Гражданин Бонапарт - Николай Алексеевич Троицкий

факт: ответное, каким его считают, послание Павла I Наполеону написано ещё до того, как Павел получил и смог прочесть письмо Наполеона, но до чего созвучны их письма, сколь точно, будто телепатически, совпали их мысли и чувства! Цитирую письмо Павла I от 18 (30) декабря 1800 г.:

«Господин Первый Консул,

Долг тех, которым Бог вручил власть над народом, думать и заботиться об их благе. Поэтому я хотел бы предложить вам обсудить способы, с помощью которых мы могли бы прекратить те несчастья, которые уже в течение 11-ти лет разоряют всю Европу. Я не говорю и не хочу дискутировать ни о правах человека, ни о принципах, которыми руководствуются правительства различных стран. Постараемся вернуть миру спокойствие, в котором он так нуждается и которое, как думается, и есть основной закон, диктуемый нам Всевышним. Я готов слушать Вас и беседовать с Вами. Я тем более считаю себя вправе предложить это, так как я был далёк от борьбы и если я и участвовал в ней, то только как верный союзник тех, кто, увы, не выполнил своих обязательств. Вы знаете уже и узнаете ещё, что я предлагаю и чего желаю. Но это ещё не всё. Я предлагаю Вам восстановить вместе со мной всеобщий мир, который, если мы того пожелаем, никто не сможет нарушить. Думаю, что достаточно сказано, чтобы Вы могли оценить мой образ мысли и мои чувства.

Да хранит Вас Господь.

Павел».

К тому времени, когда Наполеон и Павел обменялись такими письмами, Англия, руководствуясь стремлением «к захвату и господству», учинила очередной захват. Он оказался настолько болезненным для политических амбиций Наполеона и монаршего самолюбия Павла I, что ускорил сближение России и Франции, буквально подтолкнув их друг к другу. То был захват английскими войсками Мальты. Известие об этом повергло Павла, как выразился К. Валишевский, «в неистовство»[1507]. Он повелел запретить всякий экспорт в Англию, наложить эмбарго на все английские суда, ещё находившиеся в российских портах, секвестровать английские товары в российских магазинах, остановить долговые платежи английским купцам[1508].

Теперь Павел не мог больше терпеть у себя в стране Людовика XVIII. 2 января 1801 г. («среди глубокой зимы», как заметил не без сострадания к Людовику Н.К. Шильдер) вождь французской контрреволюционной эмиграции был выдворен из Митавы с естественным прекращением назначенной было ему пенсии в 200 тыс. рублей[1509].

15 (27) января Павел обратился к Наполеону уже с воинственным (против Англии) предложением: «Господин Первый Консул, я пользуюсь случаем, чтобы написать Вам письмо. Меня принуждает к этому поведение англичан не только по отношению к России, но и к другим государствам. Не мне указывать, что Вам следует делать, но я не могу не предложить Вам, нельзя ли предпринять или по крайней мере произвести что-нибудь на берегах Англии. В тот момент, когда она оказалась изолированной, это может дать надлежащий эффект»[1510].

Такое предложение могло только обрадовать первого консула и вдохновить на конкретные планы действий против Англии. Вот что он написал Павлу 27 февраля 1801 г.: «Самоуверенность и наглость англичан поистине беспримерны. Я подготовлю, как Ваше Величество, судя по всему, желает, 300–400 канонерских шлюпов в портах Фландрии, где я соберу армию. Я приказал, чтобы в Бретани была также сконцентрирована армия, которую можно разместить на кораблях Брестской эскадры. Десять кораблей из Бреста я послал на подкрепление Тулонской эскадры. Испания собирает эскадру в Кадисе, чтобы, если обстоятельства потребуют, эти эскадры могли соединиться с Черноморской эскадрой Вашего Величества. Но для этого, по-моему, необходимо иметь один порт на Сицилии, другой на Тарентском берегу. Однако наши эскадры не будут в безопасности, пока русские и французские войска не займут эти порты. Поэтому я хотел бы, чтобы главный порт Сицилии был занят русским гарнизоном, а один из портов на берегу Тарентского залива — французским». Кроме того, поскольку Египет ещё оставался в руках французов, Наполеон попытался увлечь российского самодержца грандиозными перспективами для торговли: «Суэцкий канал, который соединит Индийский океан и Средиземное море, уже существует в проекте. Это задача несложная, её можно решить в короткое время и это, без сомнения, принесёт неисчислимые выгоды русской торговле. Если Ваше Величество всё ещё разделяет мнение, которое Вы часто высказывали, что часть северной торговли могла бы переместиться к югу, то Вы можете связать своё имя с великим предприятием, которое окажет огромное влияние на будущие судьбы континента»[1511].

В трезвом, всегда расчётливом уме Наполеона рождались, одна за другой, все новые идеи, казавшиеся тогда фантастическими. Н.Я. Эйдельман обратил внимание на публикацию в «Санкт-Петербургских ведомостях» от 26 февраля 1801 г. статьи «Из Парижа», явно инспирированной первым консулом. Анонимный автор мечтал о том, что Англии «не можно будет выгружать своих произведений ни на едином берегу, начиная от Зундского пролива до самых Дарданеллов». По этому поводу Эйдельман резонно заметил: «Идея континентальной блокады, как видно, сформулирована за шесть без малого лет до её провозглашения»[1512].

Но, как могло показаться, самой химерической из тех идей, которыми обменивались Наполеон и Павел I, была идея совместного похода российских и французских войск в Индию. Инициатором этой идеи был, судя по всему, Наполеон, хотя первым приступил к её реализации Павел. Согласимся с К. Валишевским: «Бонапарт несомненно помышлял об этом походе и не нуждался в том, чтобы Павел внушил ему мысль о нём»[1513]. С такой мыслью во Франции носились давно и многие. Валишевский установил — по данным архива французского МИД и другим источникам, — что, например, в 1776 г. министр финансов Людовика XVI Жак Неккер отказался субсидировать военную экспедицию в Индию; в 1782 г. сам Людовик XVI одобрил план кампании с целью разрушить Бомбей — главную базу английского господства в Западной Индии, но революция сорвала эту затею, а в 1799 г., накануне 18 брюмера, боевой моряк, соратник знаменитого адмирала П.А. Сюффрена Ш. Нагель представил Талейрану свой план похода в Индию[1514]. Наполеон всё это знал и обдумывал (между прочим, ещё в Египте и позднее) свои варианты такого похода, когда русские войска уже выступили.

Да, 12 (24) января, за три дня до своего письма к Наполеону с предложением «предпринять что-нибудь на берегах Англии», Павел I повелел атаману Войска Донского генералу от кавалерии В.П. Орлову немедленно выступить через Хиву и Бухару в поход на Индию с казачьими полками численностью в 22.507 человек и с артиллерией из 24 орудий[1515].