Антон Бринский - По ту сторону фронта

До этого крестьяне не представляли еще себе бесчеловечной жестокости захватчиков; некоторые думали: уж если под панами жили — и под немцем как-нибудь проживем. Теперь и они поняли, что с этими зверями жить нельзя. Партизанский отряд стал расти, и скоро уже в нем было тридцать вооруженных бойцов, да еще около трехсот человек работало связными, разведчиками и так или иначе содействовало партизанам. Это был один из первых отрядов на Волыни, и гитлеровцы почувствовали, что такое народный гнев. Народные мстители подкарауливали на дорогах машины, рвали телеграфные и телефонные провода, не давали организовывать управы и полицейские участки, забирали или уничтожали заготавливаемые немцами хлеб и мясо, не позволяли вывозить молодежь на рабский труд в Германию. Много советских людей спасли они от арестов и расстрелов.

Вели партизаны и большую политическую работу среди населения, рассказывая об истинном положении на фронтах, призывая к борьбе с оккупантами, разоблачая их лакеев — буржуазных националистов.

Был в отряде радиоприемник, и, конечно, радостно было слышать на оккупированной фашистами земле сводки Совинформбюро, статьи «Правды». Это поддерживало мужество, помогало правильно оценивать события, помогало в работе. Но (я уже упоминал об этом) партизанам необходима двусторонняя радиосвязь с центром, а у Цуманского отряда такой связи не было. Шли слухи, что в других районах есть отряды, непосредственно связанные с Москвой, но разыскать их не удавалось. Разведчики Филюка узнали и о Бате, который находится где-то в Белоруссии на Червоном озере, куда даже самолеты прилетают с Большой земли. Вот с ними бы и связаться!.. Но до Червоного озера около трехсот километров. Как добраться туда, как найти там партизан?..

А батинцы уже работали в это время на Украине: Сазонов базировался около Олевска и далеко рассылал свои диверсионные группы.

В сентябре 1942 года Сидельников с тремя группами подрывников вышел на Волынь и между Луцком и Ровно взорвал три немецких эшелона. Много было разговоров в народе: считали, что это советские парашютисты, только что сброшенные с самолета. Филюк дал задание своим связным во что бы то ни стало найти парашютистов.

Через несколько дней Сидельников со своими бойцами был в лагере Филюка, и Филюк с удивлением узнал, что они вовсе не парашютисты, а партизаны одного из отрядов Бати и что расположен этот отряд гораздо ближе батиной Центральной базы. Сидельников предложил общими силами провести еще несколько операций — и еще четыре фашистских эшелона полетели под откос. Работа подрывников пришлась по вкусу цуманским партизанам, самим захотелось работать так же. Решено было воспользоваться удобным случаем — послать вместе с возвращающимися батинцами делегата к Сазонову, чтобы через него связаться с Большой землей. Эту миссию пришлось взять на себя командиру отряда: товарищи безоговорочно доверяли ему. И вот Александр Филюк пошел с Сидельниковым к Олевску.

Правда, гораздо ближе — под Рудней Бобровской Степанского района. Ровенской области, — расположен был отряд полковника Медведева, но Медведев, ведя главным образом разведывательную работу, избегал связи с местными жителями и так законспирировался, что о нем мало кто знал.

Сазонов встретил Филюка хорошо и даже обрадовался.

— Чем больше, тем лучше. Переходите сюда, вливайтесь в наш отряд — здесь места хватит и дела хватит.

Но Филюк не согласился.

— А кто будет бить немцев на Волыни? Цуманский отряд не может уйти из-под Цумани — там и места знакомые, и полный контакт с населением, и громадные возможности работы не только на дорогах, но и в таких городах, как Луцк и Ровно. — Филюк хотел, войдя в подчинение Бати, оставаться под Цуманью.

Сазонов развел руками:

— Этого я не могу. Это должен решать сам Батя… И знаете что: сейчас я посылаю к нему связных. Идите и вы с этой группой — договаривайтесь.

Значит, еще полтораста слишком километров по лесным осенним дорогам. Но не таков был Филюк, чтобы бросить начатое дело: с очередной группой связи он пошел к Бате. Как раз в эго время и я шел со своей группой от Червоного озера на Украину. Где-то между Олевском и Припятью мы разминулись.

Григорий Матвеевич одобрил решение Филюка.

— Конечно, оставайтесь у себя. Будем держать с вами связь. И даже лучше будет, если вы свяжетесь с нашим отрядом под Ковелем. А со временем мы пришлем вам радиостанцию и радистов.

С этим и ушел командир Цуманского отряда с Червоного озера. А когда он добрался до своего лагеря, оказалось, что там уже есть радиостанция. Ее принесла группа парашютистов, недавно прилетевших с Большой земли во главе со старшим лейтенантом Алексеевым.

Кирилл Михайлович Алексеев родился, как и Филюк, в 1914 году. Были они ровесники, но как по-разному сложилась у них жизнь. Отец Кирилла в чине поручика командовал ротой на полях первой мировой войны, а после Октября вместе с ротой перешел на сторону революции и в гражданской войне командовал крупными соединениями Красной Армии. Кирилл с самого детства чувствовал себя военным. Десятилетка, кавалерийское училище, и по окончании его — два красных квадратика на синих петлицах: лейтенант. В 1941 году старший лейтенант Алексеев служил далеко от немецкой границы — в Закавказье. Побывал в Иране и уж только после этого попал на фронт. Защищал Москву. Тяжело раненный во время зимнего наступления 1941/42 года, долго лежал в госпитале. А в октябре 1942 года во главе небольшой группы парашютистов направлен был в Западную Украину.

Летели они на самолете знаменитого Груздева — Героя Советского Союза. Много десантников перебросил он через линию фронта, и те, кому привелось лететь с ним, гордились этим. Про него рассказывали анекдоты и легенды, считали, что он каким-то особенным чутьем умеет избегать фашистских истребителей и зенитного огня, что ему сопутствует какое-то особенное счастье. На этот раз, чтобы избавиться от преследования вражеского истребителя, Груздев вел свой самолет низко над самым лесом — чуть за деревья не задевал. Гитлеровец сверху пошел в атаку на Груздева и с пике врезался в землю, а самолет Груздева остался невредимым, и парашютисты без помехи приземлились.

Казалось бы, им надо радоваться и прославлять груздевское счастье, но они остались недовольны полетом. Дело в том, что группа Алексеева должна была высадиться в районе села Лопотинь, а когда поутру они ориентировались, оказалось, что Груздев сбросил их километров на сорок к западу — недалеко от Луцка. Радистка Нина Кокурина (у партизан она звалась Лялей) связалась с Москвой, и Москва приказала идти к назначенному месту. Сорок километров. На самолете это несколько минут, а пешком, по незнакомым лесам, скрываясь от фашистов, придется идти дня два… И на протяжении всей дороги десантники ругали летчика на чем свет стоит — и «воздушным сапожником», и «обозником», и «растяпой», и «блудным сыном».