На крейсерах «Смоленск» и «Олег» - Борис Карлович Шуберт

было еще более невозможно, чем во время нашего совместного крейсерства в Красном море; искать среди идущих с запада судов английский пароход «Suazy», на котором, судя по только что переданной нам инструкции, где-то в четвертом трюме лежит амуниция? Но Аденский залив широк, движение в нем громадное, и мыслимо ли среди всех этих пароходов, проходящих здесь днем и ночью, отыскать какой-нибудь один? Да, наконец, что такое какая-то амуниция в сравнении с теми сотнями тысяч тонн контрабанды, уже благополучно провезенной в Японию, или хотя бы тем грузом, который, арестованный «Смоленском» в июле, был освобожден благодаря слабости нашего правительства? Мы пробыли двое суток в Аденском заливе, крейсируя по курсу Ost – West, удаляясь от Перима миль на 30 и преследуя по возможности каждый пароход, читали при этом его название на корме; ночью для этого пользовались прожектором. 7 января с юга показалось какое-то судно, в котором скоро признали «Изумруда», шедшего к нам. Когда крейсер приблизился, с него передали по семафору: «Получена телеграмма от управляющего Морским министерством (вице-адмирала Федора Карловича Авелана. – Прим. ред.), что искомый пароход прошел давно (sic); начальник отряда приказал вам идти в Джибути».

В Джибути кроме нашего отряда мы застали 12 угольщиков под германским флагом, зафрахтованных нашим правительством. Агент Hamburg-America Line, состоявший при пароходах, жаловался мне на неизвестность, в которой он находится относительно дальнейшей судьбы своей флотилии, которая стоит здесь уже давно, и говорил, что ждет сюда еще пять угольщиков. По его словам, Рожественский или вернется, или простоит на Мадагаскаре до прихода 3-й эскадры. Агент рассказывал еще о беспорядках в России и о сдаче Порт-Артура, что, впрочем, мы узнали уже в Порт-Саиде; новости не из веселых! На другой день «Рион» подошел ближе к берегу и здесь, в течение пяти дней, принял полный запас угля. В то же время стало известно, что «Резвый» окончательно дальше с нами не пойдет. Личный состав миноносца был сильно этим опечален, так как миноносец был, в общем, исправен, – недоставало у него лишь одной лопасти винта, что на тихой воде, приподняв миноносцу корму, нетрудно было исправить. С нашим уходом повторилась Критская история; неизвестно почему, поход откладывался со дня на день, что становилось прямо-таки невыносимо.

20 января меня перевели на «Олег»; в то же утро отряд начал серьезно готовиться покинуть Джибути, и, действительно, в час дня мы снялись с якоря. 22-го вечером отряд остановился по южную сторону мыса Рас-Гафун, – «Изумруд» и миноносцы принимали уголь с «Риона» и «Днепра»; на другой день тронулись дальше. Утром 26-го перешли экватор, и событие это было отпраздновано соответствующим образом. В 7 ч вечера 27-го отряд пришел в Дар-эс-Салаам, где предполагалось произвести погрузку угля – последнюю перед Мадагаскаром. Для этой цели «Олег» ранним утром ошвартовался по борту «Риона», и погрузка началась. Однако немцы на этот раз не только не выказали по отношению к нам той любезности, что в августе, но уже на вторые сутки усиленно настаивали на нашем немедленном уходе, так что 29-го, в 11 ч утра, не вполне закончив погрузку, мы были принуждены уйти.

