Карнавал Безумия. Хроники саморазрушения в стиле панк - Миша Бастер

и в «Ситуации», мимолетно в «Душ-ы» и летально в АУ, став гражданской женой Свиньи. Мы были знакомы.

С. Г.: Музыканты в городе переходили из проекта в проект, которые надувались как пузыри на лужах во время дождя. В 1987 случился альтернативный рок-клубу фестиваль «Вторая Волна» под эгидой НЧВЧ, который задумывался как арт-центр и клуб. Там играли практически все молодые и отвергнутые группы. Многие из них вспыхнули и погасли, кто-то дотянул до времен Там-Тама. Те же МДП (Маниакально-депрессивный Психоз), в котором играл Володя Мизантроп, которого в начале 1990-х зарезали в Сочи. А наш гитарист Валера играл в малоизвестной, но визуально яркой группе «Мизантроп». Выступать с какими-то панк-программами в городе было нереально. Кто-то вписался в рок-клуб, как «Народное Ополчение», «Ау», «Дурное Влияние». Но это ничего особо не дало. Другие просто репетировали по подвалам, как мы или «Собаки Це Це», «Юго-Запад» или «Бригадный Подряд», в котором кто только не переиграл. Группы с непригодной для коммерции музыкой.

«Бироцефалы» начали созревать в 1988 году когда случился выезд на Rock Summer, который посетил Роттен в составе P.I.L. Целый поезд адский неформальный выехал, почти все пассажиры друг друга почти знали, стоял запах марихуаны и бухло рекой текло. В Таллине, когда толпа вышла со знаменами весёлого роджера и флагами конфедерации, местное население просто разбегалось. Когда в столовую зашли компанией человек пятьдесят с нас даже денег побоялись попросить. Потом ещё на концерте какие-то битвы случились с местными гопарями.

М. Б.: Обслуживание по полной программе. Итак, Beerocephals…

С. Г.: С гитаристом Виталиком Кушниренко сначала вдвоём придумали десяток песен и у нашего знакомого Антона репетировали дома. Он потом на басу у нас поиграл. Позже уже нам кто-то из «Бригадного Подряда» Трушина Валеру посоветовал, так и начали играть и бироцефалить. К тому же, был введен дурацкий «сухой закон», который только озлобил советских граждан, но не мог сильно повлиять на андеграунд, который все лазейки знал. Да и пили в основном только пиво, и оно стало неотъемлемой частью куража. Такая фирменная марка поколения, «Бироцефалы». Никакой идеологии, кроме пива и оттяга.

Меня лично мотивировали все те же обычные для молодого парня желания: хотелось женского внимания и много секса… Так-то я в жизни достаточно молчаливый, а девушек надо веселить, ухаживать. И идея музгруппы с очередью из ленинградских девченок, готовых к спариванию рядом со сценой очень увлекала. У нас у всех был переизбыток адреналина, помноженный на незнание нотной грамоты, неумение играть и петь. Значит, нужна была такая панк-группа, у которой все грохочет, публику прёт, и не особенно важно, о чем тексты. Ну и желание быть услышанным тоже сыграло огромную роль. Слова хардкор тогда никто и не знал. Но знали про Agnostic Front, Accused, D.R.I., Extreme Noise Terror. Последние на нашем творчестве сильно отразились. Мы тоже начали вибрировать в два вокала, когда на подпевки пришел Дима Мертвый.

Где репетировали, я не помню, но первый концерт случился в подростковом клубе (были такие районный клубы для подростков с кружками всякими), и естественно никто не ожидал там хардкора, сидят подростки, семечки щелкают, думают, сейчас начнется исполнение популярных песен, а им там мало что нормально зарубили, так еще и вокалист (я) сблевнул на них со сцены. Одна песня «бириков» состояла только из рева «fuck you».

Мы не хотели играть такую же хрень, как «Алиса» и «Кино», да простят меня их поклонники. Поэтому первые тексты Beerocephals были исключительно на английском. Потом был концерт в Пушкине, который ознаменовался грандиозной дракой. Такой, что ей даже посвятили заметку в газете с заголовком «Как культуристы повздорили с металлистами». Из-за чего все началось, я не в курсе, но мы успели отыграть всего три песни – и вдруг вырубили звук и свет. Просто абсолютно разная публика в одном зале – культуристы, панки и металлисты – оказались несовместимы.

Наступили 1990-е, время, когда люди уже ничему не удивлялись. Как СССР распался, мы даже и не заметили. Политики и идеологии у нас никогда не было, только гораздо позже, когда Топ себя директором провозгласил и Мертвый на подпевках появился, в общем-то они политику и русские тексты продвигать стали. На рубеже 1990-х постоянно захватывали всякие сквоты, там репетировали, пили, торчали и жили. То что творилось во внешнем мире, нас не интересовало в те времена. На Константина Заслонова был сквот. На Владимирской мы сквотировали с «Фронтами»[9] и «Собаками Це Це». И с ними же потом переехали в красивый дом рядом с мыловаренным заводом в конце Лиговки. Для сквотирования было золотое время. Свет, газ и воду в тех домах не отключали, поэтому просто кидали «жулика», такое проверенное советское устройство для воровства электричества. Нехитрое устройство типа розетки с цоколем от лампочки, и через нее подключали электроприборы и оборудование. Ну и все, окна заколачиваешь, все вокруг разрисовываешь, ставишь аппарат и рубишь. На Владимирской мы сквотировали аж восемь комнат. Внизу жили хипповые волосачи, а мы, разобрав потолок, по лестнице спустились к ним, отдубасили и выгнали, так у нас появилось творческое пространство два этажа в 16 комнат! Царские условия анархического периода в стране; все бесплатно, работать не надо, все в кайф. И это, конечно, сильно избаловало, многие сквоттеры начинали торчать и бухать, вместо того, чтоб пользоваться мимолетным чудом. Поэтому с хиппи-торчками дружбы не было, но скоро так же себя начали вести и другие. НЧВЧ, который позиционировал себя как арт-центр, я помню смутно, мы там репетировали на его излете.

М. Б.: Там был главой прекрасный отпрыск гнезда князей Сумароковых, которого все звали Папа ОМ. Он, будучи протестантским подвижником, руководил группой «Адский Папа».

С. Г.: А еще был такой «Тотальный Джаз», который тоже сквотировал на Заслонова, потом на Бармалеевой. Из этой тусовки вышли и панки «Пупсы», к ней имели отношение Mintraitors и Messer für Frau Müller. Со всеми мы потом играли в «там-тамовской» истории. До открытия клуба в том месте у моих друзей было кафе, в котором бандиты иногда забивали стрелки. Уже потом там молодёжный центр полугосударственный возник, а я жил в этом дворе, ходил туда в халате и тапочках. Там и выступать стали одними из первых, когда центр стал музыкальным клубом. «Там-там» – это время выражения наших нереализованных фантазий, мы были агрессивны и настроены на быструю, грубую музыку. Это самое главное, что можно сказать об этом периоде. Наконец-то сбросили все запреты, и нам дали играть то, что нам самим нравится. Дали возможность выражать