Научная дипломатия. Историческая наука в моей жизни - Александр Оганович Чубарьян

Мы должны ориентироваться прежде всего на документы, насколько это возможно. Хотя их интерпретация – это все равно процесс субъективный и, если угодно, международно-идеологический. Одно от другого отделить трудно. Но максимально стремиться к тому, чтобы просто представлять различные документы, – это возможно.

– Какие требования современный мир предъявляет к учителю истории?

– Что важно для «Учительской газеты»: сейчас во всем мире наблюдается всплеск интереса к преподаванию истории в школе. Это связано с общей неудовлетворенностью подготовкой по этому предмету. В стремлении найти нужные подходы к обучению исторической науке мы не одиноки. В ноябре прошлого года французский президент Эммануэль Макрон выдвинул идею создать проект, observoutuar (по-французски), посвященный совершенствованию преподавания истории в средней школе. В Париж приехали министры образования из разных стран, в том числе наш замминистра, коллеги обсудили будущий проект и подписали соглашение. Реализовывать его предполагают через Совет Европы. Я думаю, что сейчас важно посмотреть, какие усилия и ресурсы будут вкладываться в эту инициативу. В нашей стране существует известный историко-культурный стандарт, который определяет концепцию преподавания истории в средней школе. Недавно на заседании в Казани мы обсуждали, что можно в ней доработать или даже исправить: преобразований требуют и курс истории России, и всеобщая история. Кроме того, 9-10 апреля мы планируем провести международную встречу практикующих преподавателей истории в школе. Это не ученые, не авторы учебников, а учителя. Все они выступят с одной темой, расскажут, как преподают историю Второй мировой войны. Мы встретили положительный отклик со стороны педагогов. Честно говоря, есть еще такая идея – провести в следующем году в России Международный конгресс учителей истории.

– Есть ли какие-либо существенные отличия в преподавании исторической науки у нас и за рубежом?

– Конечно, в первую очередь в отличие от всех других государств мы единственная страна, в которой в одинаковом объеме преподаются наша национальная история и всеобщая история. Античность российские школьники изучают раньше, чем Древнюю Русь. Мои западные коллеги всегда отмечают, что их этот принцип в нашей системе образования восхищает. Когда я им говорю, что у нас всеобщая история начинается с пятого класса, а наша отечественная – с 6го, они удивляются. Это первое, что нас отличает. Второе: я посмотрел их учебники, у них довольно политизированный подход, много клише. Надеюсь, наше соглашение с французами, которое мы подписали в прошлом году, развеет некоторые существующие мифы и стереотипы. Мы выбрали 6 тем: Французская буржуазная революция, российская революция, Первая и Вторая мировые войны, история колониализма, события 1989 года. По всем этим вопросам мы готовим методические рекомендации, в которых будет отмечено, как лучше рассказывать школьникам об этих событиях истории. Мы не удовлетворены и тем, как преподается за рубежом история нашей страны – очень усеченно, поверхностно и часто тенденциозно. Есть в этом контексте еще другой вопрос: как преподается история в наших бывших советских республиках. У каждой страны свой концептуальный подход к изучению истории: в Прибалтике одно преподавание, в Молдавии – другое, в Казахстане и Армении – третье…

– Вы часто поднимаете проблему недооцененности гуманитарных знаний. В век информационных технологий это мнение особенно важно. Почему современному обществу нужны гуманитарии, что оно о них не понимает?

– Я вам скажу больше: есть такая точка зрения, что ХХI век – это век гуманитарный. Это правильно, потому что гуманитарные знания создают базу для осознания людьми своей идентичности. Главный смысл идентичности – это история, психология, культура, педагогика. В современном мире активно идет процесс смешивания наук, реализуется множество междисциплинарных проектов. Для нас очень важно соединение гуманитарных, социальных наук с науками естественно-научными. Преодолеть недооценку гуманитарного и социального знания очень важно. Я всегда на этот случай привожу слова нашего президента, который на одном из съездов ректоров сказал, что без гуманитарного знания нет государства. Вот я думаю, что чем больше мы будем этим заниматься, тем лучше.

– Каких изменений, на ваш взгляд, требует современная российская школа?

– Современная школа должна быть в курсе всех изменений в науке и обществе, она должна быть пронизана всеми новшествами и технологиями, передовыми знаниями. Я прекрасно знаком со многими своими коллегами. Они говорят, что невозможно преподавать современную биологию в школе, где нет специального оборудования. Если говорить о гуманитарной составляющей, то нужны другие подходы к преподаванию истории, литературы. Школа должна научить не только знаниям основ науки и фактов, но, самое главное, она должна приучить наших детей самостоятельно мыслить. Если мы говорим о ЕГЭ по истории, но там тестовая часть доведена до минимума, главное – это сочинение. Проблема привития умения самостоятельно оценивать события, самостоятельного выбора, которая стоит перед каждым человеком, мне кажется самой главной задачей школы. Люди должны вступать в жизнь после школы с ощущением понимания смысла жизни и самостоятельной оценки тех или иных событий. Сейчас, к сожалению, выпускникам школ этого часто не хватает. Вот даже эссе, которым мы сейчас заменяем единый госэкзамен, написать могут не все.

– В «Учительскую газету» приходят письма от педагогов, которые рассказывают, как ученики издеваются над ними, оскорбляют, огрызаются и даже бьют. А учитель никак не может себя защитить, иногда вынужден просто уволиться. Что вы по этому поводу думаете, нужно ли защищать учителей от учеников при помощи федерального законодательства?

– Я часто слышу, что агрессивность молодых людей проистекает от того, что им не нравится, как в школах преподают. Но свое недовольство можно выражать по-разному. Школа должна учить ребенка тому, что есть определенная культура человеческого общения, которая исключает насилие и грубость. Что касается тех детей, которые таким образом выражают свои эмоции, то я бы жестко спрашивал с их родителей. Ведь они воспитываются главным образом в семье. А уже в старшей школе они должны отвечать за свои поступки. Нужно приучать людей, что ответом на недовольство преподавания в школе должно быть нормальное реагирование, способность выразить свое мнение. Надо, чтобы и школа изменилась, чтобы она слушала детей. Раньше, когда я учился, вообще не допускалось, чтобы дети могли критиковать учителя, это должно быть в школе, но это должно быть в рамках ответственности каждого, исключать любые антигуманные методы.

– Но это внутри школы, а если говорить о законодательстве?

– Я не уверен, что надо принимать закон о том, что детям нельзя бить учителя. Это странно, но они должны подчиняться общему закону. Если вы вышли на улицу и вас ударили, этот человек попадет под закон об административных правонарушениях.

– Согласно мировой практике в учебники истории не принято включать последние 20 лет, если этот период и описывается, то без оценок. Но что бы вы говорили о последнем российском десятилетии