Арнольд Дейч. Вербовщик Божьей милостью - Александр Юльевич Бондаренко

предоставим некоторые иные документы, подтверждающие наши слова о продолжении работы в данном направлении.

Понятно, что чем сложнее и гениальнее идея, тем труднее будет её исполнение, так что никто не знает, сколько прекрасных идей «ушло в песок» исключительно из-за бездарных исполнителей или из-за каких-то ошибок при их претворении в жизнь. Ведь и в данном случае следовало найти не просто «левонастроенных студентов», согласных на вербовку, но людей по-настоящему перспективных, а не каких-нибудь многообещающих пустоцветов. Как свидетельствует опыт, сотрудничать с иностранной спецслужбой (какой – без разницы!) на материальной основе (рассмотрим именно этот аспект – с идейной основой всё происходит по-иному) чаще всего соглашаются любители красивой жизни. Хорошо, когда такой любитель уже пристроен, имеет некую официальную работу, представляющую интерес для разведки. А если он пока всего лишь студент, да ещё и из числа тех, кого сегодня называют «мажорами», то его перспективы, так же как и потенциальные возможности, представляются весьма и весьма туманными.

Поэтому первой задачей, стоявшей перед вербовщиком, было отделить «злаки от плевел» или, точнее, «агнцев от козлищ». Арнольд Дейч сумел сделать именно это. Так что, кому бы ни пришла в голову такая блистательная идея, у неё оказался прекрасный исполнитель, именно тот человек, который в нужное время появился в нужном месте – и чётко выполнил порученную задачу.

Время для решения такой задачи было как раз самое выгодное. «В Великобритании крепло глубокое разочарование в британской политике, вызванное сокрушительным поражением лейбористов осенью 1931 года и решением Рамсея Макдональда[115] продолжать занимать должность премьер-министра правительства, не имеющего ни определённой политики, ни убеждений. Это был третий год Великой депрессии, был очень высок уровень безработицы, а захват Японией Маньчжурии явился предвестником грядущего мирового конфликта. Капитализм вдруг оказался не только злобным, но и уязвимым, и в британских университетах стали рассуждать не о том, как он падёт, а когда. Коммунистические “антивоенные” группировки были созданы в Кембридже, Лондонской экономической школе, Лондонском университетском колледже почти одновременно… В КГБ[116] прекрасно знали о том, что происходит среди элиты британских интеллектуалов. Вряд ли когда ещё наступил бы более благоприятный период для поиска молодого англичанина, готового служить интересам СССР»[117].

Тем более что в советских специальных службах в то время также происходили положительные изменения, способствовавшие совершенствованию работы, в том числе и разведки. «10 июля 1934 г. постановлением ЦИК СССР был образован Народный комиссариат внутренних дел – НКВД СССР, в составе которого было создано Главное управление государственной безопасности (ГУГБ). Основные функции ОГПУ перешли к этому управлению. Иностранный отдел стал 5-м отделом Главного управления государственной безопасности НКВД СССР… [В число приоритетных задач ГУГБ входило и руководство деятельностью закордонных резидентур. – А.Б.] Это был государственный нормативный акт, который давал право 5-му отделу ГУГБ, то есть внешней разведке, вести агентурную работу в зарубежных странах в целях получения информации по вопросам безопасности советского государства»[118]. (К сожалению, в данные утверждения вкралась неточность. По материалам издания «Служба внешней разведки России», подготовленного сотрудниками Кабинета истории СВР, Иностранный отдел в составе ГУГБ НКВД оставался под таким наименованием по 25 декабря 1936 года, после чего, на следующий день, стал именоваться 7-м отделом ГУГБ; о последующих преобразованиях мы рассказали ранее[119].) ГУГБ возглавил Генрих Ягода, оставаясь при этом также наркомом внутренних дел. Иностранным отделом с августа 1931-го по май 1935 года руководил Артур Артузов. Это были большие начальники, которые сотрудника, работавшего «в поле», практически не касались. Не знаем, довелось ли Дейчу когда-либо встречаться с Артузовым, а вот Ягоду он совершенно точно не видел… Так что перейдём к более приземлённым темам.

