Из киевских воспоминаний (1917-1921 гг.) - Алексей Александрович Гольденвейзер

и, вместе с тем, население города Киева от всей галереи наших завоевателей — сначала от украинских шовинистов, затем — от большевистских конкистадоров, от германских комендантов, от гетманских «хорунжих», от петлюровцев, снова от большевиков и т.д.

И эту-то миссию защиты прав городского самоуправления Рябцов выполнял, по общему мнению, блестяще — с большой смелостью и твердостью, и вместе с тем в соответствии со своими наклонностями и талантами; то есть торжественно и картинно. Повторяю, все партии были довольны Рябцовым; даже С.Г.ульгин отозвался о нем с уважением и благодарностью после его предстательства в интересах арестованного большевиками редактора «Киевлянина».

Хозяйственные функции городской управы в большей степени, чем на городском голове, лежали на его товарище — А.М.Гинзбурге-Наумове (с.-д., меньшевик), проявившем на своем посту выдающиеся организационные способности.

Городская управа была составлена на коалиционных началах: кроме социалистов, в нее вошли кадеты, украинцы и представители польского и еврейского национальных блоков. Представителем последнего был избран инженер А.И.Богомольный.

В работе Городской Думы в эти первые месяцы её существования было много бодрости и увлечения. Новизна дела, желание расчистить авгиевы конюшни старого думского хозяйства, живой и реальный характер работы — все это объединяло новоиспечённых управцев и гласных и призывало к напряженной деятельности. Наряду с этим, публичность и парламентский характер пленарных заседаний импонировали и участникам, и публике.

Население города, которое в огромном большинстве никогда не сочувствовало социализму, а теперь уходило все дальше вправо, — в основных вопросах момента было, тем не менее, солидарно с социалистической Городской Думой. Эти основные вопросы были вопросы украинский и большевистский. Вместе со своей Думой, население города Киева больше двух лет боролось против засилья, которому оно с разных сторон подвергалось. Победа очередных завоевателей приводила обычно сначала к умалению прав, а затем — к роспуску Думы. А при каждом их изгнании Городская Дума возрождалась из пепла. «Рябцов уже в Думе»: под этим паролем прошли все наши освободительные перевороты, — эти слова в эти дни повторяли друг другу киевляне сначала шёпотом, а затем все громче и громче, и все воспринимали их, как символ совершившегося освобождения…

Естественно, что с именем Е.П.Рябцова и с Городской Думой у киевлян связаны, в общем, хорошие воспоминания. Наш городской голова действительно, как его иронически назвал Шульгин, стал «революционной реликвией», — но реликвией в лучшем смысле этого слова…

Первые шаги пополненной представителями национальных меньшинств Центральной Рады относятся к моему пребыванию в Финляндии.

«Скучно возвращаться в Киев, — писал я оттуда 15 августа, — где все с ума сошли на украинской автономии и играют в какую-то глупую оппозицию Временному правительству».

Эта «глупая оппозиция» происходила главным образом на почве составления «Инструкции Генеральному секретариату», которую Временное правительство должно было утвердить. Украинцам все было недостаточно прав, которые им уделяли; а Временное правительство, не учитывая своих сил, упорствовало[42]. Курьеры летали из Киева в Петроград и обратно, но вопрос никак не улаживался. А в это время положение Временного правительства становилось все менее и менее прочным.

Украинским националистам это было только на руку. Естественно поэтому, что делегат Центральной Рады Порш требовал на Демократическом совещании[43] отказа от коалиции с буржуазией и чисто социалистического правительства. Чисто социалистическое правительство означало переход власти к большевикам и советам. Оставляя у себя Центральную Раду, украинцы с легкой душой рекомендовали передать общероссийскую власть в руки съезда советов, который должен был завершить разруху и распад страны. И близоруким украинским политикам казалось, что тогда-то, на развалинах России, расцветет самостийная Украина…

Во главе Центральной Рады. продолжал стоять М.С.Грушевский, во главе Генерального секретариата — Винниченко. В состав Секретариата вступили отдельные представители национальных меньшинств (А.Н.Зарубин, М.Г.Рафес).

Все положение носило, видимо, временный, переходный характер.

II. Центральная Рада, большевики, немцы

(ноябрь 1917 — апрель 1918)

Первый снаряд. — Украинская Народная Республика. — Политические события и адвокатура. — Организация национальных меньшинств. — Вокруг Учредительного собрания. — Украинская делегация в Брест-Литовске. — Самостийность. — Одиннадцать дней бомбардировки. — Большевики в Киеве. — «Мир без аннексий и контрибуций». — Приход немцев. — Обострение украинского национализма. — Малая Рада в апреле 1918 г.: личности и партии. — Подготовка конфликта с немцами. — Арест А.Ю.Доброго и приказ Эйхгорна. — Последний день Центральной Рады.

В один из последних дней октября 1917 года, перед вечером, что-то вдруг прожужжало над нашими головами. Мы тогда еще не привыкли различать артиллерийские нюансы и в первый момент не знали, что случилось. Но через минуту уже показывали друг другу небольшое, довольно аккуратное отверстие, пробитое в стене пассажа страхового общества «Россия». Сомнений быть не могло: над городом пролетел снаряд.

Стреляли, как потом выяснилось, большевистские части, засевшие в арсенале. Арсенал — один из крупнейших промышленных центров в нашем не фабричном городе — издавна считался цитаделью большевизма. В октябрьские дни в арсенале находился военно-оперативный центр большевиков, а политический центр их — Совет рабочих депутатов, — помещался во дворце.

На этот раз судьба пощадила киевлян, и большого артиллерийского обстрела не было. Дело обошлось несколькими орудийными выстрелами, не причинившими особого вреда. Вообще в октябре 1917 года в Киеве не было настоящей вооруженной борьбы; стороны ограничились выяснением своих сил.

Конкурирующих претендентов на власть было у нас в эти дни не два, как в Петрограде и Москве, а три: кроме Временного правительства и большевиков, была еще Центральная Украинская Рада. Политическим центром сил, верных Временному правительству, была Городская Дума; но среди войск киевского гарнизона оно могло рассчитывать, как выяснилось, только на юнкеров, на командный состав и на отдельные небольшие части. Большевики также не имели за собой значительной вооруженной силы. Таким образом, силы обоих основных противников уравновешивались, и решение зависело от Центральной Рады и тех воинских частей, в которых господствовали украинцы.

Как и следовало ожидать, Центральная Рада решила соблюдать нейтралитет в возгоревшейся борьбе «российских» групп. В среде ее членов был образован «Комитет спасения революции на Украине», заседавший в течение нескольких ночей, составляя воззвания и резолюции. Но никаких активных шагов в Педагогическом музее предпринято не было. Так прошли первые два-три дня, пока соотношение сил еще не выяснилось. Но затем, когда победа большевиков определилась повсеместно, Центральная Рада вспомнила данное Бисмарком определение задачи нейтральных держав: вовремя поспешить на помощь победителю. Все имевшиеся в Киеве украинские части были брошены на сторону противников Временного правительства. После этого юнкерам и остальным правительственным войскам не оставалось ничего иного, как капитулировать. В состоявшемся