Ант Скаландис - Братья Стругацкие

Я согласен с БНом: ни у кого не получилось. Ни у кого. До сих пор. Однако сегодня никто уже и не пытается прыгнуть выше головы или потявкать, как он не умеет. А тогда пытались — отчаянно, яростно, в чём-то наивно, бесстрашно. И Стругацкие попытались, но, отягощённые грузом собственных достижений, так и не вырвались за рамки, ими же установленные когда-то…

Замысел будущего романа, ещё под рабочим названием «Ловец душ», родился давно, в 1981-м, в процессе сочинения вместе с братьями Вайнерами мистико-фантастического детектива, мы уже говорили об этом вскользь. В январе 1985-го появляется новое название — «ОЗ». Но только в конце года замысел понемногу облекает форму той вещи, которая придет к читателю в 1988-м. Сознательная работа именно над «ОЗ» начнется в 1986-м, а плотная, результативная — и вовсе лишь в 1987-м, то есть через два года от начала (точнее от объявления) перестройки, когда уже станет ясно, что реформы Горбачёва — не трепотня, а новая генеральная линия партии, что демократизация и гласность — это всерьёз и надолго.

Однако начнём с года 1986-го.

В январе БНу звонил Даниил Гранин, делился впечатлениями от «Хромой судьбы». Пожурил за тягучее начало и за историю с Кудиновым, которая оставляет явную неудовлетворенность. Но в целом оценка положительная. «Ослепительный конец!» — так он сказал.

25 января приехал АН, и сразу начали работать над «ОЗ», однако всего дней пять, а продолжить удалось только уже в апреле — с 9-го по 15-е в Репине. Потом прервались на день рождения БНа, потом ещё на что-то, началась всяческая суета, перешедшая в традиционно нерабочее лето, и съехались они вновь уже в октябре опять в Репине, где теперь предпочитают работать, вместо привычного ранее Комарова, но вообще это всё рядом.

С 21 октября приходится писать сценарий для Лопушанского. Работа идёт как-то лениво. 23-го отмечали день рождения Аделаиды Андреевны. Понятно, работа побоку. 26-го встретились с Эдуардом Успенским, весь вечер проболтали. 28-го АН подцепил какую-то простуду, и несколько дней работа совсем не шла. Вторую попытку совершили в ноябре — снова Репино, теперь заодно и семинар по кинофантастике. Закончили первый вариант сценария «Тучи», Лопушанскому он не понравился, и приняли решение взять за основу «Гадких лебедей» в чистом виде. Смело, но решение это никак реализовано не было, а вот сценарий в итоге опубликован в журнале «Химия и жизнь» с 8-го по 10-й номер 1987 года — ну, хоть что-то… В декабре эпопея с Лопушанским завершается извинениями молодого режиссёра и признанием его в собственной неготовности. Жаль, конечно, всем троим жаль.

Ведь в том же году вышел на экраны фильм «Письма мёртвого человека» — событие! Даже официально картина была оценена по достоинству — Государственной премией в начале 1987-го. А в сентябре 1986 года в «Советском экране» печатается статья-рецензия АНа на этот фильм, где он лаконично и весомо напишет: «Успех. Несомненный успех». И проанализирует слагаемые этого успеха. АБС очень хотелось подчеркнуть, что этот прекрасный фильм сделали Костя Лопушанский и Слава Рыбаков — сами, без реального соавторства. Сколько раз приходилось объяснять, что роль БНа сводилась там практически к тому, что сегодня назвали бы пиаром! В фильм вошла лишь одна сцена (медосмотр в самом начале), реально написанная мэтром. Костя даже придумал дежурный ответ для прессы: «Участие Бориса Стругацкого заключалось в его участии».

Что ещё было в 1986-м, помимо всяческой суеты?

Было 21 апреля — пленум Совета по приключенческой и научно-фантастической литературе правления СП СССР на тему: «Роль научно-фантастической литературы в ускорении социального и научно-технического прогресса в свете решений XXVII съезда КПСС». О, как завернули! Но дело не в этом. Дали выступить АНу, и он прочитал по существу программный доклад «О положении в литературной фантастике», где поимённо назвал всех, кто ускоряет прогресс, а кто его тормозит. Собственно, он поведал собравшимся печальную историю о редакции фантастики в «Молодой гвардии», про лучшие её годы, про разгром, учинённый Медведевым, и про Владимира Щербакова, который, возглавив редакцию, наладил лишь количественный выпуск фантастики, а что касается качества, так новый завред не допускал ничего, превышающего уровень его собственных творений, самоизданных уже не однажды (романы эти не только с книгами АБС, но и с рукописями их учеников сравнивать как-то неловко). Учеников своих, чтобы не быть голословным, АН назвал десятка три — по-настоящему талантливых молодых фантастов, участников постоянно действующих ленинградского и московского семинаров, а также ежегодных малеевских. Никого из них «МГ» категорически не печатает и вообще замечать не хочет. Или замечает, но только с одной целью: вывести из игры убийственными рецензиями.

Далее был назван ещё один враг новой фантастики в СССР — Госкомиздат, занимающийся почему-то этим самым рецензированием и замеченный в родственных связях всё с тем же бывшим руководством «МГ». Упомянул АН и восьмилетнюю эпопею с их собственным сборником «Неназначенные встречи», издать который помогло лишь «прямое вмешательство ЦК». Это было лёгким преувеличением, как мы знаем, но здесь хочется подчеркнуть: год-то на дворе 1986-й, партии осталось добрых четыре года уверенно рулить страной, а потом ещё год — уже неуверенно. Ни АНу, ни даже самым продвинутым диссидентам в голову не приходит сомневаться в руководящей и направляющей роли пусть и давно ненавидимой КПСС. Весь пафос выступления АНа сводится к тому, что «МГ» и Роскомиздат — плохие, а наш ленинский ЦК и, наверно, Госкомиздат — хорошие. По-другому нельзя было говорить. И не надо обращать внимания на «совковую» лексику, надо прочесть финальный абзац этого доклада. Там последняя фраза важна и даже последнее слово:

«Если мы хотим, чтобы фантастика занимала в советской литературе и мировой культуре место, принадлежащее ей по праву, место действенного пропагандиста самых передовых идей, была бы на деле могучим средством воспитания молодого поколения и действительно острым оружием в идейной схватке двух миров, если мы хотим, чтобы наша фантастика развивалась и совершенствовалась качественно, мы должны обеспечить ровный, систематический поток её публикаций. Другого пути просто не существует. У нас есть массовый читатель, умный и благодарный, ждущий этого потока с нетерпением. Но высятся ещё на пути этого потока завалы равнодушия, безответственности, дурных предрассудков, незрелых и злобных мнений. Именно они, эти завалы, лишают нас того, что так остро, до душевной боли нам сейчас необходимо — лишают нас издателя».