Военный дневник. Год второй - Андрей Валентинов

class="empty-line"/>

Замало вже набоїв та гранат

і недостатньо неба у струмочку,

яким пускала у світи віночки

із вересу замріяних Карпат.

Всього тепер негусто навкруги:

смерек високих, запахів модрини,

бурхливих бистриць, гіркоти полину,

і безміру солодкої снаги.

Зосталось мало пломенистих днів,

барвистого світанку стоголосся,

п'янкого трунку милого волосся,

щоночі золотих пророчих снів,

в яких, мабуть, за років сімдесят

за вбитих нас помстяться наші внуки.

В них буде доста і степів, і луків

і досхочу набоїв та гранат.

* * *

В Сочи вроде бы чего-то взорвали. Правда, подтверждения еще нет, но если правда — то замечательно.

А в Харькове непонятно что. Напали на блокпост, на площади у Южного Вокзала горели киоски, чуть не перекинулось на здание почты.

А еще строят подземную школу.

Ночью массированная атака «шахедов».

Война, война…

* * *

Прочитал возмущенный отзыв на мои записки, посвященный беглецам на длинные дистанции. Речь идет о том, что очень многим пришлось уехать от нашествия свинорылых (не оставаться же, если есть возможность!), а также из-за разрушений, когда, к примеру, дом ракетой разнесло.

Но ведь я писал о совсем других бегунах!

Шесть миллионов пересекло границу, вернулось даже не четверть. Причем среди бежавших не так мало мордоворотов призывного возраста (как, к примеру, бывший проректор ХНУ). Нет, не надо меня жалобить!

Из Харькова унесло сотни тысяч вовсе не погорельцев. Скольких знаю. И не вернулись.

Да пошли они все! Будут мереть по ямам африканским!

* * *

Тучи, холодный ветер, солнце выглядывает, но уже неяркое, бессильное.

Надел ветровку. В самый раз.

Теплая пора кончилась. Если повезет, будет еще бабье лето.

Иду по проспекту. Ба-бах! Вначале не понял, действительно ли ба-бах, или что-то похожее. Ба-бах! Ба-бах! И еще несколько раз.

Вернувшись, посмотрел в новостях. Ракеты из Белгорода. Вроде даже где-то пожары.

В общем, я вырос в ленинградскую блокаду… А что? Там 900 дней, у нас (пока!) поменьше, но ситуация близкая. Да, у нас не мрут с голоду, так нечего жить в СССР, там и не в войну от голода миллионы умирали.

Смотрел новости в электронной библиотеке. Там книга именно про блокаду Ленинграда, вроде как художники изобразили. Ну совершенно не интересует. Вы Харьков изобразите!

Вообще, весь этот «бессмертный подвиг» воспринимается сейчас с легкой брезгливостью. Воевать надо лучше!

* * *

В очереди очередной шпион. Морда! Не шпион? А зачем полная тачка жратвы? Могу лишь представить, как этот тип запирается в комнате и жрет, жрет, жрет. Давится — и снова жрет.

Недаром пишут, что во время голодовок люди умирают больше не от голода, а от шока и страха.

Жрать — дело скотское.

* * *

Еще о фантдопущении. Разговариваю с великим писателем (давно дело было), тот объясняет: вот, мол, восстание описываем (в соавторстве с еще одним великим), так это не выдумка, а реальное восстание в Мадриде в 1808 году. Ну, молодцы, но почему это происходит на планете Ы? Почему не в Испании?

Чего я не понимаю?

* * *

Пришло видео из Крыма. Заблудившийся кабан выходит из моря на пляж и с дикой скоростью убегает куда глаза глядят. Прямо сюжет для Сетон-Томсона. Чего его понесло в море, причем так далеко. Аргонавт, однако. И куда он теперь денется?

Бедный!

* * *

Случайно столкнулся с очередной дискуссией на вечную тему: Махно и Украина. Среди прочего там утверждается, что Батька не говорил по-украински. Он действительно писал об этом в мемуарах, но относительно лета 1918 года. После уже научился. Мой дед, с Махно воевавший, рассказывал, что Нестор вполне связно изъяснялся по-украински, но с большими ошибками. Считали ли он себя украинцем? Скорее всего, он, так сказать, в эту сторону не думал — интернационалист. Но и русским себя тоже не считал, ни одного упоминания.

3 ОКТЯБРЯ (587 ДЕНЬ)

Ночь. Обстрелы. Опять досталось Купянску.

В Харькове крупное ДТП, есть погибшие. Неудивительно, при таком количестве ездящего металлолома.

Через пару дней обещают холод и дожди. Да, сентябрь не бесконечен.

* * *

На улице тепло, особенно когда нет ветра. Съездил на квартиру родителей.

В метро военный патруль ловит хипстеров. И правильно, нужно же кому-то минные поля вытаптывать! Еще туда транссексуалов и борцов за права человека. Вперед, извращенцы!

До метро шел дворами — пусто, все залито солнцем, никого — пусто. Нет, Время не остановилось, не пошло вспять. Просто образовалась промоина, та самая червоточина, о которой столько говорят физики. Солнце, пустота, память.

Наблюдал жутко уродливую собаку, которая кого-то облаяла, к счастью, не меня. Наш старый двор всегда славился такими уродами, начиная с соседской Альмы (мне тогда было года три).

Возле дома встретились два кота − трехцветный и рыжий, старый знакомый. Трехцветный испугался. Я его укорил, он успокоился. Рыжий салютовал поднятым хвостом, но подходить не стал. Я же без еды!

Еду купил в «Классе», уже возле моего дома пригодилось.

— Миу!

Все пять хвостов. Насколько разные характеры. Два серых, один бросился драть меня когтями, второй отбежал подальше, потому как боится очень.

— Миу! Миу!

* * *

Сборник 1992 года. Фантастика. По итогам ялтинского творческого семинара 1991 года. По идее, лучшие из лучших, причем именно смена, молодая поросль. И одновременно — итоги перестройки в фантастике.

Смотрим.

Ну, Вася Головачев, с ним все понятно.

А еще?

Имена в принципе знакомые, но никто не стал по-настоящему Именем. Многие ли помнят Кузьменко (да, который в «Книжном обозрении»)? А Булыгу? Еще одно свидетельство того, что перестройка относительно фантастики была если не бесплодна, то минимальна по результатам.

Кстати, сборник «Молодой гвардии». В ее изданиях за три года появилось более сотни молодых имен. И что? Многие ли оправдали надежды?

Да, были еще ленинградцы. Столяров был. И есть. И всегда будет.

Аллилуйя!

* * *

Возвращался из города — и снова воздушная тревога. Включаю новости — все ракеты да «шахеды». Что сказать? А не надо, и до меня уже все сказано.

Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень!

(Пс.136:1–9)

* * *

Я не