Фредерик Бейли - Миссия в Ташкент

Ознакомительный фрагмент

Что касается хлопка эти и другие коммерческие вопросы будет лучше обсуждать, когда ситуация вокруг Архангельска прояснится.

Касательно неплатежеспособности и потерь британских индийских торговцев он сказал, что любые британские объекты в России рассматриваются политически точно так же как и российские объекты. Он добавил, что он не дает разрешения миссии оставаться в Туркестане, так как все сношения с иностранными правительствами о суще ств ляются через центральное правительство в Москве.

Колесов умышленно избегал любых упоминаний о присутствии британских солдат на Ашхабадском фронте, но после того как он вышел из комнаты, Дамагацкий упомянул об этом, и это, возможно, было самым главным фактором из всех.

В марте 1918 года Колесов командовал большевистскими силами, которые атаковали Бухару. После пяти дней боев он потерпел поражение и был вынужден отступить и заключить мир с Эмиром. Была еще одна забавная история, связанная с Колесовым, которая, возможно, является правдивой. Ему было послано двадцать два миллиона рублей из Москвы на военные цели, и попросили отчитаться за них. Он сказал, что он не вел строгий учет деньгам, но что он потратил пять миллионов на Оренбургский фронт, остальное на Ашхабадский фронт, и еще немного осталось мелочи, которую он вынул из своего кармана.

Так как путешествие сэра Джорджа домой через Россию было невозможным, было решено, что он вернется в Кашгар через несколько дней после нашей беседы с Колесовым, но в последний момент разрешение на его возвращение было аннулировано, и появилась вероятность, что мы все можем оказаться насильно удержанными.

Все это время пресса была сильно настроена против союзников по Антанте за их помощь врагам большевиков; особенно это было направлено против Великобритании, так как в дополнение к солдатам в Архангельске, мы еще имели солдат гораздо ближе к этим местам, непосредственно в самом Туркестане. Яростные выпады против буржуазии ежедневно печатались в газетах. «Красный террор» и массовые казни объяснялись местью за покушение на жизнь Ленина. Каждый день в газетах помещался бюллетень с данными о температуре, пульсе и дыхании «товарища Ленина».

Становилось ясно, что большевики не имели намерения помогать нам одержать победу над Германией в Великой войне, и становилось необходимо посмотреть, что можно сделать с другими русскими, которые заявляли о своей готовности идти вместе с нами.

Однажды ночью, после наступления комендантского часа, раздался стук в мою дверь. Я знал, что это должен быть кто-то из полиции, либо кто-то из начальства. Вошел мужчина. Он сказал, что его фамилия Мандич и что он серб. Он сказал, что пришел от лица полиции спросить, не может ли он быть чем-нибудь мне полезен. Я сказал сам себе «Совершенно очевидно, что это агент провокатор. Я должен быть осторожным, имея дело с ним». Впоследствии этот человек сослужил мне огромную службу, и без его помощи, возможно, эти строки никогда бы не были написаны. Вот далее его история, позже подробно рассказанная мне. Он сам был из Сараево и даже был другом Принципа, того самого, который в июле 1914 года убил эрцгерцога — из-за убийства которого и началась Первая мировая война. Мандич был студентом Венского университета и был мобилизован в австрийскую пехоту как только началась война. У него было звание лейтенанта. У него были всецело антиавстрийские, антигерманские и прославянские симпатии. Поэтому во время войны он воспользовался случаем и дезертировал с тридцатью шестью другими сербами. Передний край фронта в том месте был в четырех или пяти милях в стороне от них, и поэтому он вместе с товарищами просто пошел по направлению к противнику, пока они не встретили русский патруль, которому и сдались. Мандич сначала был помещен в лагерь для военнопленных, а позднее выдвинулся в этом лагере на руководящее положение среди военнопленных. Отношение старших австрийских офицеров, вынужденных обращаться к этому молодому и язвительному лейтенанту, не могло быть приятным, и я подозреваю, что и Мандич не был им приятен. Представлять интересы немецких военнопленных было поручено Шведской комиссии, которая путешествовала по стране по различным лагерям, и на время Мандич был прикомандирован к ним от имени русской контрразведки. Когда случилась революция, он охотно перешел на службу к новому руководству страны, а сейчас он был готов помогать мне таким же образом. Во время дружеской беседы я сказал ему, что я глава аккредитованной миссии и не имею намерений делать что-либо против Туркестанского правительства.

Г лава V

В одиночестве

Приблизительно в это время случилось одно довольно неприятное событие, которое могло привести к серьезным последствиям. Миссис Стефанович, которая прибыла с нами из Кашгара, хотела вернуться и не получила разрешения. Большевики хотели арестовать ее мужа, который вернулся в Кашгар из Андижана, и у них появилась идея использовать ее в качестве приманки. Помощник-армянин в банке в Кашгаре написал советским властям в Ташкент, обвиняя некоторых русских в Кашгаре в контрреволюционных настроениях, и среди них, не без оснований, ее мужа. Миссис Стефанович решила попытаться ускользнуть из Ташкента без разрешения. Несмотря на то, что я часто просил у Дамагацкого разрешения послать сообщение из страны, мне не представлялся случай сделать это. Поэтому я решил послать короткое сообщение с ней. Сообщение было на крохотном клочке бумаги. Я отдал его ей, но я не знал, где она его спрятала.

Железнодорожное сообщение к этому моменту было полностью дезорганизовано. Для путешествующих официальных лиц предоставлялись пассажирские вагоны, как это было в нашем случае, когда мы ехали из Андижана в Ташкент, но частные лица, которым разрешалось ехать, ехали в товарных вагонах или даже на товарных вагонах, или там, где это можно было сделать. Никто не знал, когда какой-то поезд отправится, но, по слухам, один поезд отправлялся в один из вечеров, и я отправился на станцию вместе с миссис Стефанович в три часа этого дня. Мы нашли этот поезд, и она и ее слуга-сарт прошли в угол товарного вагона и расплатились. Она затем вышла и стала прогуливаться по платформе вместе со мной, а затем мы присели. Неожиданно к нам подошли двое мужчин и попросили следовать за ними. Нас привели в комнату охраны, полную солдат, где вдоль стен в специальных стойках стояли винтовки. Затем они спросили нас, кто мы такие. Мы объяснили им. Как только они услышали, что я из английской миссии (English Mission), они сказали, что я могу идти, а миссис Стефанович они задерживают. Я, конечно, не мог ее оставить и остался, чтобы посмотреть, что я могу сделать. Я сильно опасался, как бы не нашли мое послание, в этом случае ее бы обязательно расстреляли. Она вела себя совершенно хладнокровно и обезоруживающе. Ничто не могло поколебать ее спокойствия, она спокойно беседовала с охраной и с юмором воспринимала происходящее. Я ухитрился спросить у нее, где она спрятала клочок бумаги. Она сказала, что он в старом стеганом ватном одеяле ее слуги, ее вещи были тщательно обысканы одним из двух мужчин, нас арестовавших, евреем, по фамилии Ракмилевич, который затем вышел в какое-то подсобное помещение. Пока это продолжалось, я ходил по комнате охраны, и когда оказался около двери, другой мужчина, нас арестовавший, вышел и поманил меня за собой. Я вышел за ним, и он сказал мне по-персидски «Вы говорите по-персидски?»