Карнавал Безумия. Хроники саморазрушения в стиле панк - Миша Бастер

метал, волосачи. И на уроке НВП случилось странное. Преподаватель с фамилией Нимбург неожиданно сказал, что вот так и должен выглядеть солдат! Справа коротко, слева коротко, а не как у вас, волосачей. Поддержал меня, поставил отлично. Все конечно угорели, а в столовой у завуча от моего вида пельмени с макаронами в горле застряли, пообещал меня после выпуска поместить под стекло как экспонат.

Уже вовсю проходили разные подпольные концерты, того же Свиньи, с которым я не был особо знаком, ну и музыка мне нравилась побыстрее. Помню концерт «Народного Ополчения» в Политехническом институте, все происходило в какой-то комнате, где Алекс Оголтелый наклеил брови, как у Брежнева и зажигал в костюме. Вот он постоянно наряжался и привлекал внимание. И концерты в рок-клубе, где панков особо не жаловали. Туда я залетал постоянно как форточник – по водосточной трубе, в окно туалета, и вжик оттуда в зал, и все, ты на концерте. А в самом рок-клубе было полно и милиционеров и кгбешников, которые панков ненавидели. И вот припоминаю такой случай. Я от техникума был направлен на практику в железнодорожное депо. И в этом депо давали отгулы за дежурство в ДНД, добровольной народной дружине. Подежурил, и тебе за это два выходных дают. Я вписался в это ДНД, получили мы с товарищами повязки дружинников и пошли их, конечно, обмывать. Купили в магазине портвейна, пили, пили, помню уже все туманно, но при этом помню, что в рок-клубе должен быть концерт. И я подумал, о, у меня ж теперь повязка и мне не надо в форточку лазить. Я теперь персона важная, представилось мне спьяну, теперь мне все сразу отдадут честь, и обеспечат доступ к року. И я, пьяный в сардельку, с повязкой дружинника иду мимо этих всех кгбешников, которые ошарашено спрашивают, а ты куда? И я заплетающимся языком важно отвечаю «Я свой. Не видишь что ли повязку?» (cмеется) Огреб, конечно, проснулся на утро в ментовке. В другой раз я прорвался в рок-клуб, но меня приметили оперативники и начали окружать. А в рок-клубе как раз выступала «Поп-Механика» в 1985 году. Я от них ускользнул в закулисье, в гримерку. И ко мне подходит Курехин и говорит, все тебя сейчас заберут, вот бери ведерко с разведенной краской и чего-нибудь там рисуй. Ну я и пошел, мучаясь вопросом, что рисовать-то? Смотрю, в конце моего пути по сцене уже засели опера и меня ждут, чтоб прибрать и отмудохать в отделении. Ну и я начал рисовать елочки, очень медленно, очень долго.

М. Б.: Там на этой «Поп-Механике» была толпа ньювейверов, которых наряжал Гарик Асса, и они делали парад панк-моды.

С. Г.: Я много кого тогда уже знал, Гарика не знал, а Курехина да. Задерия хорошо знал. Цой был почти соседом моим на Гражданке. К моей тетке, когда я был школьником, постоянно приходила соседка по этажу, мама Виктора. И она моей тетке все время жаловалась, вот Витя такой придурок, в каком-то ВИА играет. И моя тетка ей вторила. Вот Сереженька, не будь таким дураком, не иди в музыканты. Иди лучше в гинекологи или стамотологи. Ставила Цоя как отрицательный пример. Но музыка и меломания манили.

Поход на концерты часто превращался в балаган с выхватыванием тумаков от гопников или «афганцев». Особенностью Ленинграда было наличие морского училища, и его курсанты, которые часто искали приключения в городе. Как сейчас помню, баров было тогда еще мало, и вот «Вена» у нас такой был бар, и сидим мы там небольшой компанией.

И подходит наглый такой курсант и одному товарищу щелчок по затылку дает. Ну естественно выхватил от нас, а там этих курсантов толпа. Не один десяток человек и все на взводе. И с нашего стола туда в гущу матросов полетели кружки, перевернулись столы, кружки летают уже с посторонних столов, как в ковбойском фильме. Как можем отмахиваемся ботинками в узком проходе лестницы к выходу, и к нам подлетает местный вышибала, он же бармен. Говорит: ребцы, сейчас они вас вообще замочат, давайте я сейчас все перекрою и держу их ровно пять минут, а вы сваливаете. И так и сделал, мы свалили, он закрыл дверь, и нет бы бежать, идем, как раз был Валера Трушин с которым потом играли в «бириках», Надя такая девушка толстуха, крупная. Идем не торопясь довольные, как мы им вломили, клоуны-победители. И тут случилось то, что и должно. Бармен честно держал толпу ровно пять минут, а потом она вся вывалила на улицу. Как из улья пчелы, рой разьяренной матросни в черных бушлатах. Нас естественно видят и бегут, наматывая ремни с пряжками на руки. Топ, Мертвый и Надя успели свалить в парадную, а мы с Трушиным развернулись, чтоб всех задержать, и попали под раздачу. Как на нас скакала та толпа, я не помню, но когда сбежавшие вышли из парадной, то увидели, что нас не только отпинали, а запинали прямо под машину, одни хайкинги из под нее торчали. Без сознания нас вытащили, и случай этот запомнился. Драки были естественным делом. Мы иногда раздавали волосатым упырям, у металлистов и рокабиллов тоже были драки в норме. Был такой ресторан «Мир» на «Парке победы», где многие отвисали. Помню, там был такой хит, в виде песни «Веселых ребят» 1986 года. Автомобили, автомобили, буквально все заполонили. И вот на этом месте все вскакивали, выделывали коленца и твисты. Ну и многое, конечно, заканчивалось драками. У нас была ближайшая станция «Удельная», и вот чтоб до нее тогда дойти, ну пару раз, я думаю, было вполне возможно выхватить. Это все в дальнейшем отразилось на стиле, близкому к скиновскому. Кому охота, чтоб оттрепали за ирокез? Поэтому налысо, поэтому берцы, потом появились бомберы уже в середине 1990-х, когда появились «секонды» с милитари шмотом. Удобно и доступно.

М. Б.: Вы уже тогда играли? На период 1985–1986?

С. Г.: Начиналось что-то уже в 84-м, мы с Романом Голубевым, у которого папа руководил этнической студией, решили, что у нас будет группа «Красная неделя», в которой обязательно должны быть протестные песни и девушки. Название было про менструальный цикл и красную неделю месячных. Рома играл на барабанах, и уже тогда были коллективы, в которых играли девушки. «Гарпия», «Ситуация», и вот мы позвали Свету Джейн и Иру Мяву, которая находилась в начале своего музыкального пути. Пиком деятельности этой группы стало попадание в программу ленинградского телевидения «Телекурьер», но просуществовала она недолго.

М. Б.: Потом Ира играла