщины»: украшательств в тексте, выдуманных ситуаций, неправдоподобных героев. После пожаров Хиросимы и позора Колымы искусство прошлого умерло и никакие силы в мире не воскресят толстовский роман, считал он. Поэтому современная проза должна быть только правдой, но правдой художественной, а не газетной. Проза будущего – это эмоционально, душой и кровью окрашенный, «прокричанный» в пустой комнате документ. Такой, как «Колымские рассказы».

С этим связано и другое требование Шаламова к авторам: почти в каждой рецензии можно встретить фразу о том, что «литературное произведение должно быть находкой, открытием автора, обязано отличаться новизной». Недаром он напишет А. И. Солженицыну о том, что в «Одном дне Ивана Денисовича» детали, подробности быта, поведение всех героев «очень точны и очень новы, обжигающе новы» [Там же: 379]. Этой обжигающей новизны Шаламов чаще всего не находит в потоке «самодеятельных» рукописей.

Среди всех произведений можно особенно отметить одно, которое В. Шаламов горячо рекомендовал к публикации. Это повесть казанского врача Александра Петровича Чигарина «Всюду жизнь», которая настолько впечатлила Шаламова, что он посвятил ее разбору десять страниц. Информации об авторе в архиве журнала практически нет – из сопроводительного письма на имя Твардовского можно узнать только то, что Александр Петрович Чигарин жил в Казани на улице Студенческой, а публикацию этой повести считал своим гражданским долгом. Некоторые детали «лагерной» жизни Чигарина вычитываются из рецензии – повесть автобиографична, Шаламов даже предлагает переделать ее в мемуары. Сама рукопись, скорее всего, не сохранилась: из ответа Чигарину редактора И. Борисовой следует, что ее оставили в мемуарном фонде «Нового мира», однако впоследствии эта часть фонда журнала, не переданная в РГАЛИ, была утрачена.

Некоторую информацию о А. П. Чигарине можно восстановить по ряду источников и устных свидетельств. Тем не менее точных сведений о биографии автора, в частности о том, в каком именно лагере находился Чигарин, пока нет.

Александр Петрович Чигарин родился в Казани в 1894 году в семье Петра Ивановича Чигарина, предпринимателя, владельца знаменитого ресторана Чигарина в Казани. Его мать, по некоторым сведениям, была дочерью церковнослужителя села Аркатова. Сестра Чигарина Ольга Петровна – первая женщина, окончившей Казанский университет. В 1913 году Александр Петрович поступил на терапевтическое отделение медицинского факультета Казанского университета, откуда вышел в 1917 году. Дальнейших сведений о его жизни в период революции и Гражданской войны не сохранилось. В библиотеке Казанской государственной медицинской академии хранится кандидатская диссертация А. П. Чигарина «О функциональном состоянии активной мезенхимы при токсикозах беременности», которую он защитил в 1939 году. Он учился и в Государственном институте для усовершенствования врачей им. В. И. Ленина (ГИДУВ) г. Казани. Медицинская специализация Чигарина – акушерство и гинекология – по-видимому, стала причиной его попадания в женский лагерь после ареста и суда. Освободившись в 1951 году, он был вынужден еще два года жить у родственников на окраине Казани и только потом смог вернуться домой и добиться реабилитации в 1957 году. Александр Петрович Чигарин скончался в 1966 году, похоронен на Арском кладбище в Казани[42].

Главный герой повести – врач, который отбывает срок в женском лагере. Содержание повести необычно даже для лагерной прозы, затронуто сразу несколько острых и болезненных тем: женщина в лагере, рождение детей и материнство в нечеловеческих условиях, уродство лагерной любви, работа врача в лагере и цена жизни заключенного. По словам Шаламова,

В большой повести в четырнадцать авторских листов нет ни одной страницы, которая была бы фальшива, не нужна, незначительна. Повесть – важный документ времени. Написана повесть фрагментарно. Доктор Песков, а вместе с ним и автор (в повести этой не существует грани между рассказчиком и автором) отобрал для рассказа лишь самое важное, самое значительное из великого множества фактов, которые он десять лет наблюдал, над которыми много задумывался [Шаламов 1964а: 36].

Как и в письме к Солженицыну по поводу «Одного дня Ивана Денисовича», Шаламов говорит о том, что в повести все «тонко и верно», «искусно и без малейшего нажима», «добросовестно». Шаламов заключает: «Да, тов. Чигарин выполнил свой гражданский долг. Долг журнала – напечатать эту правдивую повесть» [Шаламов 1964а: 36].

Повесть не была напечатана, А. П. Чигарину отказали под тем же предлогом, что и всем остальным авторам, присылавшим «лагерные» рукописи, – тема лагеря уже раскрыта Солженицыным. Примечательно, что и самому Солженицыну в журнале говорили об этом:

Тут обрадованно изрек Кондратович, что и – хорошо, лагерная тема исчерпана «Иваном Денисовичем» и хорошо бы мне взяться за фронтовую. Двадцать лет, тысячи ртов, они дружно дудели в армейскую дуду – и тема не была исчерпана! А пятидесяти миллионам, погибшим в ссылках и лагерях, довольно было бугорка моего рассказа! [Солженицын 1975а: 32]

Стоит остановиться на этом сюжете подробнее и выяснить, что именно могло привлечь внимание Шаламова и почему он так эмоционально и высоко оценил рукопись. Чигарин и Шаламов не были знакомы, но их связывали и схожий опыт репрессий, и совпадающее восприятие лагерной жизни. Сопоставляя рассуждения Шаламова в рецензии на повесть «Всюду жизнь» с «Колымскими рассказами», можно выявить одинаковые сюжеты и наблюдения, похожие оценки лагерной действительности и ситуаций, в которых оказываются герои повести Чигарина и рассказов Шаламова. Главное, что связывает Чигарина и Шаламова, – медицина. Чигарин – врач, кандидат наук. Шаламов прошел фельдшерские курсы, что спасло ему жизнь, работал в лагерной больнице. Медицинские сюжеты присутствуют в нескольких рассказах колымского цикла. Из поздних записей Шаламова