Научная дипломатия. Историческая наука в моей жизни - Александр Оганович Чубарьян

Оказалось, что страна, мягко говоря, была мало подготовлена. Это тоже вопрос для историков – оценить реальное состояние дел.

Все эти вопросы во время войны и после нее не были предметом серьезного изучения – все было закрыто. И только после смерти Сталина и XX съезда 1956 года начали публиковаться донесения, которые присылали резиденты. Раньше это было абсолютно никому не известно.

– И тем не менее, несмотря на катастрофическое начало войны, ситуацию удалось переломить. За счет чего?

– Говоря обо всем этом, мы должны отметить три важных фактора. Первый, что в общем удалось преодолеть последствия первых месяцев войны. Самое большое достижение, я считаю, это беспрецедентный перевод экономики с запада на восток. В истории такого еще не было. Буквально десятки заводов были отправлены с территорий, оккупированных Германией – прежде всего, Украины и Белоруссии, – в Среднюю Азию, на Урал, в Сибирь.

Второй, самый главный момент – это, конечно, смена военного командования. К началу войны войска были обескровлены «чистками», которые Сталин проводил: арестами, ликвидацией сотен и тысяч военачальников разных уровней. Пришло новое поколение, новые молодые генералы и офицеры, которые и обеспечили перелом в войне.

Третий фактор, который нужно иметь в виду: полное единство населения, всех народов страны, понимание необходимости консолидации всех сил ради победы.

– Насколько хорошо у нас изучена судьба поколения людей, которые встречали войну в 1941 году? К 1945-му в основном подошли молодые люди 1925–1927 годов рождения, призванные в 1943–1945-м. Многие ли из тех, кто воевали в 1941-м, дожили до победы?

– Эта тема меня сегодня очень интересует. У нас хорошо разработана история войны, каждый фронт, каждое соединение – все известно благодаря усилиям Министерства обороны. Есть факты, где кто похоронен, сколько погибло военнослужащих. На будущее необходимо заняться очень большой темой, которая встречает поддержку и у моих коллег в России и за рубежом – война и общество. Важно посмотреть, как война сказалась на настроениях, если говорить о нашей стране, определенных групп населения, как была воспринята, по старой терминологии, рабочим классом, крестьянством, очень важны настроения интеллигенции.

ЗАГАДКА РУДОЛЬФА ГЕССА

– Какие наиболее важные открытия были совершены в этой области в исторической науке за последние 10–20 лет? Какие важные сведения о начале войны введены в научный оборот?

– У меня довольно консервативный взгляд: я считаю, что основные документы всем известны, и вряд ли можно ожидать сегодня каких-то открытий. Сейчас главное – идет разная интерпретация одних и тех же фактов.

Но есть и загадки, которые до сих пор неясны. Одна из них – полет Рудольфа Гесса в Англию. Когда я был в Англии, у меня был разговор с главой отдела МИД Великобритании, которая курировала историю. Я ее спросил об этом. Выяснилось, что Маргарет Тэтчер закрыла все документы, касающиеся визита Гесса, на многие десятки лет.

Вообще в Англии довольно активно рассекречиваются разные материалы. Но документы королевской семьи на особом контроле. А куда Гесс ехал – у него были какие-то контакты с членами королевской семьи – это до сих пор остается неясным. У нас был коллоквиум с английскими историками, когда мы спрашивали про эти документы, они говорили: «Это не наша компетенция, мы не знаем». К сожалению, нам ничего не могли сообщить и немцы, а ведь вряд ли Гесс самолично сел в самолет и полетел.

Следующий момент – 1939 год. Ясно, что была общая линия Германии на подписание с нами договора. Но все-таки еще за неделю до пакта Молотова–Риббентропа в Германии была идея: Риббентроп летит в Москву, а Геринг летит в Лондон. Как это обсуждалось в Германии, мне кажется довольно интересным. Принципиально меняющих наши представления документов я не ожидаю. Для нашей внутренней истории, конечно, интересно, что происходило наверху после 22 июня до середины июля. Есть очень противоречивые данные.

Одни в период, когда была «оттепель», считали, что Сталин был в прострации, ничего не знал, чуть ли не ждал ареста вплоть до 3 июля, когда он выступил с обращением к народу. Другие считают, что все работало. У нас есть дневник посещений Сталина, из которого видно, кто к нему ходил в каждый конкретный день. Несколько дней никто не ходил, видимо, он действительно отсутствовал. В принципе процесс принятия решений в СССР – это тема, в которой, к сожалению, ожидать открытий сложно. Не было документов, принимались решения по телефону или в личной беседе 4-5 человек, которая не фиксировалась. Особенно интересны оценки событий, начиная от 22 июня и до конца июля, предположим, когда уже были приняты все решения.

Еще один сюжет, который вызывает международный интерес, – Ватикан и Вторая мировая война. Очень противоречивые оценки здесь: одни говорят, что папа римский сотрудничал с нацистами, не защищал евреев. Другие приводят иные факты. Сейчас у нас появилась возможность проверить – Ватикан открыл архивы. Предварительно мы наметили на ноябрь двусторонний коллоквиум ватиканских историков с нами на тему «Вторая мировая война и Ватикан».

ШКОЛЬНАЯ ИСТОРИЯ

– Насколько хорошо нынешние школьные учебники, на ваш взгляд, освещают историю Великой Отечественной войны?

– Освещение истории войны в наших учебниках в подавляющем большинстве нормальное, они основаны на утвержденном историко-культурном стандарте, там все оценки существуют. Но есть проблемы с преподаванием истории в колледжах и техникумах. Большой процент наших молодых людей после девятого класса уходит из школы, и часто изучение истории нашей страны в XX веке в средних специальных учебных заведениях нуждается в большем внимании и совершенствовании. Сейчас министерство просвещения поправляет это дело.

У нас вызывает озабоченность, как история войны преподается школьникам в других странах. Я знаю французские, английские, немецкие учебники. К сожалению, там войне посвящается мизерное количество материала, и практически почти ничего не говорится о вкладе Советского Союза в победу. Во французских учебниках только три страны рассматриваются отдельно: Франция, Соединенные Штаты и Китай. Совершенно очевидно, что это дань чистой конъюнктуре. Неудовлетворенность учебниками признана во всех странах, есть даже специальная программа французского президента в Совете Европы по совершенствованию учебников истории. Россия участвует в данном проекте.

Мы проявили инициативу – провести в октябре в Москве всемирный конгресс учителей истории. Я говорил с президентом, он поддержал идею. Сейчас идет подготовка. Есть решение правительства по оргкомитету. Мы вдвоем с министром просвещения сопредседатели. Есть отклик, из Европы, например, заявилось уже почти сто человек. Ожидается участие учителей, что представляется важным, из многих стран Азии, Африки и Америки. И на этом конгрессе намечается проведение специального круглого стола об освещении в школах истории Второй мировой войны и Великой Отечественной.

Мальчик с