Серго Орджоникидзе. Командарм советской промышленности - Илья Сергеевич Ратьковский

укреплялись дружеские отношения. Доверие Ленина к Орджоникидзе было восстановлено.

Орджоникидзе выехал в Саратов, где тогда находился штаб Кавказского фронта, затем он переехал вместе со штабом в Ростов-на-Дону. Приехав в регион, Орджоникидзе 17 февраля незамедлительно отправил телеграмму Ленину: «…приехал в Миллерово вчера, в пути были 9 суток». И далее по поводу высказанных обвинений в разложении красных частей уже нового фронта: «Мы с Тухачевским считаем, что крики о разложении в смысле потери боеспособности неосновательны»[214].

Член Революционного военного совета Кавказского фронта Г. К. Орджоникидзе за столом в кабинете

Январь 1920

[РГАСПИ. Ф. 85. Оп. 32. Д. 24]

Очевидно, что сам Орджоникидзе в этот период стремился лично объясниться с Лениным в Москве. Однако переписка Ленина и Серго этого периода не сохранилась. Интерес в этом отношении представляет записка Ворошилова к Троцкому (год не указан, но из контекста легко определяется): «Лев Давидович! По просьбе тов. Орджоникидзе прошу Ваших указаний, может ли он, Орджоникидзе, по обследовании побережья Новороссийска, выехать в Москву на съезд. Т. Орджоникидзе выехал в Новороссийск в ночь на 23/III. Ворошилов 25/III». На данной записке сохранился краткий комментарий Троцкого: «Это пусть ЦК решает, я думаю, что можно. Троцкий»[215]. Выезд Серго в Москву на IX съезд РКП(б) (29 марта — 5 апреля 1920 года) все же не состоялся. На наш взгляд, это было связано не с какими-то проблемами в Москве, а востребованностью Орджоникидзе на Северном Кавказе. Характерно, что в эти же дни РВС временно отменил выезд в Москву Буденного и Ворошилова, о чем была получена соответствующая телеграмма от 24 марта[216]. Ситуацию отчасти прояснил на следующий день разговор Буденного с Орджоникидзе, в котором он пояснил командиру Конной армии, что это временная мера, и вскоре они с Ворошиловым могут выехать в столицу: «В Москву поедете вы одни… Я, к сожалению, лишен возможности…»[217] Позднее, при отъезде Буденного в Москву, он указал на обстоятельства, препятствовавшие его приезду в Москву:

«Завидую вам. Едете в Москву. Там сегодня открывается девятый съезд партии.

— А вы, Григорий Константинович, почему не на съезде? — удивился я. — Нельзя, Семен Михайлович. С Деникиным надо кончать, да и в Закавказье неспокойно. Меньшевики, дашнаки и мусаватисты не сидят сложа руки»[218]. Впрочем, возможно, что это все же было оправданием для соратников. Съезд прошел без участия Орджоникидзе.

Позднее, скорее всего в ответ на более ранние мартовские телеграммы Серго, последовала телеграмма Ленина от 3 апреля: «Получил Ваше обиженное письмо. Вы рассматриваете напрасно обязательный для меня запрос как недоверие. Надеюсь, что Вы еще до личного свидания бросите неуместный тон обиды»[219].

К этому моменту Красная армия уже освободила большую часть Северного Кавказа. «Освобождение от белых всего Северного Кавказа, Кубани, Ставрополья, Черноморья, Терской и Дагестанской областей стало свершившимся фактом. Осетины, ингуши, кабардинцы, дагестанцы, балкарцы проникнуты полным сознанием могущественности Советской власти и безграничным доверием к ней… Владикавказ, Грозный, Дербент изгнали белогвардейцев, создав свои повстанческие ревкомы ранее прихода Красной армии. Старые работники выходят из подполья и руководят повстанческим движением. Население жаждет прибытия представителей центральной Советской власти, требуя распоряжений и инструкций от центра и только центра», — телеграфировал в Москву Орджоникидзе[220]. На очереди процесса советизации стояло Закавказье.

