Инчик-Сахалинчик - Инна Ивановна Фидянина-Зубкова

лично ты была бы счастлива?

– Нет, – поперхнулась дочка.

– Вот и иди отсюда! Счастье у каждого своё.

– Как это?

Отец лишь махнул рукой, кое-как поднялся и принялся за работу, чертыхаясь почему-то не на дочь, а на Ленина, Сталина, Хрущёва, Брежнева и прочих высших работников политбюро.

Я пожала плечами и выбежала вон из сарая: «И чем они ему не угодили? Говорят же, что при царе жизнь была, ой какая худая!»

Я в дом, там мать мыла посуду.

– Мам, а счастье народное сбудется или уже сбылось?

Валентина оторвалась от работы, искоса посмотрела на румяного, выросшего на коровьем молоке отпрыска, и неожиданно расхохоталась.

– Сбылось, доча, конечно, сбылось!

– А почему? Вон председатель говорит, что оно когда-нибудь сбудется, потом.

Мать нахмурилась, она родилась в первый год Великой Отечественной войны в голодной Брянщине, и всегда с ужасом вспоминала свой детский никогда непрекращающийся голод, который длился вплоть до её шестнадцатилетия, до того момента, когда она юной девушкой вступила на сытую рыбную сахалинскую землю.

– Дурак твой председатель!

– А твой муж говорит, что счастье у каждого своё.

– И муж мой дурак. Иди у деда спроси, он знает.

Я опустила голову и поплелась пытать деда Вавила. А тот рубил дрова на заднем дворе.

– Деда, – снова неожиданно вырос маленький человечек, но уже перед топором пожилого подслеповатого человека. – А счастье народное сбудется или уже сбылось?

Дед хотел было инстинктивно опустить топор на упругое детское тельце, но рука судьбы увела его дряхлые ручищи в сторону, которые звонко ударили по полену, раскроив его надвое. Старик вгляделся в злое пространство. Сквозь пелену разрастающейся катаракты он наконец таки рассмотрел внучку и шумно свистнул. А потом сел и заплакал:

– Иди в дом, спроси у бабки. А моё счастье уже одной ногой в могиле стоит и тихо-тихо стонет: приди дедко, в салочки поиграем; приди дедко, в салочки поиграем; приди дедко, в салочки поиграем…

Я отпрянула от обезумевшего хрыча и аж вприпрыжку поскакала в избу, где бабушка замешивала тесто.

– Ба, а счастье народное сбудется или уже сбылось?

Тесто больно шлепнулась одним боком об стол, но почему-то промолчало. А старушка лукаво сощурилась и, не отрываясь от работы, запела, закудахтала, запричитала:

Мушка упала в стакан – к неожиданному счастью.

Если приснилась радуга – к счастью.

Найти подкову – к счастью.

Найти ржавый гвоздь – удержать в доме счастье.

Найти клевер-четырехлистник – к счастью.

Случайно разбить посуду – к счастью.

Наступишь в навоз – счастья целый воз.

Если на тебя нагадила птичка – тоже к счастью и к деньгам.

Родиться «в рубашке» – прожить счастливую жизнь.

Встретить косоглазого мужчину – к счастью.

Если косоглазый мужчина женится на косоглазой женщине,

то они оба будут счастливы.

– Ну, ба, хватит! Я ж не о том, а о счастье народном. Сбылось оно или нет?

– Счастье народное? – удивилась бабулька, хитро сощурив глаза. – А где ты видала народ?

– Везде, – не поняла внучка.

Бабулька еще разок вдавила тесто в стол и рассыпалась тихим звоном замысловатых слов:

– Народ что тесто, дети что квашня, куда хозяин поставит, там и вздыбится. А не замесит, так и пролежит дрожжами и прелой мукой до самой осени. А ежели и тогда не поставит, так и сгниет твой народ, сырой землею станет да в прах рассыпется.

Я не понимала таких мудреных баек:

– Объясни!

– Ладно. Народ – это скот, кто его поманит, за тем он и прёт. Поманит злой партийный руководитель – не жить народу счастливо. Поманит добрый – заживёт народ хорошо. Нету на земле народной воли, нету. Кумекаешь об том?

Но внучка не отставала и гнула свою партийную линию:

– А наш народ уже сейчас счастливо живёт или только готовится жить счастливо?

Старушка пожала плечами:

– А бог его знает? Вот ворочают нам бога назад, так и заживем хорошо.

– Значит, готовимся, – я наконец поняла её мысль. – Только бога никогда взад не ворочают. Так председатель говорит.

– Дурак твой председатель!

– Ба, а наш дед скулит о том, что счастье зовёт его в могилу в салочки играть.

Карга поглядела в окно на старика, сидящего на бревне и пыхтящего папиросой, пробурчала:

– И дед твой дурак! Ты к вечеру прибегай, пирожки печь будем.

Я кивнула и выскочила во двор, просочилась бочком мимо курящего деда, выпорхнула на дорогу, и спохватилась:

– Я ж ещё у Толика не спросила о счастье народном!

А пока она шла до друга, то передумала:

– Не буду его спрашивать. А то и этот наговорит всяких глупостей.

Любовь – понятие гипотетическое

Политические вопросы вдохновили меня на подвиги. Начитавшись папкиных газет и кое-какие брошюры В.И. Ленина, я стала бегать по двору и кричать:

– Контрреволюция! Контрреволюция! Контрреволюция! – делая ярко выраженный акцент на двух буквах «рр».

Наконец мать, моющая окна и рамы, психанула и кинула в дочь тряпку:

– Кончай орать как оголтелая! Ты хоть знаешь, что означает это слово?

– Знаю! – завопила пичужка. – Это подрывники советской власти, враги народа, беляки, меньшевики и левые эсеры!

У матери от такого шума разболелась голова, она закрыла окно.

– Обиделась, – подумала я, мне тотчас расхотелось заниматься политикой. – Пусть батя в ней копается, а я подумаю о любви.

Но и о любви ей мечтать не хотелось. Не понимала она, что такое настоящая взрослая любовь.

– Скучно, – вздохнула я и побрела на сопку.

А весна играла одуванчиками на зеленых коврах, проснувшимися пчёлами и божьими коровками. Глядя на их красные спинки с черными точками, мне вспомнилась колыбельная своей бабушки:

– Божья коровка, улетай на небко! Там на синем небке золотые ветки. Ай и раз, и два, и три, моя деточка усни… А ведь старая скоро умрет, а я её недолюбила! – с ужасом подумала внучка. – Побегу-ка я её долюбливать.

Я кубарем скатилась с горки и быстрые резвые ножки катком покатились к бабушкиной хатке. Карга уже сажала семена в грядку, стоя на карачках. Любвеобильная внучка хотела обнять роднульку, но не знала, как к ней подступиться. Обнимать выставленный к ветру толстый зад показалось мне не очень прилично. И покрутившись пару минут рядом, решила просто задать вопрос:

– Привет, ба! А ты знаешь, что такое контрреволюция?

Бабулька оторвала сосредоточенный взгляд с узких бороздок на земле, очерченных тыльной стороной ладошки и нехотя процедила:

– Контра.

– А что такое контра?

– Враги.

Тут я вспомнила: как бабушка поругается с дедом, так жалуется, что она с супругом в контрах.

– Контра! – мечтательно повторила внучка. – Красивое слово. Побегу быть в контрах с Толяном.

–Инн! – окликнула бабка убегающую