Комната, полная зеркал. Биография Джими Хендрикса - Чарльз Р. Кросс

Иногда мне кажется, что ему просто хотелось ненадолго избавиться от нас. Он вкалывал как проклятый. Он наказывал нас, грозя, что мы проведем выходные у мамы, но именно этого нам и хотелось». Много раз эти добровольные ссылки срывались: во время передачи детей Люсиль и Эл начинали ссориться, отец яростно хлопал дверью и забирал мальчиков домой. Чувствуя себя обманутыми, дети тайком пробирались к матери, за что Эл их наказывал. Он редко применял силу, когда был в трезвом состоянии. «Иногда отец так сильно напивался, – рассказывал Леон, – что забывал, за что именно нас бил». Когда Джими подрос, он начал сопротивляться этим поркам: мальчик хватал ремень и держал его, чтобы Эл не мог ударить. Чаще всего все эти попытки были тщетными. «Отец был сильным, – говорил Леон. – Одной рукой он держал нас, а другой бил».

В то время Эл работал во вторую смену на электростанции Сиэтла. Так как он воспитывал детей в одиночку, присматривать за ними после школы было некому, и часто во время смены ему звонили обеспокоенные соседи. Джими попадал в неприятности чаще, чем Леон, но большинство их проступков были несерьезными. «Соседи начали следить за нами, – вспоминал Леон, – он знали, что нас может забрать соцзащита». Работники отдела социальной защиты ездили на зеленых машинах, и Леон и Джими научились следить за этими автомобилями и убегать, как только они появлялись на горизонте. Мальчики старались не прогуливать школу, чтобы избежать лишнего внимания со стороны властей. «Они были неплохими детьми, – вспоминал сосед Мелвин Хардинг, – просто слегка дикими и потерянными».

Эл писал в своей автобиографии, что временами отдавал свою порцию мальчикам, чтобы прокормить их, но даже так еды не хватало. В доме было ужасно грязно, потому что Эл не успевал (или не хотел) убираться и стирать, он считал это женской работой. На короткое время у Эла появилась девушка, но она ушла после того, как поняла, что ее используют в качестве домработницы. Обычно к обеду Леон и Джими оказывались у соседей. «Мы с Джими настолько недоедали, что обычно воровали в продуктовом магазине. Джими поступал по-умному: открывал пакет с хлебом, доставал два ломтика и возвращал буханку на место. Затем он прокрадывался в мясной отдел и воровал упаковку ветчины, чтобы сделать сэндвич», – рассказывал Леон.

Весной 1953 года Эл устроился чернорабочим в городской департамент строительства, и состояние семьи улучшилось. Благодаря стабильному доходу он заплатил депозит в десять долларов и приобрел небольшой дом с двумя спальнями по адресу: 2603, Саут-Вашингтон-стрит. Семья вернулась в Центральный район и теперь жила всего в нескольких кварталах от Джексон-стрит. После переезда у Джими и Леона появился первый собственный дом с задним двором.

Территория размером в скромные девятьсот квадратных футов (около 84 м². – Прим. пер.) казалась мальчикам настоящим дворцом. Джими и Леон делили спальню, и вскоре после того, как они въехали, к ним присоединились племянница Эла Грейс Хэтчер и ее муж Фрэнк. «Эл попросил нас переехать к нему, чтобы приглядеть за детьми, – вспоминал Фрэнк. – Он просто был не в состоянии делать это самостоятельно. Он много пил, играл в азартные игры и часто даже не ночевал дома». На какое-то время Хэтчеры фактически заменили мальчикам родителей. Грейс стала одной из многочисленных материнских фигур в жизни братьев. Люсиль же навещала сыновей лишь изредка. Она кочевала из отеля в отель и заходила в гости несколько раз в месяц, но больше не присутствовала в жизни детей на постоянной основе.

В конце апреля Джими сменил место учебы. Теперь он посещал Лещи, самую интернациональную начальную школу в городе. В ней он познакомился с Терри Джонсоном, Пернеллом Александером и Джимми Уильямсом, которые стали его самыми близкими друзьями детства. «Мы как будто были отдельной семьей», – вспоминал Пернелл. Его воспитывала бабушка, миссис Мэй Джонс, которой было суждено сыграть важную роль в жизни всех мальчиков. «Каждый день мы завтракали в их доме перед занятиями, – вспоминал Джимми Уильямс. – Миссис Джонс любила нас с Джими до потери сознания».

Терри Джонсон вырос в набожной и дружной семье. Иногда Джими посещал с Джонсонами методистскую церковь Грейс, где впервые познакомился с госпелами. «Джими несколько раз приходил со мной, – вспоминал Терри. – Думаю, до этого он почти не ходил в церковь». Именно в то время завороженный пением хора Джими осознал силу живой музыки.

Его ближайшим другом был Джимми Уильямс, в семье которого было тринадцать детей. Джимми и Джими стали неразлучны, возможно потому, что оба были интровертами. Чтобы избежать путаницы в созвучных именах, они использовали прозвища: Джими называли Генри (сокращенно от «Хендрикс») или Бастером; Терри Джонсона – Террикинсом; а Джимми Уильямса – Картофельными Чипсами, в честь его любимого снека. Имя Пернелла настолько отличалось от их собственных, что ему прозвище не требовалось.

Во время летних каникул друзья купались в озере Вашингтон и ходили на дешевые утренние сеансы в кинотеатр «Атлас». Там Джими влюбился в киносериал «Флэш Гордон» и особенно в фильм «Принц Вэлиант», злодея в котором звали Черный Рыцарь. Джими и Леон часами фехтовали на метлах, изображая рыцарский поединок, они каждый раз спорили, кому достанется роль подлого Черного Рыцаря. Когда в семье появилась собака, ей дали кличку Принц в честь Принца Вэлианта.

Та же метла, что была оружием во время рыцарских турниров, превращалась в воображаемую гитару. Хотя раньше Джими не проявлял особого интереса к музыке, в 1953 году он начал следить за чартами и подыгрывать песням с радио, «играя» на метле, словно на гитаре. «Мы слушали “Хит-парад топ-10”», – вспоминал Джимми Уильямс. Им нравились популярные крунеры: Фрэнк Синатра, Нэт Кинг Коул и Перри Комо. Любимым музыкантом Джими в то время был Дин Мартин.

Почти каждый день после школы Джими слушал радио Эла и делал вид, что подыгрывает на метле. Эл, считавший, что метлу стоит использовать только по назначению, был не в восторге от этой затеи. «Джими дурачился, играя на метле, – вспоминал Леон. – Тут заходил отец, и Джими делал вид, что подметает. Отец выходил из себя, когда замечал солому на кровати».

Братья проводили лето, собирая бобы и клубнику на полях в двадцати милях (около 32 км. – Прим. пер.) к югу от Сиэтла. Работа предполагала ранний подъем, нужно было успевать на автобус до фермы. Эл будил их в 4 утра, и они шли в пекарню Wonder Bread, где работник, знакомый с Джими, угощал их вчерашними пончиками. Затем они добирались до промышленного района Сиэтла и садились на автобус. Оплата зависела от количества собранного урожая, поэтому они работали до