Александр Тиняков. Человек и персонаж - Роман Валерьевич Сенчин

гимназическом учителе Федоре Крюкове (работает у Краснова), о недавнем гуру – Дмитрии Мережковском, «который заразил своим старушечьим суеверием и мистицизмом чуть ли не всю интеллигентную молодежь и принес ей вреда больше, чем тысяча попов, взятых вместе».

Есть в книге две статьи об Александре Блоке. Первая, «Революция, поэзия и Христос», как говорили раньше – размышления над поэмой «Двенадцать». По-моему, довольно оригинальные и смелые размышления, тем более Тиняков пишет о произведении, вышедшем в свет меньше года назад.

Блок – превосходный, истинный, быть может, гениальный поэт, но и все его стихи, и все его дела становятся воистину ничтожными, жалкими и бесцветными, в сравнении с багряным цветом тех ран, которые сейчас получают на всех фронтах – не поэты, а самые простые, самые обыкновенные товарищи-красноармейцы.

Да! быть может, многие из них и гуляли в свое время с «Катьками», быть может, они и были в своей прошлой будничной жизни и грубы, и пошлы, – но настал роковой час и они сразу поднялись на такую нравственную высоту, до какой вовеки не подняться ни одному «проливателю чернил», ни одному, – даже гениальному, – поэту. Они стали подлинными несомненными героями, и дело вполне честного и мудрого поэта – не в том, чтобы судить их, а в том, чтобы воспеть их дела и смиренно преклониться перед их неоцененной жертвой, перед их святым и чудесным подвигом.

Ал. Блок не отверг революцию: благо ему за это! Но он лукаво и тайно, прикрывшись маской художественного беспристрастия, попытался очернить тех, кто совершает революцию. Но, – как видим, – его суровый приговор не стоит ни гроша, жизнь властно отменяет его, как вполне неверный. И, как всегда бывает в таких случаях, – поэтический блеск произведения, ослепляющий на первых порах своей красотой, при более пристальном внимании к нему теряет свое обаяние, и мы видим, что этот блеск – мертвенный, что не солнце горит в сердце поэта, а могильные, бродячие, сатанинские огоньки, быть может, и красивые, но холодные, как те могилы, над которыми они загораются.

Выявляет Тиняков и «двусмысленность» финала блоковской поэмы:

…По Блоку, красноармейцы вовсе не идут за Христом, как это почему-то показалось Иванову-Разумнику; Христос для них «за вьюгой невидим», и непосредственно перед «заключением» мы читаем такие строки:

– Кто там машет красным флагом?

– Приглядись-ка, эка тьма!

– Кто там ходит беглым шагом,

Хоронясь за все дома?

– Все равно, тебя добуду,

Лучше сдайся мне живьем!

– Эй, товарищ, будет худо,

Выходи, стрелять начнем!

И, говоря так, красноармейцы стреляют: «трах-тах-тах!» А после выясняется, что это идет впереди «Исус Христос» с кровавым флагом, «за вьюгой невидим» и что он от «пули невредим», – откуда ясно, что стрельба и пули направлены именно в него, хотя и незримого.

Таким образом, сопоставление «12-ти» с апостолами должно отпасть и отношение Христа к революции делается, так сказать, односторонним: революция сознательно за ним не идет, но он незримо и неведомо для нее ею предводительствует.

Такова, очевидно, мысль Блока.

Другая статья, «Александр Блок и интеллигенция», – отклик на второе издание блоковской книги «Россия и интеллигенция». В ней наш герой снисходительнее к Александру Александровичу (уже зная о не раз проявлявшейся неустойчивости Тинякова, слово «снисходительнее», уверен, будет воспринято как ирония): «Ал. Блок, не будучи прямым сторонником революции, наблюдая ее со стороны, тем не менее, относится к ней, как к явлению истинно-великому и тем самым свидетельствует о незаурядной серьезности и глубине своего ума и таланта».

Нашлись время, силы и душевное равновесие у Александра Ивановича (напомню, что Орел и Казань в 1918–1919-м переходили из рук в руки) для того, чтобы обращаться и к вопросам науки и техники. Очень любопытны статьи «Печальные чудеса» и «О будущем технической цивилизации». Советую найти и почитать. Во второй статье Тиняков создает нечто вроде утопии (жанр утопии, кстати, стал очень популярен в годы Гражданской войны и сразу после нее).

…Целые и притом величайшие отрасли технического производства будут совершенно вычеркнуты из жизни (после социалистической революции. – Р.С.), напр., всё – имеющее отношение к военному делу. Перестанут изобретать и выделывать оружие, орудия, смертоносные газы и вообще все те бесчисленные приспособления для истребления людей, на усовершенствование которых техника уделяет теперь наибольшую часть своих сил.

Далее: на заводах, фабриках и мастерских уже не будут, вероятно, производиться предметы, рассчитанные на потребление меньшинства, т. е. предметы роскоши и чрезмерного комфорта, на производство которых современная техника также затрачивает массу сил.

Несколько слов о двух других книгах Александра Тинякова / Герасима Чудакова.

«Кое-что про Бога» – сборник из восьми статей, разделенных на две части – «О религии» и «О попах». Про самого Бога мало, в основном о Церкви как институции. Пока что Александр Иванович нападает на священников, разоблачает якобы чудеса, но к Иисусу Христу еще относится с уважением (впрочем, ничего особенного: Христа до 1930-х пытались встроить в мировую революцию, сделать одним из первых революционеров). В книге много деталей, случаев, которые наверняка будут интересны и полезны тем, кто изучает Россию в годы Гражданской войны…

Книга, вернее, восьмистраничная брошюра «О значении искусств» – вполне ликбезовский уровень. Тиняков бегло говорит о политическом и эстетическом значении искусства, приводя в пример в первом случае искусство Древней Греции, Германии, Италии и Индии, а во втором – строчки из стихотворения Фета:

Этот листок, что иссох и свалился,

Золотом вечным горит в песнопеньи.

На обложке книги «Пролетарская революция и буржуазная культура» есть заключенные в виньетку слова: «Никем из книгопродавцев указанная цена повышена быть не может». Очень полезное указание. У нас нынче на сигаретных пачках имеется максимальная цена, а на книгах – нет… Цена тиняковской «Пролетарской революции…» – 15 рублей. Не знаю, много это или нет для 1920 года. Но вот встречаю в письме литератора Малишевского Пришвину от 3 мая 1920-го: «Цены: мука 18 т. крупа 16, сахар 2500 ф., соль 800, молоко кружка 190 р., яйца до 2 т., папиросы 35 р. штука, махорка 1000 р. ф.».

Ниже на обложке:

Того-же автора.

1. Кое-что о Боге (печатается).

2. Революция (поэма в картинах). Казань, 1920 (печатается).

3. Литературные портреты (готовится к печати).

По всей видимости, последние две книги так и не вышли. Зато появилась брошюра «О значении искусств».

Вот такие материальные плоды трех лет жизни и деятельности Александра Тинякова в Орле и Казани.

Ну и стихи, конечно.

Все так здесь, как было