Королева скандала - Пол Джилл

— А разве Уоллис не мужское имя?

Васильковые, со смешинкой глаза впились в ее лицо.

— Меня назвали в честь деда, — ответила Уоллис. — А тебя? Тебя назвали в честь Пресвятой Девы?

Мэри хихикнула:

— Нет. Ничего подобного. Мое имя — всего лишь результат недостатка воображения у моих родителей.

— Ты похожа на Мэри Пикфорд. — Уоллис улыбнулась, и ее глаза засияли. — Только волосы у тебя темнее: скорее темно-рыжие, чем рыжий блонд. Не всем так везет с тезками.

Услышав комплимент, Мэри раскраснелась. Она никогда еще не бывала в кино, но Мэри Пикфорд красовалась во всех журналах и была умопомрачительно прекрасна.

Мисс Катерина подвела Уоллис к кровати, стоявшей в углу комнаты, и попросила девочек показать новой соседке, где что находится. Позже все они должны были встретиться на пикнике на поляне. Мэри показала Уоллис, где можно повесить платья и куда сложить нижнее белье.

— Где живут твои родители? — спросила она, наблюдая, как новенькая распаковывает вещи.

— Мама в Балтиморе, а папа умер, когда я была еще младенцем, — сухо ответила Уоллис.

Мэри была поражена. Как это, должно быть, ужасно — жить без отца!

— А отчего он умер? — поинтересовалась она, в следующий же миг пожалев о своей бестактности.

Но Уоллис, казалось, восприняла слова соседки спокойно.

— Туберкулез, — ответила она. — Мама снова вышла замуж за человека по фамилии Рэсин. И он хороший. Купил мне Булли — французского бульдога, и аквариум с тропическими рыбками.

— А у тебя есть братья и сестры?

— Нет. Я одна. А у тебя?

— Я средняя из трех сестер. Баки старшая, а Анна младшая.

— Проклятие! — воскликнула Уоллис. — Хоть бы у кого-то из нас были братья! Они бы представили нас своим друзьям. Я учусь в школе для девиц, а теперь вот приехала в лагерь для девиц и понятия не имею, как, черт возьми, можно познакомиться с парнем при таком положении дел. Тут где-нибудь можно встретить хоть одного?

От услышанных грубых слов Мэри пришла в сильное возбуждение, но не подала вида. Дома за «проклятие» и «черта» ее сразу же хорошенько отчитали бы. С этой девушкой было гораздо интереснее, чем с любой другой, более благонравной, в этом лагере.

— Я здесь всего на день дольше тебя, поэтому еще не успела начать охоту за молодыми людьми, — проговорила она. — Но я слышала, что нас будут приглашать на чаепития в семьи, живущие поблизости отсюда, и в некоторых из них должны быть сыновья.

— Чем еще мы будем заниматься следующие два месяца? — ухмыльнулась Уоллис. Девчонки здесь, видимо, только и делают, что катаются верхом, плавают и играют в теннис до упаду.

Пикник организовали на идущей под уклон поляне, на одном краю которой возвышался белый особняк с портиком, а на другом находилось спокойное голубое озеро, которое змеилось вдаль на добрых две мили, образуя своими изгибами бухты и узкие заливы. Куда бы ни падал взгляд, везде расстилались зеленые поля, рассеченные полосами буйно зеленеющих деревьев. В воздухе не чувствовалось ни дуновения, и в полуденном зное сонно гудели насекомые.

Девочки бродили вдоль расставленных по поляне столов с ножками в виде козел, тщательно изучая угощения, состоявшие из холодных телячьих отбивных на косточках, обернутых мятой бумагой, картофельного салата, запеченного окорока с маринованными овощами, изысканных пирожных, лимонада, чая и кофе. Сестры Ноланд присматривали за всем и прохаживались вокруг, непринужденно общаясь. Соблюдать застольный этикет было целым искусством. Есть аккуратно и при этом вести беседу, не разговаривая с набитым ртом, — не самая простая задача. Мэри заметила, что Уоллис справляется с ней только благодаря тому, что вообще почти ни к чему не притрагивается.

Новые подруги направились к воде, подставив лица легкому бризу.

— Скажи мне, кто для тебя идеальный кавалер? — спросила Уоллис.

Мэри не стала задумываться.

— Английский принц Эдуард, — ответила она. — Я без ума от него. Только подумай: девушка, которая выйдет за него замуж, однажды станет королевой.