1 февраля в 8 ч утра на горизонте показались туманные очертания гористого берега Мадагаскара – до острова было миль сорок. Около 10 ч со стороны острова появилась масса дымов, по приближении к которым мы обнаружили нашу эскадру, шедшую в строе фронта нам навстречу: адмирал делал эволюции. Еще несколько времени – и мы разобрали сигнал, поднятый на «Суворове»: «“Олег”, вступить за “Алмазом”», остальным судам отряда также были указаны места в общем строе. Вслед за тем, эволюции продолжались до часу дня. Это присоединение к эскадре – один из счастливейших моментов в моей жизни. Сколько всяких догадок, разноречивых толков и сбивчивых слухов ходило про эскадру Рожественского, особенно после инцидента у Доггер-банки; сколько раз мне приходилось быть свидетелем унижения русского имени во время похода на «Смоленске», сколько пережито тревоги, что мы не догоним Рожественского во время томительно-медленного перехода на Мадагаскар, и, наконец, – вот она эта эскадра, целая и невредимая, совершившая так поразительно удачно длинный переход!

Эволюции в общем делались стройно, но лучше всех были четыре однотипных броненосца, составляющие 1-й броненосный отряд эскадры, предмет особых забот адмирала, – ими нельзя было не залюбоваться; конечно, «Олегу», не имевшему еще навыка в маневрировании, адмирал несколько раз выражал свое неудовольствие. Но вот «Суворов» повернул ко входу в Носи-бе; эволюции были окончены. Мы встали на якорь одними из первых; на судах, проходящих теперь мимо нас, играла музыка, раздавались крики ура, приветствия, – на душе становилось так радостно и весело: сомнений как не бывало, верилось в будущее, в возможность успеха!..

VII

«Наши семь броненосцев с “Нахимовым”, семь крейсеров с “Алмазом”, семь миноносцев и вооруженные транспорты – сила очень большая», – говорил в своем приказе № 29 от 10 января 1905 г. адмирал Рожественский. С присоединением к эскадре судов «догоняющего отряда», в Носи-бе, оказались следующие корабли. Первый броненосный отряд – броненосцы «Князь Суворов» (флаг командующего эскадрой вице-адмирала Рожественского), «Бородино», «Александр III», «Орел». Второй броненосный отряд – броненосцы «Ослябя» (флаг командующего отрядом контр-адмирала фон Фолькерзама), «Сисой Великий», «Наварин», «Адмирал Нахимов». Последний, как вооруженный только артиллерией среднего калибра, хотя и не мог быть отнесен к броненосцам, но будучи лучше забронирован, чем крейсера вообще, и не обладая притом большим ходом, «Нахимов» все же больше подходил к старым броненосцам, чем к крейсерам.

Крейсерский отряд – крейсеры «Алмаз» (флаг командующего отрядом контр-адмирала Энквиста), «Олег», «Аврора», «Дмитрий Донской», «Жемчуг», «Изумруд», «Днепр», «Рион». Разведочный отряд – крейсера «Светлана» (брейд-вымпел командующего отрядом капитана 1 ранга Шеина), «Кубань» (ex-«Augusta Victoria»), «Урал» (ex-«Maria-Theresia»), «Терек» (ex-«Columbia»). Миноносцы – «Безупречный», «Бравый», «Бедовый», «Блестящий», «Буйный», «Бодрый», «Быстрый», «Громкий», «Грозный». Транспорты под военным флагом – «Камчатка» (мастерская), «Анадырь»; Добровольного флота: «Киев» (брейд-вымпел заведующего транспортами, кап. 1 ранга Радлова), «Ярославль», «Воронеж», «Тамбов», «Владимир»; Русского Восточно-Азиатского пароходства: «Корея», «Китай»; Русского общества пароходства и торговли – «Юпитер», «Меркурий», «Метеор» (водолей); Северного общества пароходства: «Князь Горчаков». Буксирный пароход «Русь» (ex-«Rolland»); госпитальное судно «Орел» (Добровольного флота). Таким образом, на рейде собралось 30 судов под военным флагом и 13 под русским коммерческим; кроме того, при эскадре состояли еще немецкие угольщики, состав которых постоянно менялся по мере разгрузки пароходов, а также датские и французские пароходы, доставлявшие эскадре провизию.

Адмирал был прав, конечно, когда, перечисляя в приказе свои главные силы, сказал, что они – «сила очень большая». Но вместе с тем, все прекрасно понимали, что увлекаться большим числом кораблей, составляющих эскадру, не следует, что и в число