Впрочем, прежде чем говорить о конкретной работе нашего героя, немного скажем об условиях, в которых ему пришлось эту работу проводить, и кое-что нам сразу же представится не столь радужным и оптимистичным. Начнём, что называется, с головы – с тех людей, которые руководили «Стефаном» в лондонской резидентуре. Как мы помним, в личном деле Дейча есть справка 1940 года, и в ней – следующий абзац (правописание сохранено): «С января 1933 г. работал в Париже у КАРИНА (осуждён к ВМН в 1937 г.), затем с апреля 1934 г. с перерывами работал в Лондоне с РЕЙФОМ (осуждён), у “ШВЕДА” (невозвращенец) и под руководством “МАННА” (осуждён к ВМН в 1938 г.)».

Жуткое впечатление производит эта информация! Это ж подумать – все руководители Арнольда Генриховича, как нелегального разведчика, его резиденты, на поверку оказались «врагами народа» и даже, судя по обвинительным заключениям, иностранными шпионами, – и в Лондоне, и ещё раньше, в Париже! И все, за исключением только лишь ускользнувшего от рук советского правосудия «Шведа»-Орлова-Фельдбина, оказались расстреляны – аббревиатура «ВМН» означает высшую меру наказания. Честно скажем, что вопрос, как это «Стефан» не «загремел» потом «за связь с врагами народа» (очень частая формулировка обвинения!), повисает в воздухе. Можно, правда, предположить, Лаврентий Берия, который в людях разбирался и, вопреки всем утверждениям хрущёвского времени, умел их ценить, прекрасно понимал, что такими работниками, как Дейч, разбрасываться нельзя. К тому же было известно, что хотя Арнольд и являлся в прошлом сотрудником Коминтерна, но с Троцким его совсем ничего не связывало, они никогда не встречались.

Итак, несколько слов про руководителей лондонской резидентуры – про Фёдора Карина, резидента в Париже, мы уже говорили.

В апреле 1934 года, вскоре после того, когда в Англию приехал Дейч, лондонскую нелегальную резидентуру возглавил капитан госбезопасности Игнатий Яковлевич Рейф (1902–1938). «Родился в Ковеле, в семье бакалейщика. До 1915 г. жил в Варшаве, затем – в Киеве. В 1918 г., при гетманщине, участвовал в подпольной работе. В 1920 г. участвовал в реквизициях для нужд Красной Армии. С 1922 г. – библиотекарь полпредства СССР в Берлине. Поддерживал негласный контакт с организацией КПГ земли Берлин-Бранденбург. В 1924 г. отозван в СССР. С 1924 г. – сотрудник секретариата редакции газеты “Правда”. С 1925 г. работал в центральном аппарате ОГПУ в Экономическом и Иностранном отделах. В апреле 1934 г. направлен нелегальным резидентом в Лондон под фамилией Макс Волиш. В феврале 1935 г. выслан из страны как нежелательный иностранец»[120].

Игнатий Рейф проходил под оперативным псевдонимом «Марр». В книге «Роковые иллюзии» утверждается, что «Насколько можно было установить, МИ-5 так никогда и не удалось раскрыть его, как “нелегального” руководителя советской разведки в Великобритании»[121]. Раскрыть-то его не раскрыли, но всё равно – с Острова, как именовалась Великобритания в служебной переписке, выставили.

Можно полагать, что у опытного нелегала «Стефана» и его руководителя, человека в общем-то случайного на этой работе, к тому же ещё и слабо владеющего английским языком, что порой приводило к неприятностям, отношения были не очень тёплыми – очевидно, именно по такой причине Дейч был передан в подчинение «Шведу», который по ряду обстоятельств вынужден был перебраться из Парижа в Лондон. При этом 22 июня