Михаил Девятаев - Николай Андреевич Черкашин
Молится. Она еще ничего не знает…
Ничего еще не знают и летчики – боевые друзья-товарищи Девятаева[1]. Они не молятся. Они укрылись в землянке от дождя – слава богу, погода нелетная – и поминают погибшего собрата. Перед их глазами мелькают настырные кадры недавнего воздушного боя… Вспухают, а потом озаряются красным пламенем клубки зенитных разрывов. Они хорошо видны сквозь лобовое стекло кабины истребителя. Их много. Взрыв за взрывом. В радиоэфире: треск пулеметных очередей, выкрики на немецком и русском, и громче всех – командирский вопль:
– «Мордвин», атакую! Прикрой!
Летчик с позывным «Мордвин» – старший лейтенант Девятаев – прикрывает хвост ведущего. Огненная трасса прошивает его фюзеляж, истребитель вспыхивает, круто уходит к земле с черным шлейфом дыма. Считаные секунды жизни… Девятаев это прекрасно осознает: все, конец… Его тоскливо-злое лицо уже отрешено от всего земного. Широкие скулы туго обтянуты загорелой кожей. Но руки, но обожженные ладони действуют сами по себе: открывают фонарь кабины, и тот, сорванный воздушным потоком, улетает далеко назад. До удара о землю остается секунд девять. Девятаев вываливается из кабины вместе с пристегнутым парашютом. Успеет ли раскрыть? Не успел… Летчик попадает под хвостовое оперение своего самолета… Сильный удар… Это смерть… Отвоевался.
А во фронтовой землянке на краю летного поля летчики поминают погибших товарищей. Капитан с тремя орденами Красного Знамени поднимает стакан:
– Помянем «Мордвина»! Лихой был пилот…
– Может, уцелел? – надеется желторотый лейтенант с одной лишь медалью «За отвагу» на груди. – Он же парашют раскрыл…
– Куда там! Его о стабилизатор шарахнуло. Сам видел. Мешок с костями приземлился на том парашюте… Царство ему небесное!
– Воздушное, – тихо поправляет капитан.
– А почему он себе такой позывной выбрал? – спрашивает лейтенант, запустив ложку в банку с тушенкой.
– «Мордвин»? Он мордвином был, есть такая древняя нация. Они вроде бы как по-фински говорят.
– Никогда от Мишки ни одного финского слова не слышал. Песни он пел только русские. И выражался крепко тоже по-русски.
– А откуда он родом-то?
– То ли из поселка, то ли из села. Из какого-то Торбеева…
Торбеево… Деревня Тарбеевка (от тюркского имени Тарбей) упоминается в исторических документах 1667 года. Со второй половины XVII века ею овладели служилые люди Тарбеевы. Почти два с половиной века исторические события обходили стороной это тихое селение, но после 1917 года в Торбеево, как и повсюду, жизнь пошла по новому руслу. В 1929 году в Торбеево были созданы колхоз «Комсомолец» и своя МТС – машинно-тракторная станция, а в 1980-е годы в районе уже работали восемь промышленных предприятий.
В городе чтут своего славного земляка Михаила Девятаева. В деревянном здании с кирпичной пристройкой, возведенном на месте дома, в котором он родился и жил, создан музей: в самом здании – мемориальная комната с обстановкой крестьянского быта 1920—1930-х годов, в пристройке – экспозиция, посвященная подвигу Девятаева. Среди экспонатов – подлинные одежда и обувь узника концлагеря Заксенхаузен, письма, награды, фотографии, документы…
Но вернемся в Торбеево 1944 года…
Мать Михаила Девятаева, Акулина Дмитриевна, пока ничего не знает о похоронке, которая лежит в военкомате… Ее еще не принесли. Акулина Дмитриевна молилась за своего единственного теперь, после погибших старших сыновей, пока что живого, как казалось ей, сына Михаила. Она даже не знала, где он сейчас, – Михаил писал редко и никогда не упоминал, в каких краях воюет. А может, и упоминал, да военная цензура вычеркивала…
Она все еще шепчет перед иконой:
– Спаси, Господи, раба твоего воина Михаила. Огради его силою животворящего креста твоего…
А где-то далеко-далеко, под городом Львовом (где Торбеево и где тот Львов?), лежал бездыханный ее Мишутка, Мишаня, Михаил, старший лейтенант Девятаев.
