Екатерина II. Как пополнялись и тратились личные средства. Кошелек императрицы - Игорь Викторович Зимин

результате в начале 1760-х гг. императрица отказалась от политики привилегий и провозгласила принцип свободной торговли. Ванреле 1764г. она направила распоряжение в Иркутск для распространения его на Камчатке, в котором всячески поощрялись действия купцов, занятых промыслом и продажей «мягкой рухляди»[113].

Эта ставка на купеческую инициативу принесла результаты. В организацию «меховых» экспедиций вкладывались купцы со всей страны. Так, в сентябре 1778 г. иркутский губернатор составил наставление «купцам, отправляющимся на Курильские и Алеутские острова». В этом документе упоминается купец Иван Никифоров, который с компаньонами в 1758 г. на судне «Св. Иустиниан» достигли островов Уманаки и Уналашки и добыли там множество черных лисиц. В документе перечислялись фамилии соратников экспедиции И. Никифорова, которые представляли разные регионы России: Илья Снегирев – Тобольск; Иван Буренин и Василий Кульков – Вологду; Иван Томилов и Афанасий Суханов – яренские купцы; Андрей Титов, Григорий и Петр Пановы – тотемские купцы; Егор Сабинин – московский купец; Семен Красильников и оружейник Афанасий Орехов – тульские купцы; Афанасий Чебаевский – лальский купец.

В том же документе иркутского губернатора упоминается, что в 1764 г. «жаловав тою ж привилегиею и медалями купцы Василий Шилов и Иван Лапин, а сверх того им за поднесенные Ея И.В. 120 лисиц зачтена выданная к вспоможению из Охотской канцелярии сумма денег 9000 руб. да и в мое уже правление в 1776 году из упромышленных оного ж шиловскою компаниек) на судне “Св. Павла” лисиц черных и черно-бурых при всеподданейшем моем донесении с Лапиным и Ореховым к Ея И.В. представлено 300, за что там же они всемилостивейше пожалованы знатною денежною суммою»[114].

Эти «камчатские» меха высоко ценились. В счетах по комнатной сумме упоминается, что в марте 1778 г. «камчатским промышленникам Лапину и Орехову» выплатили 21 500 руб. «за 300 черных лисиц», эти лисицы, «купленные у камчатских промышленников», выделаны в Московской меховой экспедиции и доставлены в Петербург за 45 руб.

Алгоритм доставки мехов. Собираемый в качестве ясака мех поступал в местные казенные палаты, где его сортировали и упаковывали. Для этой работы имелись специалисты. Например, казенный закройщик грек Георгий Андилий упоминается как состоящий в штате Сибирского приказа: «…находящемуся при Сибирском приказе закройщику» выплатили «за дело им для Комнаты Нашей пяти бобровых мехов» 77 руб. (декабрь 1762 г.).

В Сибири насчитывалось несколько точек сбора мехов, их собирали в Иркутске, а затем везли в Москву. В 1789 г. сумма, выделяемая на прогоны от Иркутска до Москвы, составила 1855 руб.; в 1791 г. – 1930 руб. В 1793 г. «при доставлении сюда собранной с ясашных за ясак мягкой рухляди, на прогоны, на путевые издержки и на обратный проезд, здесь выданные двум присяжным с конвойною командой 2413 руб.».

Меха собирали и везли в Петербург:

– из Барнаула в 1789 г. «за провоз из Барнаула в Петербург казенной мягкой рухляди» заплатили 82 руб. Доставка из Колыванской казенной палаты в Петербург «казенной мягкой рухляди из городов, на укупорку оной и прогоны 75 руб.» (выплата на март 1791 г.). В 1793 г. – 14 руб. Дешевизна доставки меховой рухляди была связана с тем, что ее везли вместе с денежной казной;

