Адмирал с Тихого Дона. Адмирал Бахирев (1868-1920) - Дмитрий Роговой

дистанцию почти на 5,5 кабельтовых. Что это означает? Вспомним, что противники смогли обнаружить друг друга на расстоянии 45–50 кабельтовых, потому что видимость была крайне ограниченной. И вот миноносцы смогли разорвать дистанцию почти до пяти миль, а это означает, что еще совсем немного – и они оторвутся от русского отряда, который просто перестанет их видеть. Осталось продержаться еще чуть-чуть, и маленьким германским кораблям ничего не будет угрожать… Вместо этого у Г. Ролльмана читаем: «Но в тот момент положение складывалось так, что миноносцы должны были учитывать возможность их уничтожения; в течение длительного срока в непосредственной близости от них падали снаряды, и было лишь вопросом времени, когда начнутся попадания. Нужно было опередить противника и попытаться спасти «Альбатрос». Начальник дивизиона решил произвести атаку…».

То есть в тот самый момент, когда германские миноносцы столь успешно разорвали дистанцию и вот-вот должны были выйти из-под обстрела, укрывшись в тумане, их командование внезапно одолел приступ хандры: «нам не спастись, русские будут расстреливать нас (вслепую?!) и все равно всех убьют, давайте атакуем!». Особый цинизм ситуации придает то, что, вообще говоря, по германским миноносцам в этот период времени вообще никто не стрелял. «Адмирал Макаров» и «Баян», вступив в бой, били по «Аугсбургу», а «Богатырь» и «Олег» – по «Альбатросу». Но вернемся к Г. Ролльману. С его слов, на флагманском миноносце подняли флаг «Z» и три германских кораблика все же бросились в торпедную атаку. Но в этот момент И. Карф, понимая, что тихоходный «Альбатрос» не спасти, решил прорваться под носом русского отряда и начал склоняться влево, дав радиограмму «Альбатросу» уходить в нейтральные шведские воды.

И вот тут случился печальный казус. Дело в том, что в русском издании книги Г. Ролльмана указано, что «Аугсбург» начал склоняться влево и пошел наперерез русскому курсу в 07.35. Это явная описка. Г.Ролльман описывает события боя последовательно, здесь же, изложив события, случившиеся после 07.45 вдруг, внезапно возвращается назад, что ему не свойственно. Поворот влево в 07.35 опровергает все описание боя, данное Г. Ролльманом до этого (попытка прикрыть «Альбатрос» дымовой завесой, отворот в 07.45 на два румба вправо, принятие решения пройти под носом русской эскадры в момент выхода миноносцев в торпедную атаку и т. д.). Ничего подобного нет и на схеме боя, приведенной Г.Ролльманом, там «Аугсбург» склоняется влево около 08.00. Да, собственно, всякий кто найдет время и желание прочитать страницу 245 русского издания «Войны на Балтийском море. 1915 г.», убедится в том, что поворот наперерез русского курса в 07.35 совершенно противоречит всему описанию этого эпизода боя, данного немецким историком.

Вероятнее всего, произошла досадная опечатка, и речь идет не о 07.35, а о 07.55, что совершенно не выбивается из контекста картины боя и прилагаемой к нему схемы. Автор настоящей статьи не читал Г. Ролльмана в оригинале и не может сказать, кто допустил эту досадную опечатку – возможно, ошибка присутствует только в русском издании. Но удивительно то, как много авторов впоследствии не разглядели этой оплошности и растиражировали данную ошибку в своих работах. Мы встречаем ее у уважаемого В.Ю. Грибовского в статье «Бой у Готланда 19 июня 1915 г.»: ««Аугсбург» полным ходом вырвался вперед и с 7 ч 35 мин начал уклоняться влево, собираясь проскочить под носом у противника».

На ней же строит описание данного боя и А.Г. Больных: «Карф сразу понял, что ему грозит, и принял единственно верное решение. Он решил бросить «Альбатрос» и попытаться спасти крейсер и эсминцы. «Аугсбург» увеличил ход и начал склоняться влево»

На самом же деле, как это следует из описания Г. Ролльмана, И. Карф вовсе не отличался быстротой реакции: обнаружив русские корабли в 07.30, он счел возможным «подрезать» курс русских почти через полчаса.

И вот когда И. Карф принял это решение, на миноносцах обнаружили, что русские крейсера повернули на север, то есть пошли на сближение, перпендикулярно немецкому курсу с тем, чтобы пройти под кормой немецкого отряда (этот момент на вышеприведенной схеме соответствует 07.00, по русскому времени это 08.00). Соответственно, при таком изменении курса у тихоходных германских миноносцев появился шанс, взяв левее, вслед за «Аугсбургом», разойтись с русской эскадрой левыми бортами. Все дело в том, что, имея равную с русскими скорость (20 узлов), немецкие миноносцы никак не могли бы пойти наперерез русского курса, пока противники следовали параллельно – они недопустимо сблизились при этом с крейсерами, и их расстреляли бы. А вот после того, как русские пошли на север, такая возможность у немцев появилась, потому что склонение влево больше не вело к столь сильному сближению с русскими кораблями. Командиры миноносцев воспользовались представившейся им возможностью. Миноносцы поставили дымовую завесу, прикрывшую «Альбатрос», и пошли вслед за «Аугсбургом». В 08.35 «Аугсбург» и миноносцы прорвались мимо русских крейсеров и вышли за пределы их видимости.

Вроде бы логично, и геометрически непротиворечиво, но есть нюанс. Дело в том, что при написании своей книги, а она была издана в 1929 г, Г. Ролльман не пользовался советскими архивами, а писал книгу в основном по германским данным. В результате немецкий историк описывает не то, как на самом деле маневрировали русские корабли, а лишь то, как представляли себе русские маневры немецкие очевидцы. Но, как известно, для того, чтобы составить правильное впечатление о том или ином сражении, необходимо читать документы всех участвовавших в нем сторон. Как мы видим, версия Готландского боя в изложении Г. Ролльмана имеет немало внутренних противоречий, даже если бы русский отряд действовал именно так, как это описано в книге. Вот только крейсера М.К. Бахирева маневрировали совершенно по-другому. Два утверждения Г. Ролльмана, на котором строится все его описание: что русские с началом боя легли на параллельный курс и что они около 07.55–08.00 повернули на север, на самом деле неверны, потому что отечественные источники ничего такого не подтверждают.

С другой стороны, отечественные источники утверждают такое… Что на самом деле сделал Михаил Коронатович Бахирев после визуального обнаружения неприятеля? Очень простой маневр, смысл и назначение которого он абсолютно ясно и недвусмысленно пояснил в своем рапорте, и еще до того – в вахтенном журнале «Адмирала Макарова»:

"Желая охватить голову, мы склонились влево, приведя головной корабль на курсовой угол 40° правого борта"

Но сколько упреков за этот маневр обрушилось на голову командующего Отрядом особого назначения! По всеобщему мнению, М.К. Бахиреву следовало, не мудрствуя лукаво, и не выдумывая всякие охваты головы, которые при таком соотношении сил совершенно не нужны, просто сблизиться с противником и «раскатать» его. Так, например, М.А. Петров в книге «Два