С каждым словом материнской молитвы мертвенное, в кровоподтеках лицо распростертого летчика оживает: вот дрогнули веки, приоткрылись глаза, шевельнулись запекшиеся губы.
Жив… Живой…
И никакого кино. Все так и было на самом деле.
А теперь на допрос!
Плен… Немецкий… Беспощадный…
Сотрудники абвера питали особый интерес к пленным летчикам. Каждый из них – носитель важной информации. Почти все они – офицеры, значит, знают куда больше, чем рядовые. И знают немало: сколько самолетов в том или ином полку, где они базируются, кто вышестоящие командиры, где запасные аэродромы и аэродромы подскока… Интересен львовскому отделению абвера был и пленный старший лейтенант, подобранный в поле без сознания.
Его допрашивали в полевом отделении пункта Абвер-2. Допрос вел немецкий офицер с погонами майора. Он вглядывался то в лицо стоявшего перед ним пилота, то в бумаги, лежавшие перед ним на столе. Коренастый темноволосый летчик с трудом держался на ногах: опирался на спинку стула, стоявшего перед ним. На его гимнастерке погоны старшего лейтенанта и четыре боевых ордена. Обычно на боевые задания советские пилоты вылетали без орденов и документов. Но некоторые надевали все свои награды. Считалось, что они обладают охранным свойством от вражеских пуль. Может быть, так оно и было…
Майор абвера заглядывает в бумаги:
– Вы есть старший лейтенант Девятаев Михаил Петрович?
– Я.
– Вы храбрый летчик. И мы оставим вам ордена и жизнь, если вы будете не только храбрым летчиком, но и, как это у вас говорится, бла… благо… благоразумным человеком. Вы служили в дивизии, которой командует полковник Покрышкин. Расскажите, что вы о нем знаете?
– Отличный летчик. Дважды Герой Советского Союза. Справедливый командир. Веселый человек.
– У него есть личные слабости?
– Слабости? Да нет. Сильный мужик.
– Я имею в виду: пьет неумеренно, женщинами увлекается…
– Ну какая же это слабость?! Женщины слабаков не любят. Нет у него слабостей. Кремень!
– Кре-мень? Кремль? Что есть кремень?
– Камень такой. Об него искры высекают.
– Вы сами камень. Штайнкопф! Каменная башка.
Девятаева уводят. Майор говорит помощнику:
– Он производит впечатление не очень умного человека. В лагерь его!
– В лагерь летчиков?
– Нет. В общий.
Глава вторая
В рубашке из красного флага
Михаил родился в 1917 году в бедной крестьянской семье села Торбеева (Мордовия) тринадцатым по счету ребенком. Его явление на белый свет было встречено без особой радости – еще один лишний рот…
Крестили его в сельской церкви, нарекли Михаилом в честь воина архистратига Михаила. Через два года Петр Девятаев, глава большого семейства, сложил голову на Гражданской войне. Большая семья и без того влачила жалкое существование, а тут еще и потеря кормильца…
Самым большим лакомством в семье Девятаевых (правильно Девятайкиных) был овсяный кисель с печеным луком. Жили, как могли, перебиваясь с хлеба на квас. Но жили, учились, мужали, мечтали…
М.П.Девятаев:
«Рос я оторвой, драчуном, заводилой среди ребят. В 1923 году пошел в школу,
Откройте для себя мир чтения на siteknig.com - месте, где каждая книга оживает прямо в браузере. Здесь вас уже ждёт произведение Михаил Девятаев - Николай Андреевич Черкашин, относящееся к жанру Биографии и Мемуары. Никаких регистраций, никаких преград - только вы и история, доступная в полном формате. Наш литературный портал создан для тех, кто любит комфорт: хотите читать с телефона - пожалуйста; предпочитаете ноутбук - идеально! Все книги открываются моментально и представлены полностью, без сокращений и скрытых страниц. Каталог жанров поможет вам быстро найти что-то по настроению: увлекательный роман, динамичное фэнтези, глубокую классику или лёгкое чтение перед сном. Мы ежедневно расширяем библиотеку, добавляя новые произведения, чтобы вам всегда было что открыть "на потом". Сегодня на siteknig.com доступно более 200000 книг - и каждая готова стать вашей новой любимой. Просто выбирайте, открывайте и наслаждайтесь чтением там, где вам удобно.