– из Тобольска. Доставка собранной «за ясак мягкой рухляди» включала плату «за укупорку, на прогоны, путевые расходы и при отправлении отсюда команды на прогоны и дорожный проезд» и составляла 1400 руб. (1791г.). В 1793 г. доставка мехов из Тобольской казенной палаты и Тюменского уездного казначейства обошлась в 1348 руб. («при доставлении сюда собранной с ясашных за ясак мягкой рухляди, разного рода зверей, на прогоны и на путевые издержки; и на обратный проезд здесь выданные присяжному с конвойною командую»;

– из Екатеринбурга. Доставка «ясашного сбора» из Екатеринбургского областного казначейства в 1793 г. обошлась в 2487 руб.;

– из Архангельска. Доставка мягкой рухляди в Петербург в Кабинет Е.И.В. из Архангельской казенной палаты обошлась в 70 руб. (1793 г.).

Собранные меха везли под охраной либо в Московскую меховую экспедицию, либо в Петербург. Все транспортные издержки – «прогоны», включая содержание вооруженных команд, оплачивались из комнатной суммы императрицы.

Специалисты. Меха, поступавшие в Московскую меховую экспедицию, выделывались скорняками-профессионалами. В счетах императрицы упоминается, что в «Московской экспедиции о продаже казенной мягкой рухляди» 1785 г. имелся в штате «мехового дела мастер». В Петербурге по новому штату Кабинета Е.И.В. также значатся мехового дела мастер, подмастерье и 10 скорняков: «Меховому мастеру Пуговину за сделанную для Его Императорского Высочества великого князя Константина Павловича медвежью муфту выдано 170 р.»[115]; «…мехового дела мастеру Шморлу за взятую у него для Его Императорского Высочества великого князя Константина Павловича медвежью муфту 150 руб.» (декабрь 1793 г.).

За меха, собранные в 1796 г., и за «работы, при выделке из сырья мягкой рухляди, за шитье мехов и за купленные к тому материалы» московским скорнякам выплатили из комнатной суммы императрицы 2124 руб. Значительная часть меховой рухляди, поступившей в Московскую меховую экспедицию («Экспедиция Кабинета о продаже в Москве сибирских мехов»), реализовывалась[116], и только эксклюзивные меховые пластины отправлялись в Петербург к Императорскому двору[117].

В Петербурге меха поступали в Камер-цалмейстерскую часть. Там имелись самые разные специалисты по обработке и пошиву меховых изделий. Это были как казенные, так и вольнонаемные специалисты – скорняки и закройщики, специализировавшиеся на пошиве шуб: «Портному Пиллеру за шубу 25 руб.» (октябрь 1787 г.).

Об объемах «мягкой рухляди», поступавшей в Камер-цалмейстерскую часть, говорят следующие суммы:

Номенклатура мехов. Как правило, в счетах по комнатной сумме императрицы номенклатура мехов не раскрывалась. Однако периодически встречаются счета, где частично или полностью перечислялись доставляемые в Камер-цалмейстерскую часть меха. Так, в ноябрьском счете за 1768 г. «О числении в расход отданной в 1768 г. для Комнаты из Камер-цалмейстерской конторы мягкой рухляди на 9777 руб.», указывается, что в июле поступили 20 сороков соболей и 64 лисьих меха («чернобурых, бурых, буреньких и седых») на 8825 руб.; в сентябре – 10 горностаевых мехов на 357 руб.; в декабре – 1000 собольих хвостов на 600 руб.

В счете за март 1770 г. (оплата мягкой рухляди за 1769 г.) на 24 559 руб. перечислены: «16 собольих мехов; соболей 20 сороков; 55 черно-бурых, бурых, буреньких и седых лисиц; 10 горностаевых мехов; собольих хвостов на 1000 руб.».

Только за декабрь 1784 г. в Петербург доставили «для Комнаты Нашей 380 собольих хвостов на 352 руб., да хвостов же собольих 360 без цены». В ноябре 1789 г. стоимость доставленной меховой рухляди