— Неплохо. — Уоллис одобрительно кивнула головой. — А ты бы не растерялась, если бы он сейчас показался вон оттуда? — Она кивнула на край поляны. — Как у тебя с реверансами?

Мэри слегка присела в реверансе и хихикнула:

— Мне кажется, я бы тотчас лишилась чувств.

— Не волнуйся. Я бы с ним заговорила. Рассказала бы ему, что ты самая замечательная девушка на свете, и одолжила бы ему нюхательной соли, чтобы он смог привести тебя в чувство после того, как подхватит на руки.

Девушки рассмеялись.

Мисс Шарлотта сзывала всех собраться вместе, но только что завязавшаяся дружба между Мэри и Уоллис отвлекла их от всего на свете, и они уходили всё дальше от группы.

— Ты когда-нибудь задумывалась, как это — целоваться с молодым человеком? — любопытствовала Уоллис. — Я не понимаю, надо ли в это время держать губы закрытыми или, наоборот, слегка приоткрыть. Я тренировалась на своей руке, но так и не поняла, как лучше. Попробуй ты.

Мэри поцеловала собственную руку сначала с сомкнутыми губами, а потом с приоткрытыми.

— Не знаю, — неуверенно произнесла она. — Я полагаю, что нужно просто не противиться тому, что делает молодой человек.

Уоллис расхохоталась, запрокинув голову:

— Мэри Керк, так ты навлечешь на себя целый ворох неприятностей!

Мэри вспыхнула:

— Разумеется, я вообще не стану целоваться с молодым человеком до помолвки!

— Моя бабушка говорила: «Никогда не позволяй мужчине целовать тебе руку, если хочешь, чтобы он на тебе женился». И еще: «Ни за что не выходи замуж за янки».

— Мне бы такое и в голову не пришло, — сказала Мэри со своим идеальным южным акцентом.

— А что бы вам в голову пришло? — спросила возникшая за спиной девушек мисс Шарлотта. — Вы присоединитесь к нашей компании, или у вас здесь узкий круг?

— Простите, мисс Шарлотта! — тут же выпалила Мэри.

— Все хорошо. Я рада, что вы подружились, — улыбнулась наставница, переводя взгляд с одной девушки на другую.

Мэри гордилась тем, что Уоллис стала ее подругой. Новенькая девушка, безусловно, была сообразительной, искушенной и потому самой интересной в лагере.

Проживающая неподалеку семья Тэбб пригласила нескольких девушек, включая Мэри и Уоллис, на воскресный ужин, и когда девочки прибыли на место в экипаже сестер Ноланд, им подавали руку, помогая сойти, два брата — Ллойд и Проссер. Семнадцатилетний Ллойд был симпатичнее и обходительнее пятнадцатилетнего Проссера, отличавшегося подростковой неуклюжестью. Уоллис тут же увлекла Ллойда беседой, внимательно следя за каждым его словом. А Проссер предложил принести Мэри шипучей воды с вишневым сиропом.

— Хорошо, благодарю, — ответила Мэри. Она была рада, что ее не оставили без внимания, но не особо понимала, как нужно разговаривать с человеком противоположного пола. Чем он интересуется? Если бы Уоллис и Ллойд стояли поближе, она могла бы подслушать, о чем говорят они. Со стороны казалось, что подружка легко находит темы для разговора.

— Ваша семья давно живет в этих местах? — расспрашивала Мэри Проссера. — Что именно производится на ферме ваших родителей? Вы тоже будете работать там, когда придет время? — Мэри было откровенно скучно, в то время как со стороны Уоллис и Ллойда доносился смех. Над чем они только смеются? Мэри вздохнула с облегчением, когда Проссер предложил присоединиться к остальной компании, что они и сделали, но тема общего разговора сбила девушку с толку.

Ллойд сказал:

— Мы с мисс Уорфилд спорили о Тае Коббе и Нэпе Лажуа. Она думает, что в его статистике прошлого сезона не все чисто и что лучшим отбивающим должен был стать Нэп.

— Согласен, — присоединился к беседе Проссер. — Слышали об игре в Сент-Луисе? Там он совершенно точно заработал восемь за восемь.

Мэри показалось, будто она оказалась в какой-то стране, где все говорят на незнакомом языке. Только через некоторое время она поняла, что речь шла о бейсболе, и девушка удивленно раскрыла рот, услышав, как свободно Уоллис владеет бейсбольной терминологией. Откуда она узнала обо всем этом?