Красные листья. Восточный альманах. Выпуск восьмой - Нгуен Динь Тхи

По воле сердца делается все.

Ведь сердце — падишах, а войско — тело.

Путем ли праведным иду,

Тропой неправедной бреду…

Зачем показывать слепому,

Как зреют яблоки в саду?

Пусть молодость уходит, слезы спрячь,

Хоть с ней ушла пора твоих удач.

Не смогут возвратить ее обратно

Ни пир и ни хабиб, ты плачь не плачь.

Дела глупцов приносят много бед.

Нет пользы их считать, а есть лишь вред.

Но польза в том, чтобы, на них не глядя,

Ты не пошел бы за глупцами вслед.

Прах родины как сладкий мускус мне,

Снег родины согреет, как в огне.

Ты, сердце, меня сделало былинкой.

Какой сейчас достанусь я волне?

Бокал брал я раньше Корана: примерно

На равных с дозволенным действует скверна.

Хорошие мысли, плохие поступки.

Полумусульманин я, полуневерный.

Я грешник, так как не без лени я.

Кричу порой от вожделения.

Что было б, если б не раскаянье?

Спасибо за язык спасения!

Смерть подошла, перед ее чертой

В неведенье я занят суетой.

Как юность о постели новобрачной,

И старость грезит грешною мечтой.

Возьми мой опыт — все, чем я владею.

Состарюсь и к делам я охладею.

Не охладею лишь к любви красавиц.

Хоть стану стар, в любви помолодею.

Кто пред тобою очернил других,

Тот так же и тебя чернит при них.

В лицо похвалят, за глаза ругают.

Стыд и позор на голову таких!

Не раны наноси, бальзам на сердце лей.

Мудрец посеет хлеб, глупец — сорняк, пырей.

Не суй ты руку в каждую нору,

Там может быть гнездо гремучих змей.

Ты от меня ждешь верности, мой друг,

Ее ни у меня нет, ни вокруг.

Найдешь ты верность, но не в этом мире,

А там, где вся корысть исчезнет вдруг.

От друга тайну, как и от врага,

Храни, поняв, как тайна дорога.

То тайна ценится, как сабля,

То как брильянты или жемчуга.

Врага бей саблей, и не слабо.

Но не бранись с ним, словно баба.

Прошу, не рань словами сердце,

Стыд подлость не превозмогла бы.

Когда, чтобы попасть кому-то в тон,

Раскроешь сердце, разве ты умен?

Тот, кто умен, не любит суесловья,

Без надобности слов не тратит он.

Лейла, столь благородною не будь,

Пронзить бы не могла Меджнуну грудь.

Любовь не так легка, когда некстати

Решит она прийти к кому-нибудь.

Твои губы слаще меда, лала.

Зубы оценить, как перлы, мало.

Взор пьянит сильнее, чем вино.

А ресницы — острые кинжалы.

Шах, эмир, министр, имевший вес,

Властвовал, господствовал, исчез.

Все кончается когда-нибудь.

Старость, смерть — вот колесо небес.

Груз верблюда не свезет осел.

Суфий с пьяным сядет ли за стол?

Как узнает спящий о неспящем,

Если сон его не отошел?

Твое лицо как розы лепесток.

Твои уста — живой воды глоток.

Ты вся благоухаешь, как цветок.

Но сердце — камень, вот в чем твой порок.

Голос твой приятней нежных струн.

Тело серебрится светом лун.

Если ты Ширин — я твой Фархад,

Если ты Лейла — я твой Меджнун.

Полный бокал — это молодость лет,

В старости в нем ничего уже нет.

Старость одна ни к кому не придет,

Старость идет в окружении бед.

Трудом и талантом добьешься порой

Того, что имеет невежда иной.

Кого-то спасает искусство врачей,

А кто-то без них никогда не больной.

Нрав добрый не заменишь красотой.

Сильней всего гремит сосуд пустой.

Краса лица — красивая посуда,

А добрый нрав — халва в посуде той.

Кто славит красоту твою, не вправе

При этом ничего сказать о нраве.

Я плачу о тебе, а ты смеешься.

Такая гордость вряд ли к доброй славе.

АБДУЛКАДЫР-ХАН ХАТАК

(1651—1703)

Кто мудр, тот в сердце спрячет тайну глухо,

Чтоб не дойти ей до чужого слуха.

Нет никого, но он молчит о тайне,

Поскольку и стена имеет ухо.

Водопад, почему ты так плачешь всегда?

Ты горюешь по ком и бежишь ты куда?

Головою напрасно ты бьешься о камни,

Утекла, не вернется обратно вода.

Борода моя черная вся побелела,

А вниманье красавиц ко мне охладело.

И сейчас обернулось укором, упреком

То, что в юности с гордостью делал я смело.

* * *

От женских ласк, хоть вкус их сладок,

Бывает приторный осадок.

И сладкий сахар съешь чрезмерно,

Здоровье приведешь в упадок.

Вкус любви! Каков он, настоящий?

Тот поймет, кто сам любовь обрящет.

Иногда всего на свете горше,

Иногда всего на свете слаще.

Лицо твое — луч солнца над долиной.

Цвет губ — цвет бадахшанского рубина.

Спаси нас, боже, от любви твоей,

Когда твой нрав, характер твой звериный

Гиацинтом пахнут кудри — не цветок.

Не тюльпаны — это яркость нежных щек.

Не нарциссы — это девичьи глаза.

Но увянут и они, всему свой срок.

Встречались — были нежные слова.

Расстались — шла недобрая молва.

Когда кого-то любит кто-то,

Жизнь в этом мире такова.

Мудрец молчит, глупец трещит при этом.

Прогнать бы лающего пса, да где там.

Пока тебя