Арнольд Дейч. Вербовщик Божьей милостью - Александр Юльевич Бондаренко

паспорта, а в Союз, вполне возможно, въезжал ещё и по каким-то третьим. Можно добавить и то, что потом, в ходе нашего повествования, мы узнаем, что со всеми своими оперативными контактами «Стефан» общался под разными именами, и вряд ли они просто придумывались по ходу разговора и были ничем не подкреплены. Вдруг бы, не дай Бог, пришлось предъявить кому-то документы, и тут «источник» узнает, что он совсем не тот, как себя называет, – и обидится из-за недоверия и сгоряча порвёт отношения. Всякое случается!

…Вспоминается, как один разведчик-нелегал рассказывал, что однажды, путешествуя по миру, ему за короткий срок пришлось несколько раз переходить на различные документы. И вот в каком-то аэропорту он отдаёт паспорт на регистрацию билета, а его вдруг спрашивают: «Ваша фамилия?» И тут он понимает, что напрочь забыл ту «промежуточную», только на время перелёта из одной страны в другую, фамилию, которую он «носит» в данный момент. Выручила мгновенная реакция: «Та самая, что в паспорте!» – усмехнувшись, ответил нелегал и кивнул в сторону документа, находящегося в руках клерка…

«Стефан» приехал в Лондон, имея вполне официальный повод для приезда, о котором он также написал в своей «Докладной записке»: «Для прикрытия я изучал в 1934–1936 гг. в Лондонском университете психологию. Эту учёбу я закончил, за исключением последнего экзамена».

Лондонский университет – солидное учебное заведение, основанное за сто лет до описываемых событий – в 1836 году – и являющееся то ли третьим, то ли четвёртым по своему возрасту после знаменитых Оксфорда и Кембриджа – есть некоторая неясность с университетом в Дареме, основанным в 1832 году, но получившим королевскую хартию лишь пять лет спустя, и являющимся другим претендентом на «почётное третье место». Но, в общем, в любом случае весьма престижный вуз.

«Арнольд в качестве легального прикрытия стал учёным-исследователем при Лондонском университете. На первый взгляд Дейч был самым обычным честолюбивым профессором из Вены, родины психологии, который вскоре приобрёл массу знакомых в британских научных кругах. Никто из них никогда не заподозрил, что приятный в общении и умный молодой учёный, в просторной квартире которого на Лоун-роуд, в самом сердце Хэмпстедского учёного сообщества, часто собирались гости, финансируется штаб-квартирой НКВД в Москве и действует по её указаниям»[107].

Что ж, похоже, наш Наркомат внутренних дел не поскупился: Хэмпстед, являющийся частью Центрального Лондона и расположенный в парковой зоне, считается районом богатых и знаменитых. В те самые времена там жили Агата Кристи, Джордж Оруэлл[108], несколько позже туда перебрался наш старый венский знакомый Зигмунд Фрейд, который после аншлюса более не чувствовал себя ни австрийцем, ни немцем, а совсем даже наоборот…

Сказав о том, что Дейч приехал в Лондон, многие авторы далее с уверенностью пишут, что это именно он, как бы на пустом месте, чуть ли не вдруг, придумал вербовать там прогрессивную, растущую, так сказать, агентуру – прежде всего в студенческой среде, тогда как ранее никто и представить себе не мог такой возможности. Думается, что это не совсем верно – всё-таки есть основания считать, что такая идея уже давно как бы витала в кабинетах здания на площади Дзержинского, ранее именовавшейся Лубянкой.

«Западные историки обнаружили, что в конце 20-х – начале 30-х годов ОГПУ одобрило далеко идущие планы внедрения агентов в правящие классы Британии и приступило к вербовке выпускников университетов, прежде всего левонастроенных, недовольных существующими порядками в Англии и симпатизирующих Советскому Союзу. Советская разведка рассчитывала на то, что часть из них могут, заняв видные посты в государстве, стать обладателями важных секретов. Автором этой хитроумной системы, рассчитанной на многие годы вперёд, называют начальника 4-го управления [Ошибка в тексте – он таковым не был. – А.Б.] Михаила (Меера Абрамовича) Трилиссера[109]… Она (эта система) была введена в действие после разрыва Англией отношений с СССР…»[110]

По этому поводу уточним, что «27 мая 1927 г. министр иностранных дел Великобритании Чемберлен[111] вручил советскому полпреду ноту, в которой говорилось о разрыве дипломатических отношений с СССР и аннулировании торгового соглашения 1921 г. В качестве официального предлога фигурировал тезис о зловредной коммунистической пропаганде против английского правительства… Английская сторона, разрывая дипломатические отношения, сделала оговорку, что этот акт не должен сказаться на нормальном развитии советско-английской торговли. Однако советское правительство не приняло таких “правил игры”. Размещение заказов в Англии было сокращено и увеличены заказы в Италии, Франции и Скандинавских странах. Эта контрмера сыграла свою роль в поражении консервативного правительства Англии на очередных парламентских выборах. Новое правительство пошло на нормализацию отношений с СССР»[112].

Нормализация – это, конечно, хорошо, но оно совсем не значит, что советская разведка не имела более своих интересов на британской территории, впрочем, как и английская разведка МИ-6, она же СИС[113], – на советской. Не будем объяснять, что в политике могут изменяться межгосударственные симпатии и антипатии, тогда как государственные интересы остаются прежними и разведка работает на их обеспечение. Кстати, есть и другая версия авторства идеи о перспективной агентуре. Известные нам авторы Олег Царёв и Джон Костелло, ссылаясь на записки Орлова-Фельдбина, упоминавшегося уже резидента «Шведа», приходят к следующему выводу:

«Лишь в начале 30-х годов, – по словам Орлова, – одному из руководителей разведки НКВД пришла в голову мысль, которая будто по волшебству позволила решить эту трудную проблему». Его подозрительно обтекаемое объяснение того, что этот безымянный офицер «подошёл к этой проблеме не только как разведчик, но и как социолог», даёт основание предполагать, что он замалчивает известные ему более подробные сведения о том, каким образом был разработан этот план. В то время Орлов был в Москве одним из немногих высокопоставленных офицеров НКВД с необходимым опытом работы и был осведомлён, что «в капиталистических странах выгодные назначения и быстрое продвижение по службе гарантируются молодым людям, которые принадлежат к когорте сыновей политических лидеров, высших правительственных чиновников, влиятельных членов парламента» и для которых «продвижение по службе происходит почти автоматически». Поскольку именно Орлов руководил зарождением кембриджской сети внедрения, основывающейся именно на этом принципе, становится понятным, что он ссылался на личный опыт…[114]

Как видим, идея давно уже созревала, были у неё какие-то авторы, но именно Арнольд Дейч, приехавший в Великобританию в самое выгодное для её реализации время, смог не только блистательно воплотить её в жизнь, но и, подойдя к делу творчески, сумел как говорится, эту идею развить и углубить. Кстати, об этом, о развитии идеи, у нас совершенно не вспоминается! Очень много говорится о «Кембриджской пятёрке», невнятно, как бы вскользь, иногда упоминается об оставшейся нераскрытой противником «Оксфордской группе» – и кажется, что ничего более и не было. Но мы