Из пережитого - Юрий Кириллович Толстой

как государственная, так и муниципальная собственность относится к многоуровневой. Из этого следует, что государственное и муниципальное имущество может вводить в гражданский оборот не толькло его собственник, но и социальное образование, наделенное ограниченными вещными правами, причем ни к какому конфликту интересов это не приводит (во всяком случае, не должно приводить), поскольку собственник у соответствующего имущества один. Указанное обстоятельство доказывает, что ни право хозяйственного ведения, ни право оперативного управления не относятся к искусственным правовым образованиям и тогда, когда структура государственной собственности изменилась – из односубъектной она стала многосубъектной. Позиция же Е. А. Суханова непоследовательна.

Но главное еще впереди. Будучи сам адептом рыночной экономики, Е. А. Суханов нарисовал довольно красноречивую картину путей и итогов нынешней приватизации, которая, по его признанию, не достигла успешно ни одной из поставленных перед нею целей – ни политической (появление среднего класса), ни экономической (создание конкурентоспособных товаропроизводителей), ни фискальной (дополнительный источник доходов бюджета), ни социальной (соблюдение интересов населения (общества) при разделе государственного имущества)[127].

Добавим от себя, что при всех способах приватизации – это признает, по существу, и Е. А. Суханов – происходило и происходит ограбление общества и сосредоточение богатства, нажитого трудом многих поколений граждан России, а впоследствии Советского Союза, в руках узкого круга олигархов, сколотивших путем мошенничества и всякого рода других афер, в рекордно короткий срок, которому нет аналогов в мировой истории, невиданные состояния, исчисляемые сотнями миллионов, а то и миллиардами долларов. Эти астрономические состояния используются главным образом в паразитических целях дальнейшего обогащения, причем едва ли не бо́льшая их часть переправляется за рубеж, оседает в оффшорных зонах, вкладывается в дальнем зарубежье в недвижимость, ценные бумаги иностранных компаний, драгоценности и т. д. И все это происходит на фоне ужасающей бедности значительной части населения. Все это Е. А. Суханов знает не хуже автора этих строк. Едва ли он связывал с приватизацией именно такие надежды, и если он продолжает делать на нее основную ставку, рассчитывая таким путем «заполучить» эффективного собственника, то не находится ли он в погоне за синей птицей, которая никогда не может быть зрима?

На фоне этих действительно актуальных проблем явно надуманными выглядят попытки различать предпринимательское и коммерческое право. Предпринимательское право готовы признавать одним из внутренних подразделений гражданского права. А вот в коммерческом праве усматривают переиздание под другим наименованием хозяйственного права и не переносят его за версту. Такова, в частности, позиция Е. А. Суханова.

На мой взгляд, никаких оснований различать предпринимательское и коммерческое право нет. Все признаки предпринимательской деятельности, закрепленные в законе, полностью приложимы и к коммерческой деятельности. Равным образом коммерческая деятельность, как и предпринимательская, не сводится к отношениям по горизонтали (о них речь идет в абз. 3 п. 1 ст. 2 ГК), но охватывает также и отношения по вертикали, то есть по организации указанной деятельности. Совпадает и субъектный состав предпринимательской деятельности, с одной стороны, и коммерческой деятельности – с другой.

Вообще надо сказать, что подход Е. А. Суханова к системе права и набору отраслей, из которых она состоит, эклектичен. С одной стороны, он в отличие от М. И. Брагинского не склонен отождествлять частное и гражданское право (заметим, кстати, что М. И. Брагинский в этом вопросе куда более последователен) и рассматривает гражданское право как одно из подразделений (пусть и ведущее) частного права. С другой стороны, он отмечает явную тенденцию к обособлению трудового права от гражданского права и признает, что в настоящее время сложно охарактеризовать трудовое право как однозначно частное или публичное. Что же касается семейного права, то большинство отечественных правоведов, отмечает Е. А. Суханов, исходя из того, что в семейном праве неимущественные элементы всегда преобладали над имущественными, не склонны рассматривать семейное право как подотрасть гражданского права. В конечном счете автор склоняется к тому, что точнее было бы говорить о частноправовой природе отечественного семейного права (свойственной всем без исключения развитым правопорядкам) как самостоятельной отрасли права.

В итоге Е. А. Суханов приходит к выводу, что в российском правопорядке в общую систему частного права входят четыре обычно признаваемых самостоятельными правовые отрасли: гражданское право, семейное право, трудовое право, международное частное право. Вот и попробуй разберись, что к чему!

С другой стороны, право социального обеспечения отчетливо показало свою вполне самостоятельную публично-правовую природу. То же относится к природоресурсному и природоохранному (экологическому) праву, а также к земельному праву в той части, в какой оно устанавливает публично-правовой режим различных земельных участков.

Еще хуже обстоит дело с так называемыми корпоративными отношениями. С одной стороны, в программе курса гражданского права корпоративные отношения вроде бы выделены наряду с вещными, обязательственными и исключительными отношениями, причем все они охватываются понятием имущестенных отношений, поскольку неимущестенные отношения, регулируемые гражданским правом, идут вслед за ними.

Далее, на с. 42 главными подразделениями (подотраслями) гражданского права объявляются вещное право, обязательственное право, исключительные (интеллектуальные) права, корпоративное право. В то же время в продекларированной системе курса гражданского права в четырех томах корпоративного права нет. Содержание тома второго курса составляют вещное право, наследственное право, исключительные права, личные неимущественные права (с IX тома). Отметим, что последним на с. 42 места вообще не нашлось, а исключительные права отождествлялись с интеллектуальными правами. Корпоративное право в числе подотраслей на с. 59–60 не упоминается, зато появляется наследственное право, о котором ранее речи не шло.

Едва ли такой подход к издложению материала, особенно в учебнике, рассчитанном на студентов, заслуживает одобрения. Во всяком случае, системообразующий признак здесь явно отсутствует. Столь непоследовательный подход к определению отношений, входящих в предмет гражданского права, а следовательно, и тех подотраслей, из которых гражданское право состоит, негативно сказался и на определении понятия гражданского права как отрасли права (см. с. 11 и 55). Особенно неудачно определение, данное на с. 11, которое во многом носит тавтологический характер и вызывает ряд других вопросов. Вот оно: «Гражданское право можно определить как основную отрасль права, регулирующую частные (имущественные, а также некоторые неимущественные) отношения собственников имущества (граждан и юридических лиц), которые формируются по инициативе их участников и преследуют цель удовлетворения их собственных (частных) интересов». Попытка подправить это определение, предпринятая на с. 55, к его коренному улучшению не привела. Определение на с. 11 вызывает целый ряд вопросов. Вот лишь три из них: если гражданское право – основная отрасль права, то, выходит, есть и какие-то другие, неосновные отрасли и если есть, то каков критерий их разграничения?

Второй момент: не годится в определение, особенно в учебнике, включать в предмет гражданского права некоторые неимущественные отношения, поскольку