Владимир Ильин - Партизаны не сдаются! Жизнь и смерть за линией фронта

— Товарищ комиссар, а как нас будут расформировывать? Куда нас пошлют теперь?

— Пока, товарищи, я сам еще ничего не знаю. К нам должны прилететь на самолете из Центрального штаба партизанского движения товарищи, которые и будут заниматься этим делом. Возможно, из нас сформируют какое-нибудь воинское подразделение и направят после лечения и отдыха на фронт. Завтра мы все это узнаем.

Прибыв в деревню для расформирования и разместив своих товарищей по домам, мы стали поджидать прилета самолета с представителями штаба. В деревне было голодно, у жителей даже картошки не было, не говоря уж о хлебе, поэтому, голодные, мы ждали с нетерпением этого расформирования.

К вечеру прилетел долгожданный самолет. Меня, как единственного, кто остался в живых из командного состава 5-го отряда, вызвал к себе командир бригады Гудков и сказал:

— Комиссар, ты будешь работать у нас в штабе по расформированию бригады. Сейчас надо составить списки партизан отряда по нужной форме, а потом будешь заполнять специальными чернилами печатные бланки удостоверений, которые будут выданы всем партизанам. Потом все получите направления на дальнейшее прохождение службы. Завтра с утра начнем заниматься этим делом.

Получив это задание, я решил пройтись по деревне и узнать, все ли мои товарищи хорошо устроились с жильем и как обстоит дело с питанием. Проходя по деревне, я неожиданно увидел сидящих на завалинке одной хаты знакомых мне девушек из другого отряда, и среди них была одна, которая находилась в госпитале на том самом островке в болоте. Она была санитаркой этого госпиталя. Я очень обрадовался этой встрече и решил узнать, как ей удалось вырваться от немцев, что произошло с Францем? И вот что она мне рассказала:

— Немцы схватили нас на острове и погнали в сторону линии блокады, а потом под конвоем пригнали в Лепель и посадили в общую тюремную камеру. С нами вместе был и Франц Питч. Он пытался нам сказать, что во всем случившемся виноват только он. Что он должен был предупредить штаб бригады о приходе на остров этого немца с мальчиком, а он этого не сделал. Через два дня нас поодиночке немцы стали допрашивать и особенно долго допрашивали Франца. Его сильно били во время допроса. Когда его, избитого, приводили в камеру и вталкивали к нам, то он нам говорил: «Медхен, крепко держись!» И что-то еще говорил, но мы его плохо понимали. Что-то он вспоминал вас, товарищ комиссар, но что он хотел передать вам, мы не поняли. Мы поняли только, что он нам говорил: «Не падайте духом, все будет хорошо». Прошло несколько дней нашего заключения, и через решетку окна в камере до нас стали доходить слабые звуки артиллерийской канонады. Мы поняли, что это наступают наши. Франц тоже прислушивался и улыбался грустно. Он чувствовал, что ему приходит конец. За день до прихода Красной Армии в Лепель немцы вывели Франца во двор тюрьмы, где уже стояла виселица. Там его и еще нескольких наших партизан и подпольщиков немцы в спешном порядке повесили, а нас всех вывели во двор тюрьмы, построили и под усиленным конвоем погнали на запад. Мы шли медленно, выигрывая время, а немцы спешили и все время кричали на нас: «Шнель, шнель!» Неожиданно, когда мы шли по дороге полем, на котором росла высокая рожь, а рядом был лес, из-за него на бреющем полете вылетели наши краснозвездные самолеты, которые стали обстреливать нашу колонну. Немцы с перепугу бросили нас и побежали по полю в высокую рожь. Мы не стали их ждать и тоже побежали по полю в лес. Так нам удалось спастись от гитлеровского плена.

— Значит, Франц погиб? — грустно переспросил я.

— Да, Франц погиб в Лепельской тюрьме.

— Это очень прискорбно, — заявил я.

11 июля 1944 года бригада была расформирована, и каждому из нас были выданы продукты питания в виде соленого сала и денежное вознаграждение. Было приказано всем партизанам сдать оружие и построиться. Затем был зачитан приказ, согласно которому часть руководителей партизанских отрядов и партизан были демобилизованы из армии и направлены на партийно-хозяйственную работу по восстановлению народного хозяйства Белоруссии. Мне дали направление в отдел кадров ЦК КП Белоруссии. Я поехал в Гомель, а потом в Минск. Многие мои товарищи были призваны в ряды Красной Армии и сражались против гитлеровских войск до конца войны.

Пятьдесят семь лет спустя

— Вот и подошли к концу Ваши «Записки», Владимир Петрович. Думаю, читателям будет интересно узнать, что же было дальше, как Вам пришла идея написать книгу и как Вы работали над ней.

— Хорошо, Сусанна Владимировна, если Вы так считаете, то я попробую очень коротко рассказать об этом. После расформирования нашей бригады 11 июля 1944 г. я был направлен в Минск в отдел кадров ЦК КП Белоруссии, где мне предложили работать на Минском станкостроительном заводе им. С. М. Кирова начальником литейного цеха. Он в первый же день войны был разрушен гитлеровской авиацией. Пришлось с оставшимися рабочими завода восстанавливать этот цех и одновременно готовить кадры для работы литейщиками в нем. В июне 1945 г. цех начал выдавать продукцию для народного хозяйства республики. Это был первый и единственный цех на всю Белоруссию.

В конце октября 1944 г. я был в командировке в Москве, по окончании которой получил отпуск на 3 дня и съездил в Егорьевск к Ире и в Дубровку к родителям. С Ирой мы поженились и уехали в Минск. В марте 1946 г. мы вернулись в г. Егорьевск, где я снова стал работать преподавателем специальных дисциплин в станкостроительном техникуме. В 1962 г. я успешно окончил заочный Машиностроительный институт (ВЗМИ), стал работать в нем старшим преподавателем. С Ирой мы прожили долгую жизнь в любви, дружбе и согласии. У нас родилось двое детей, дочь Галя и сын Володя. К сожалению, вот уже четвертый год я один, в 1998 г. после тяжелой продолжительной болезни моя дорогая жена Ира ушла из жизни.

С 1964 г. в Толочине через каждые пять лет начались регулярные встречи партизан нашей бригады в День освобождения Белоруссии. В 1976 г. в Минске я познакомился с военным журналистом, полковником в отставке Огуем П. С., который случайно узнал, что я писал воспоминания о немецком антифашисте Франце Питче. Ему понравилось изложение этих воспоминаний, и он посоветовал мне написать книгу о партизанах бригады Гудкова. Вот с этого времени я и начал писать «Партизаны Бука».

Чтобы правдиво и документально написать ее, я связался с Гудковым Н. П., и мы договорились вдвоем писать все эпизоды боевых действий бригады. Николай Петрович регулярно, начиная с 3.09.1978 г., мне писал письма, одно за другим. И даже сам приехал ко мне в Егорьевск 22.03.1979 г., и мы с ним записали на магнитофон 16 его рассказов о действиях партизан бригады, которые послужили материалом для написания книги. Кроме того, я имел большую переписку и встречался с бывшими партизанами нашей бригады: начальником штаба Руколем Я. Ф., радистом Котовым Н. И., пом. комиссара Журавским И. И., врачами Курмаевым Б. С. и Слесаревым И. Г., партизанами Журавской М. И., Журавским А. И., Шафранским В. И., Красинским В. Г., Евсеенко Е. В., с комиссарами отрядов Голиковым А. Г. и Смирновым К. В., с разведчиком Михайлиным В. Г., пом. комбрига по следственным делам Захаревичем С. А., медсестрой Слесаревой Е. И. и др.