Мой следующий вздох: мемуары - Jeremy Renner

это то, что заставляет нас застревать в ситуациях, которые делают нас несчастными.

Это не мысли героя Marvel или Супермена. Это просто мои мысли, ДНК человека, который верит в осторожный оптимизм и всегда ищет то, что можно сделать.

Так что да, пока я лежал там, раздавленный, разбитый, на краю гибели, я все еще продолжал думать: если мне удастся снять судорогу и приложить лед к глазу, думаю, я смогу дойти до дома.

Тем временем в лагере Реннер люди просыпаются, пьют кофе, готовятся к новому дню, к новому году. Не хватает только нас с Алексом - насколько всем известно, мы все еще открываем дорогу, прокладываем маршрут, дядя и его племянник расчищают сугробы, прокладывают тропинки, перемещают горы снега туда-сюда, вытаскивают снегоходы из снежных завалов, машины обледенели и готовы к поездке. Никто ни о чем не думает: нужно приготовить завтрак, собрать детей, поделиться впечатлениями о прошедшей ночью битве снежками , о том, как странно было наблюдать за падением шара в 12:03, а на самом деле в 3:03 на Таймс-сквер, о том, что наконец-то воздух очистился, снег прекратился, и склоны ждут.

Реальность для меня другая. Каждый вздох вырывается из меня, как будто я должен высечь его из камня. Незнакомец держит полотенце у моей головы; мой племянник приседает, поддерживая мою руку в нужном положении. Мужчина говорит: "Ему понадобится CareFlight. Срочно. Пожалуйста, приезжайте".

Каждая секунда, каждая минута - одна, две, пять, десять, двадцать - тянется как патока, но, несмотря на невыносимую медлительность, время хотя бы идет.

Я встречаюсь со своими страхами на одном дыхании. Но потом я годами тренировал себя смотреть страху в лицо и преодолевать его. Не знаю, каким было бы то утро, если бы я не взяла на себя обязательство встретиться с каждым страхом лицом к лицу и побороть его.

Но размышления о том, что да как, ни к чему не приведут. Все, что имеет значение, - это мой следующий вдох.

4

.

ПЛАВАНИЕ С АКУЛАМИ

Когда я лежал на льду в то новогоднее утро, мой долгий путь к выздоровлению уже начался. В агонии, задыхаясь, я не сразу это понял, но, оглядываясь назад, именно тогда все и началось. Как только машина освободила меня и оставила одну на проезжей части, я устремилась по дороге с односторонним движением.

Вспоминая этот случай, я хотел понять, кем был этот человек, только что получивший столь катастрофические травмы. Никто из нас не приходит в нашу жизнь новорожденным. Каждый из нас приносит с собой набор координат прожитой жизни. Эти координаты, возможно, нелегко распознать в данный момент, но, рассказывая эту историю, я составил карту своей жизни, чтобы увидеть, кем я был до этого инцидента и кем стал после него.

Я понял, что мне повезло: многие стороны моего характера, которые уже были налицо, помогли мне выжить в тот день. Жизнь подготовила меня к тому, чтобы я нашла способ пройти через агонию и ужас, чтобы добраться до безопасного места, , чтобы я могла дышать, чтобы меня спасли, а после этого проложить свой путь к выздоровлению, преодолевая веху за вехой, чтобы мое собственное выздоровление могло подстегнуть выздоровление тех, кто меня окружает.

Потому что самая глубокая правда о том, что произошло в то утро, заключается в том, что это случилось не только со мной. Сначала это случилось с Алексом, которому пришлось столкнуться с собственной смертью ("пожалуйста, быстрее, пожалуйста, быстрее"), затем найти своего дядю мертвым на проезжей части, затем броситься за помощью, затем почти час держать его руку в определенном положении. Все эти травмы, все эти вещи, которые никто и никогда не должен видеть, и все же ему пришлось принимать важнейшие, спасающие жизнь решения.

То, что случилось со мной, случилось и с Барб и Ричем. Они просыпались в новом году, невинно переживая свое утро, хотя и с собственными душевными терзаниями. Особенно Барб, которой не прошло и двадцати четырех часов, как ее любимый дядя лежал на койке в доме престарелых, и его жизнь закончилась.

Менее мгновенно, но не менее мощно, были восприняты остальные члены моей семьи и друзья. Моя дочь, Ава, невинно проснувшаяся в ясном небе и поинтересовавшаяся, где ее папа; моя мама, праздновавшая рождение внука и еще не знавшая, что ее первенца преследует смерть в двухстах милях к востоку. Мой отец, который вместе с Ким первым попал в больницу. Другие мои братья и сестры и их дети, которым придется по-своему пережить травму от моего несчастного случая; Дэйв Келси, Рори Милликин, мои друзья по всему миру... То, что случилось со мной, произошло не в вакууме. Пропустив прыжок, упав на землю, будучи растерзанным 14 000-фунтовой машиной, столкнувшись со смертью на льду, и в последующие месяцы восстановления я пригласил людей, которых любил, в ад, созданный мной самим.

И единственным способом спасти каждого из этих людей от этого ада было выжить в первую очередь, а затем пройти через выздоровление, увлекая их за собой. Так что нет, я никогда не считал этот инцидент только своим; это было нечто, нависшее над невинными людьми вокруг меня, и, чтобы помочь им исцелиться, я должен был приложить все свои силы, каждую секунду каждого дня. Для меня никогда не существовало возможности расслабиться, не бороться так сильно, как я когда-либо боролся за что-либо.

Да, это был "несчастный случай" - хотя я думаю о нем как о происшествии, потому что считаю, что все происходит не просто так, - но как бы я его ни называл, я все равно осознаю, что стал его причиной. Это было не нарочно, и я не считаю это безрассудством, но мне придется жить с тем, что я не включил ручной тормоз на снегоходе, придется смириться с тем, что "Не сегодня, ублюдок" обернулось всем этим. Я знаю, что я сделал с Алексом; я глубоко осознаю, что я сделал со своей семьей. Я знаю, что испортил новогоднее обещание, данное детям; я знаю, какую травму я нанес людям. Я так люблю их, так забочусь о них, и я знаю, что поступил с ними так плохо - а они, в свою очередь, чувствуют себя ужасно из-за того, что случилось со мной. Я пытался спасти Алекса, но все равно устроил им катастрофу и разбил их сердца.

Я создавал образы в их сознании. Я заставил каждого столкнуться с хрупкостью жизни, когда все, что мы пытаемся сделать, - это прожить