Василий Емельяненко - В военном воздухе суровом

Митин со своей командой едва выбрался на полуторке из города: улицы были запружены войсками, часто останавливали, проверяли документы чуть не на каждом перекрестке.

Впереди показался мост через Днепр, за ним - прямая лесная дорога. Вдруг по крыше кабины сильно забарабанили. Митин, не останавливая машины, приоткрыл дверцу, встал на подножку. Что случилось?

Техники гомонили, показывали - кто на небо, кто на редкий кустарник перед мостом. Митин увидел: вдоль дороги навстречу им низко летит "юнкерс" непременно целит по мосту, а из-за кустов солдаты проворно выкатывают и разворачивают небольшую пушку. "Удастся ли проскочить мост до того, как полетят бомбы? А может, это фрицы сюда просочились и целят из пушки по машине?"

- Быстрее! - крикнул Митин водителю.

Машина выскочила на мост, и в это время хлопнул выстрел. "Юнкерс" у всех на глазах вспыхнул, с креном отвалил в сторону, резко опустил нос и взорвался у опушки леса. Сидевшие в кузове технари захлопали в ладоши. Такое им довелось увидеть впервые. Неказистая пушечка - это была наша сорокапятка - с первого выстрела влепила в бомбардировщик. Молодцы артиллеристы!

Разговоры о сгоревшем "юнкерсе" длились бы долго, но спустило колесо. Запасного нет. Напихали в покрышку травы, а смекалистые техники Дорожкин с Насоновым заложили туда для надежности свои куртки, потом еще обмотали колесо проволокой.

Покрышку эту быстро "изжевало". Ночью машина катилась по булыжникам со звоном и скрежетом, высекая диском снопы искр. Часто останавливали дозорные.

- Какого черта демаскируете дорогу?

- На крыльях не можем, - ответил Митин.

- Документики... Авиация, значит?

- Как видите...

- Хорошо, что авиация, да только не в том направлении летите...

- Едем на восток, а полетим - на запад.

- Ну, тогда двигайте, - сказал пехотинец.

"Полк уничтожил девять переправ на Березине, препятствовал форсированию реки противником в течение трех суток. За эти Действия Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко объявил благодарность всему личному составу полка". Эту запись я обнаружил в истории части. Ее сделал торопливым почерком в первые дни войны улыбчивый и тихий человек, непрерывно сосавший всегда погасшую трубку с головой Мефистофеля, - адъютант второй эскадрильи лейтенант Яков Драновский.

Скупые строчки, которым много лет, и теперь волнуют, наводят на раздумья. Как это командование Западного фронта смогло в той сложной и драматической обстановке заметить действия такой маленькой частички Вооруженных Сил, как отдельный штурмовой полк? Может быть, это первое поощрение, воспринятое тогда с восторгом, было формальным актом командования, рассчитанным на поднятие морального духа?..

Об этом мы недавно вели разговор с Яковом Ивановичем Драновским, по первой весточке прикатившим на "газике" из Елгавы ко мне в санаторий на Рижское взморье. Читали его запись, он волновался, но теперь вместо трубки вынимал из кармана патрончики с валидолом... Мы раскрыли том "Великой Отечественной войны" и нашли место, заинтересовавшее нас.

"...Уже в конце июня Главному Командованию Советских Вооруженных Сил стало ясно, что дезорганизованные и ослабленные большими потерями и приграничной зоне фронты не смогут остановить продвижение фашистских захватчиков. Поэтому Ставка приняла решение использовать резервы, выдвигавшиеся из глубины страны, для создания нового стратегического фронта обороны на рубеже Западной Двины и Днепра. Очень тревожное положение было на Западном фронте, соединения которого отошли к Березине и на ее рубеже задержали передовые части группы армий "Центр"..."

Нет, нельзя было в те дни не заметить действий 4-го штурмового полка. Тогда он был на Бобруйском направлении единственной полнокровной частью, вооруженной новейшими самолетами. Это была по тем временам ощутимая сила, которая хоть и быстро убывала, как все убывает на войне, но она была вложена в решение одной задачи - задержать передовые части группы армий "Центр" на Березине.

В районе Климовичей

Старший лейтенант Денисюк с техником Лиманским в фюзеляже садился на новый аэродром уже в сумерках. На пробеге ИЛ катился по лужам, струи воды, разлетаясь из-под колес, с грохотом барабанили по опушенным металлическим закрылкам. Лиманский высунул голову из фюзеляжа и увидел кувыркавшийся позади штурмовика черный предмет.

Денисюк да рулил между двух высоких сосен, выключил мотор. Летчик и техник один за другим спрыгнули с крыла на землю и увидели прикрепленную к фюзеляжу длинную металлическую трубку. Так это, оказывается, баллон совершил с ними стокилометровое путешествие из Старого Быхова и оторвался при посадке! Тут уж было явное везение: оторвись он на взлете при скорости свыше 100 километров в час - разнес бы вдребезги стабилизатор и руль высоты. Взлет закончился бы катастрофою.

Денисюк после приземления признался Лиманскому:

- А знаешь, я ведь боялся взлетать с тобой: центровка самолета могла нарушиться. Однако раздумывать было некогда: дал газ - и о тебе вспомнил вот только теперь!

Лиманский с Денисюком невольно стали первооткрывателями второй "кабины" на одноместном штурмовике. Позже при перелетах на другие аэродромы начали перевозить в фюзеляжах даже по два человека. Вот каким выносливым работягой оказался ИЛ-2!

Между тем, осмотревшись, Денисюк с Лиманским не заметили на поляне ни одного самолета. Неужели их так хорошо замаскировали в лесу?

Летчик и техник пошли вдоль опушки искать кого-нибудь и набрели на стоявший около мокрой сосны самолет У-2. Возле него оказался очень молодой с виду, приземистый, плечистый военный без головного убора. Коверкотовая гимнастерка с генеральскими звездочками на петлицах перехвачена широким ремнем, ворот расстегнут на несколько пуговиц, видна волосатая грудь. Над левым карманом - две Золотые Звезды Героя, вся грудь в орденах. Денисюк с Лиманским замерли: генерал не редкость, но встретить в то время дважды Героя Советского Союза... Их знали наперечет: Смушкевич, Грицевец, Кравченко. После финской второй Золотой Звездой был награжден Денисов. О Смушкевиче в последнее время не было ни слуху ни духу, Грицевец трагически погиб осенью сорокового в Белоруссии, под Оршей. Его в кабине зарубил винтом садившийся следом самолет. Так кто же это? Кравченко или Денисов?

Генерал щелчком далеко стрельнул недокуренную папиросу, лихо сплюнул в сторону и спросил:

- Из какого полка?

- Из четвертого штурмового, - ответил Денисюк.

- Ну и долго пришлось блудить?

- Блудить не пришлось, товарищ генерал, я летел вдоль железной дороги.

- Правильно поступил. "Железка" надежнее компаса. А как же получилось, что прилетел позже других.