Арнольд Дейч. Вербовщик Божьей милостью - Александр Юльевич Бондаренко

«Согл», что, разумеется, означает «Согласен», стоит роспись – буква «А» с закорючкой, и указана дата: «22-II-33 г.».

…Поразительное свойство исторических документов! То, что в своё время представлялось совершенно обыденным, впоследствии может вызвать у исследователя, как минимум, дрожь в руках. Ведь секретного сотрудника «Арнольда» (того самого Дейча, которому вскоре присвоят оперативный псевдоним «Стефан») отправлял во Францию начальник отделения легендарный Наум Эйтингон[86], вошедший в историю как «карающий меч Сталина», отправку разрешил тогдашний руководитель разведки – и в общем-то её создатель – Артур Артузов, а в качестве «принимающей стороны», обозначенной оперативным псевдонимом «Джек», выступал Фёдор Карин[87]. Как и Эйтингон-Наумов, он относился к тем людям, кого мы называем легендарными разведчиками, однако совершенно иного плана. В 1922–1924 годах Карин был на нелегальной работе на Балканах, после чего являлся резидентом внешней разведки в Харбине, «одной из наиболее перспективных [резидентур]. Именно она активно добивалась положительных результатов. Ей… удалось добыть сверхсекретную программу японской экспансии, так называемый “Меморандум Танаки”[88]. Согласно этой “программе”, намечался план последовательного захвата территории на континенте, начиная с Китая. Естественно, включая и советский Дальний Восток»[89]. В 1928–1933 годах Карин руководил резидентурами в Германии и во Франции, а в 1934-м перешёл в военную разведку, где возглавил 2-й (Восточный) отдел и в следующем году получил звание корпусного комиссара…

Вот такое вот «созвездие» имён соединилось на рапорте из всего лишь двух строк.

А дальше – очередная нестыковка документов. В «Докладной записке» Дейч писал: «В начале января 1933 года я был отправлен нашим отделом в Париж для того, чтобы там работать у Карина». Как же так, в начале января, ежели Артузов завизировал его отправку за кордон только 22 февраля? Впрочем, оставляем это без комментариев…

Понятно, что belle France[90] курортом для наших разведчиков не являлась. Если изначально советские спецслужбы работали здесь по белогвардейским организациям и эмиграции, то затем зона их интересов основательно расширилась. «К началу 30-х годов советская внешняя разведка накопила значительный опыт успешной работы во Франции с “легальных” и нелегальных позиций. Однако с приходом к власти в Германии Гитлера в Европе существенно изменилась агентурно-оперативная обстановка и перед парижской резидентурой, как и всей нашей разведкой, встали сложнейшие задачи. Прежде всего появилась вероятность возникновения в этом регионе мира войны, в том числе против Советского Союза. Руководители страны стали предъявлять в сложившейся обстановке более высокие требования к добывавшейся нашими резидентурами политической, военной, экономической и научно-технической информации»[91]. Это оценка из фактически официального нашего источника. Представитель противной стороны – американский историк, происходивший из русской эмиграции, – даёт несколько иную оценку: «Приход к власти в Германии нацистской партии в 1933 году означал начало конца французского превосходства в Европе. Франция перестала быть первостепенным объектом внимания советской разведки. Однако Москве потребовался целый год для того, чтобы осознать значение сдвигов в международных отношениях и сделать свои выводы»[92].

Думается, что наша оценка вернее – ведь речь идёт о наших, советских, заботах, пусть и на французской территории. Впрочем, далее Дэвид Даллин сам себя и поправляет: «Не было причин преуменьшать роль Франции в схеме советской разведки. Казалась необходимой только реорганизация и перемена стиля работы. Столица Германии больше не могла оставаться центром советского шпионажа, как это было в течение последнего десятилетия. Советская разведка по Франции должна была отделиться от Берлина и наладить прямую связь с Москвой. Предстояло выполнить громадную работу, если учесть, как много там находилось центральных и вспомогательных агентств и учреждений»[93].

Из сказанного можно понять, что работа была очень большая и серьёзная, однако в большинстве источников об этом периоде в жизни Дейча говорится как бы скороговоркой: «Вначале он исполнял функции курьера, связываясь с нужными людьми, заводя контакты с теми, кто мог бы стать полезным на случай войны (предположим, радистом, когда невозможно использовать обычные каналы связи разведывательных групп с центром). Неоднократно Дейч выезжал из Парижа в Вену с теми же целями»[94].

Вот и всё, что сказано в том самом почти официальном источнике. В биографической справке Арнольда Генриховича, помещённой в известной нам уже книге «Евреи в КГБ. Палачи и жертвы», говорится несколько по-иному, но тоже весьма скупо: «В январе 1933 г. вместе с женой направлен на нелегальную работу в Париж в распоряжение резидента Ф.Я. Карина. Выполнял обязанности курьера, помощника, затем – зам резидента (псевдоним “Отто”), а также специальные задания в Бельгии, Голландии, Австрии и Германии»[95].

Но, скорее всего, это было не совсем так. В «Докладной записке» указывается: «В 1931 году она [супруга Дейча. – А.Б.] была откомандирована в Москву в радиошколу Коминтерна, где она пробыла до 1932 года, а позже работала до 1934 года как радистка на одной из станций Коминтерна. С 1934 года и до начала 1936 года она училась в КУНМЗ’е [Коммунистический университет национальных меньшинств Запада. – А. Б.]». Так что супруги были разлучены довольно надолго – кроме нечастых и коротких встреч.

В той же «Докладной записке» Арнольд более подробно рассказывает и о своей работе во Франции: «В начале января 1933 года (я до октября 1932 года болел в Москве тифом) я был отправлен нашим отделом в Париж, для того чтобы там работать у Карина. У него я выполнял техническую работу, фотографию и т. п. и создал нелегальные переходные пункты через французскую границу в Бельгию, Голландию и Германию. Кроме того, я старался связаться с рыбаками во Франции, Голландии и Бельгии для того, чтобы использовать рыбацкие лодки для установки на них в случае войны радиоаппаратуры».

Как известно, где-то порядка 80, если не 90 процентов секретной информации можно почерпнуть из открытых источников. И вот в подтверждение тому фрагмент из письма «Стефана» в Центр:

В последнее время мы прочитали здесь в одной газете статью о применении ультракрасных лучей в фотографии и криминалистике… Так, например, можно производить съёмку ночью почти в совершенной темноте. Возможно также производить фотографирование с аэроплана через облака. На голландско-германской границе вдоль всей границы поставлен якобы передатчик ультракрасных лучей. При каждом переходе границы контрабандистами или прочими лицами излучение прерывается, о чём становится известно путём звонковой сигнализации.

Необходимо приобрести всю теоретическую литературу в физических, фотографических и электрических журналах и всю литературу о возможностях практического применения.

Но то, что в несекретных изданиях появляется информация, представляющая прямой интерес для разведки, – это даже не половина дела. Эту информацию нужно увидеть, понять и оценить, что совсем не так просто, потому как требует соответствующей подготовки и знаний. В итоге большинство читателей просто скользят по ней глазами и тут же забывают. А вот у Арнольда Дейча, с его блестящим образованием, это получалось вполне успешно.

Впрочем, образование позволяло «Стефану» не только оценивать чужие открытия, но и совершать свои. В частности, в области оперативной техники. И вот Дейч писал из Парижа в Центр: