Александр Мень. Пастырь. Свет во тьме. Повесть о жизни и мученической смерти - Михаил Александрович Мень

Но даже в молчании может звучать Слово. Оно не нуждается в рупоре. Оно – внутри. И если его не заглушить страхом, оно прорастет. Сквозь бетон. Сквозь устав. Сквозь историю». Так жила страна, где слово было опасно, но где еще опаснее было молчание совести. И он шел, как и прежде, по невидимой тропе, пастырь среди глухих, чей голос звучал для тех, кто уже начал слышать.

«Дух истины – дух Христов, – писал отец Александр. – Дух заблуждения – дух злобы, ненависти, разделения. Все, что объединяет людей, – от Бога, все, что разделяет, – от дьявола, который отнюдь не является символической фигурой.

Я не могу разделить взгляда, по которому любая религиозность служит этическому возрождению. Да, дух дышит, где хочет. А если он не хочет дышать там, где ненависть?.. Тогда там дышит другой дух…».

Отец Александр говорил об осмысленной вере, а отнюдь не об иррациональной: «Борьба между разумом и интуицией – разумом и верой – явление ненормальное. Это конфликт, разрушающий целостность человека, ибо человек создан двуединым».

Что так тянуло людей к Меню? Они видели перед собой красивого молодого мужчину. Внутренний голос говорил: «Господи, зачем в рясе, зачем тратит на это жизнь?!» Сначала возникало сожаление, потом любопытство: а правда, почему? Обманули человека попы? Потом понимали: умен, образован, независим в суждениях, свободен от косности и предрассудков. Что удивительно – современен, оперирует научными категориями (вот тебе и религиозное мракобесие)! К этому примешивалось бесконечное человеческое обаяние – манера говорить, улыбаться, общаться, слушать, возражать. Он все время с тобой в контакте, к тебе пристроен – и при этом сам по себе… Появлялось ощущение равенства: мы оба из одного мира, нас не разделяет стена.

Точка невозврата

Письма теперь приходили не только из городов Советского Союза, но и из Вены, Парижа, Торонто. Кто-то присылал открытки, кто-то – необходимые книги, кто-то – вырезки из заграничных журналов. Это все было необходимо для новой большой работы над Библиологическим словарем.

Имя отца Александра всплыло в обзоре католического издания в Италии, в немецком ежемесячнике Ost-West, в передаче французского радио «Свободное слово Востока». Его называли «новым пророком для безмолвной России», «православным мыслителем вне системы», «пастырем без кафедры, но с народом». Новая Деревня и Семхоз стали точками на карте, в которые стремились попасть многие люди, искавшие веру.

В своих проповедях отец Александр называл несколько важнейших пунктов, которым необходимо следовать христианину: никого не осуждать, внимательно следить за собой и стараться жить чисто, прислушиваться к Господу и стараться понять Его волю, сострадать другим людям и стараться разделить их бремя, часто посещать храм и, главное, ежедневно читать Евангелие, молиться за себя и за других.

Это были практические правила, которые было просто применить к ежедневному течению жизни, они облегчали неофитам вхождение в новую реальность, столь для них непривычную. Благодаря отцу Александру в их мятущихся душах воцарялся порядок, и, как ни странно, это вводило в высшую реальность, к которой они всем существом стремились.

* * *

А на Лубянке нарастало раздражение, появлялись новые докладные записки в папке «Миссионер». Одна из них содержала фразы, которых раньше старались избегать: «Объект вызывает интерес в соответствующих кругах на Западе. В случае ареста объекта возможен международный скандал и удар по имиджу СССР на религиозном фронте. Контроль усложнен в связи с формальной законопослушностью объекта и широким кругом сочувствующих».

Майор Селиверстов читал материалы и все чаще откладывал их в сторону. Он старался отгонять от себя эту мысль, но он впервые начал сомневаться, появилась какая-то червоточина. Сомневался он не в приказах, не в службе, не в конкретных действиях. А, пожалуй, в смысле того, что они делают. Что дает нам борьба с этим человеком? И такой ли великий вред он приносит нашей стране? Он не был сентиментален, никогда не читал Евангелие. Но что-то в этом человеке, которого он отслеживал уже больше десяти лет, рождало странное чувство. Мень не боролся, не защищался, а просто делал свое дело. И это было сильнее, чем сопротивление.

Поздно вечером, вернувшись домой, Извил курил у окна с открытой форточкой. Снег шел тихий, крупный. На столе лежала стенограмма проповеди, записанная информатором на службе в храме. В ней, на первый взгляд, не было ничего опасного – только мощный посыл о том, что православный христианин должен быть абсолютно свободным человеком.

«Человек создан не для страха. И не для подчинения. А для любви. И если ты любишь – ты уже на стороне Бога. В Церкви есть семь таинств, семь священнодействий, и одно из них – это брак. Говоря о любви мужчины и женщины, мы рассматриваем будущее человечества, как оно представляется Церкви: основой будущего Царства Божия является взаимная любовь между людьми. Любовь семейная, любовь родовая, любовь национально-патриотическая. Это как бы школа для всеобщей любви между всеми людьми. Мы знаем людей, которые никого не любят, но все-таки свою семью они, оказывается, умеют любить. Это самое элементарное, самое первое, что Бог учит любить. Любить своего ребенка, свою мать, отца, молодого человека, девушку, потом свою семью, коллектив, с которым ты чем-то связан, – все это является школой любви. Но сказать только так – мало. Я убежден, что в основе единства мужчины и женщины лежит нечто глубоко метафизическое, что тайна пола – это огромная тайна природы. Человек – это не дух и не тело, а это уникальное в природе духовно-телесное существо, поэтому в слиянии мужчины и женщины имеет значение и то и другое, здесь нельзя разделять. А мы разделяем.

Для христианства любовь является сложным, очень важным взаимодействием, встречей души и тела на пути преодоления всех преград между людьми. Люди вообще-то одиноки, даже в обществе одиноки, и им нужен язык, чтобы понять друг друга. А язык, кстати, иногда, только мешает этому. Полюбившие друг друга мужчина и женщина часто совсем не нуждаются в языке. Значит, в этом процессе мы часто вступаем в то, что Царство Божие нам обещает: полное духовное единство людей, полное преодоление всех трагедий, катастроф и процесс развития в светлую бесконечность. В момент влюбленности человек переживает состояние вечности, переживает Бога. В творчестве, в общении с природой и в любви человек встречается с Богом. Даже неверующий. Всегда».

Извил смотрел на эти строки и чувствовал, как внутри разрастается пустота. Он был слишком умен, чтобы это не признать: человек, которого он должен был уничтожить, был по духу сильнее многих, кто им, Извилом, командовал.

Жена Галя позвала его ужинать. Он