Глава III

Советизация Северного Кавказа и Закавказья

Начальный этап советизации Кавказа

Северный Кавказ был ключевым регионом в отношении топливных ресурсов советской республики. Об этом, в частности, свидетельствует телеграмма Ленина на имя Орджоникидзе и Смилги от 28 марта 1920 года.

Важен был и пограничный статус региона с перспективой выхода на Закавказье. Закреплять советскую власть на Северном Кавказе Ленин доверил Серго. 31 марта 1920 года приказом по Кавказскому фронту Орджоникидзе назначается председателем Северо-Кавказского революционного комитета. В этот день Серго вместе с Кировым приехали во Владикавказ, откуда они отправились в Грозный. Здесь они присутствовали на собравшемся 3 апреля съезде чеченцев. Посетили они в эти дни и Назрань. На съезде ингушского народа, состоявшегося здесь 4 апреля, Серго подарил своим боевым товарищам Элберду и Идрису Гандаровым в знак дружбы и благодарности именное боевое оружие — револьверы системы «Маузер»[221]. Это была частая практика Орджоникидзе, который подобным образом отличал людей. Побывали они и в разрушенных казаками крупных аулах Суртохи и Экажево. Очевидным для него было их плачевное состояние и необходимость незамедлительной помощи мусульманскому населению. В этом его поддержал Ленин, который ранее в телеграмме от 2 апреля 1920 года обращался к нему: «Еще раз прошу действовать осторожно и обязательно проявлять максимум доброжелательности к мусульманам, особенно при вступлении в Дагестан. Всячески демонстрируйте и при том самым торжественным образом симпатии к мусульманам, их автономию, независимость и прочее. О ходе дела сообщайте точнее и чаще»[222].

Телеграмма В. И. Ленина И. Т. Смилге и Г. К. Орджоникидзе о сохранении нефтяных промыслов

28 марта 1920

[РГАСПИ. Ф. 85. Оп. 6 с. Д. 15. Л. 5]

6 апреля Орджоникидзе телеграфировал Ленину: «Настоятельно необходимо оказать им помощь как финансовую, так и строительными материалами… посланные в мое распоряжение два миллиона аршин мануфактуры предполагаю распределить между детьми горцев, которые ходят буквально в рубище»[223]. Также Орджоникидзе вновь поднял вопрос о земельных изменениях в пользу ингушского населения, то есть выполнял свои обещания 1918 года. 7 апреля председатель Владикавказского ревкома В. М. Квиркелия со ссылкой на постановление III областного съезда Терской области 1918 года и предписание председателя Северо-Кавказского ревкома Орджоникидзе обозначил начало переселения станиц Терская, Аки-Юртовская и Сунженская в Пятигорский отдел на свободные земельные участки, расположенные в районе Минеральных Вод по рекам Кума и Подкумок[224].

В ответ на сообщение от 6 апреля председателя Северо-Кавказского ревкома Г. К. Орджоникидзе с просьбой оказать денежную помощь горскому населению Северного Кавказа, пострадавшему от деникинской контрреволюции, советским правительством 21 апреля 1920 года была первоначально выделена сумма в 200 миллионов рублей[225]. Также был одобрен план территориальных изменений.

Между тем 8 апреля решением Политбюро ЦК РКП(б) организуется Кавбюро ЦК РКП(б), в состав которого входит Орджоникидзе. Одной из его задач была предстоящая советизация Закавказья. 23 апреля Орджоникидзе отправил телеграмму наркому иностранных дел РСФСР Г. В. Чичерину, в которой не исключал возможность бескровного вхождения красных частей в Баку и объявления его советским[226]. 26 апреля войска Красной армии перешли советско-азербайджанскую границу. Орджоникидзе в этот период находился в Пятигорске, здесь 27 апреля он и Киров выступили на Терском областном казачьем совещании