Инчик-Сахалинчик - Инна Ивановна Фидянина-Зубкова

вдаль родную кровь. – Есть ещё одно красивое слово: контрабанда.

– Да знаю, – махнула я рукой. – Это целая банда врагов! А если я со всеми вами поссорюсь, то вы будете для меня контрабандистами.

– Логично, – согласилась бабушка и снова подставила свой пышный зад сверкающему солнцу.

А ласковое весеннее неспелое солнышко улыбалось дышащей на ладан старушке и хмурилось в спину убегающего ребёнка:

– Эх, Инна, не ругайся с пацаном зазря! Не вырастай в большую и толстую стерву.

Я подумала, подумала и согласилась:

– Любовь? – ойкнула и остановилась, а затем развернулась всеми своими веснушками к огороду и гаркнула. – Ба, а что такое любовь к Родине?

Бабка нехотя разогнулась, страдальчески сморщилась и кинула в неугомонную политоманку ведро:

– Родина, родина… – пробурчала она. – Где душа, там и родина.

– Это как?

– Раком, – буркнула старуха и снова раскорячилась над грядой.

Ликбез Владимира Ильича

Сходила я вечером в уборную, но вышла оттуда не с пустыми руками, а прихватила с собой брошюру Ленина. Я никогда и никому не рассказывала, что их семья не только старыми книжками по электрике, но постулатами вождя задницы вытирает. Но Владимир Ильич всё равно казался мне фигурой загадочной и многозначительной – слишком уж много его портретов везде висело, особенно в школе, и даже на её октябрятском значке.

– Наверное, он и есть бог, – рассудила я. – Накажет он нас за такой грех, ох, накажет!

Положив тонкую книжицу под подушку и тревожно поворочавшись, я уснула.

И приснилась мне огромная голова Ульянова-Ленина, которая шевелила бровями и шептала пухлой нижней губой:

– Ликбез, Инна, ликбез! Непорядок тут у вас, баба Дуся безграмотная, баба Дуся безграмотная. Тебя совесть не мучит, октябрёнок? Где там спряталась твоя попка? Дай пруток, посеку! Дай пруток, посеку!

Несчастная металась по подушке и вроде как пыталась ответить ему:

– А у тебя рук нету! А у тебя рук нет! Прут в рот возьмёшь или как?

Голова утвердительно кивала и грозила надрать сраки и её родителям за неуважение к верховной власти.

Продрала я глаза и вспомнила свой жуткий сон. Задумалась. Достала из-под подушки писанину Владимира Ильича, полистала, прочла обложку «Детская болезнь левизны в коммунизме». Нет, не нашла она в брошюре загадочного слова «ликбез».

А вот бабу Дусю я хорошо знала. Это сельская ведьма, живущая на холме. Говорят, у неё сундуки забиты несметным добром и заплесневелыми конфетами. Баба Дуся лечила хворых и привораживала парней к девкам. Безобидная старушенция, но тех пацанов, которые в неё камнями кидались, видимо, она всё же прокляла: кто-то из них руку сломал, кто-то ногу, а самый дерзкий – ключицу, когда на лыжах катался. А еще Дуська ходит всё время в лохмотьях, несмотря на то, что ей за услуги не только продуктами платят, но и деньгами. Но вот грамотная она или нет – никто не знает. Я часто встречала её в лесу, Дуська собирала какие-то травы и глядела на детвору зло, настороженно, исподлобья. Но я её не боялась. А вот другие дети наоборот, как увидят на дороге знахарку, так обходят её кругами, а потом ещё и сплетни всякие про Дуську выдумывают.

– У кого же спросить про «ликбез»? – задумалась я.

Отца с матерью не было дома – на работе.

– Пойду к бабушке, – вздохнула.

Я шумно распахнула дверь и выпалила:

– Что такое «ликбез»?

– Ба! – обрадовался дед. – Да наше дитя в аккурат к чаепитию приперлось. Иди, садись! Мы тут кренделей напекли.

– Я к баранкам привыкла, – буркнула Инна. – Так что такое «ликбез»?

– Ликвидация безграмотности, – расшифровала бабушка.

Развернулась я спиной к самовару любимому и к кренделям приятно пахнущим и побежала и в свой дом, прямиком к полке с книжками и тетрадками! Схватила свою старую «Азбуку» и помчалась в логово к безумной ведьме.

Ученье – свет

Хибара ведьмы Дуси была вовсе и не хибарой, а добротным домом, выкрашенными зеленой краской. В точно такого же цвета домишке живем и мы. Ну любят во Мгачах зеленый цвет.

В общем, неслась я на левый холм, крепко держа в руках «Азбуку». Мне повезло, сегодня ведьма гостей не принимала, а копалась в своем огороде. Весна – сезон жаркий, всем надо успеть сделать посадки: картошку, свеклу, укроп, лук, капусту там всякую. Баба Дуся сажала всё тоже самое! Нет, она не тыкала в дворовый чернозём приворотную и целебную травку, потому как каждая ведьма знает, что волшебная трава, выращенная на грядках, теряет свои лечебные свойства. Поэтому-то ведьмаки и рыщут по лесам, ищут четырехлистный клевер, цветы папоротника и прочую лекарственную флору: череду да толокнянку обыкновенную.

– Баба Дуся! – наткнулась я на тощий старушечий зад, выставленный против солнца.

Дуся, стоявшая на карачках, нехотя разогнулась, кое-как приподнялась и гаркнула:

– Чего тебе, отпрыск?

Я хотела было испугаться, но передумала:

– А вы грамоте обучены?

Бабка повела носом на пахнущую целым наслоением молочных каш, котлет и супов бумажную «Азбуку», пару раз непонимающе моргнула и недовольно пробурчала:

– Нет, нам без надобности! – и ведьма снова нагнулась к грядке. Но октябрёнок решил не отступать:

– Нам не надо поповского смрада, знания – вот награда!

– Иди отсель, я неверующая, – процедила хозяйка, не отрываясь от работы.

– Ученье свет, а неученье тьма!

Но школьница точно знала, что каждый октябрёнок должен помогать старикам и инвалидам.

– Баба Дуся, – мой голос стал звонче и настойчивей. – Я беру над вами шефство, я обучу вас грамоте и письму!

Ягуся, не поднимая головы, продолжила посадку семян в чёрную, жаждущих молодых побегов землю. Я внимательно пригляделась к урожайной податливой почве и выскочила за калитку, что-то поискала там глазами, нашла молодое кустистое деревце бузины, отломила веточку и вбежала обратно во двор! Я склонилась над той же грядкой, в которой копошилась Дуся, и стала старательно выводить на рыхлой почве:

– Смотрите, бабушка, это буква «А».

Карга нехотя глянула и продолжила кидать семена в лунки.

– А это буква «Б», – настойчиво продолжала я.

Ведьма искоса поглядела на непоседливое дитя, сплюнула, всадила последние зернышки в небольшие углубления, ловко разровняла грядку руками, и на удивление легко и бодро оторвала свои скрипучие колени от «матери сырой земли»:

– Всё, хватит, пойдём в дом! – она отряхнулась, схватила меня за руку и поволокла в хату.

Учебный прутик беспомощно упал наземь. Что ждало бедное дитя там, за зелёными зловещими стенами?

– Вот сейчас посадит она меня в один из своих сундуков и всё, помру я в заточении! – защекотало у меня в животе, в груди и даже в кишечнике.

Стихи для яги

Скрипнув лёгкой деревянной дверью,