Адмирал с Тихого Дона. Адмирал Бахирев (1868-1920) - Дмитрий Роговой

– постановку минного заграждения в районе маяка Богшер. Для этого вечером 17 июня из устья Вислы вышли минный заградитель «Альбатрос» в сопровождении броненосного крейсера «Роон» и пяти миноносцев. Утром 18 июня на соединение с ними из Либавы вышел коммодор Карф на легком крейсере «Аугсбург» в сопровождении легкого крейсера «Любек» и пары миноносцев. Надо сказать, что сильнейший туман мешал немцам ничуть не меньше, чем русским, потому что два этих отряда не смогли соединиться в точке рандеву и пошли в район проведения операции (постановки минного заграждения) раздельно. Интересно, что крейсера М.К. Бахирева и немецкие отряды разошлись в полдень 18 июня примерно в 10–12 милях друг от друга, но, конечно, обнаружить противника не могли.

Итак, радиоразведка российского флота смогла разузнать об императорском смотре в Киле, как и о том, что основная масса боевых кораблей Германии на Балтике на период проведения смотра отозвана в Киль. Это был безусловный успех, предрешивший проведение операции по обстрелу Мемеля. К сожалению, служба связи не смогла заранее выявить операцию по минированию, которую осуществляло кайзерлихмарине как раз в период смотра в Киле, и это следует рассматривать как неудачу нашей разведки. Однако затем ей удалось засечь переговоры германских кораблей в море, оперативно их дешифровать и тем самым выявить примерный состав немецких сил, а также их местоположение.

Интересно, что немцы также обнаружили русские переговоры, потому что, как мы видели выше, предписанное радиомолчание отряд особого назначения все-таки не соблюдал. Но, не имея возможности дешифровки русских сообщений, коммодор Карф решил, что его радисты слышат переговоры русских дозорных у Финского залива, которые, конечно, не могли его насторожить. Зато русские разведчики буквально «взяли под руку» контр-адмирала М.К. Бахирева и вывели его прямиком на противника, что следует расценивать как блестящий успех службы Непенина и Ренгартена. Как мы уже говорили выше, вечером 18 июня в 23.35 1-ая бригада крейсеров вновь повернула на Мемель. А по прошествии чуть более двух часов, в 01.45 19 июня на «Адмирале Макарове» получили две радиограммы: «19.06 «Аугсбург» назначил рандеву вероятно легкому крейсеру в квадрате 377» и «9.45 место неприятельского крейсера, которому назначалось рандеву, квадрат 339».

Получив эту информацию, Михаил Коронатович без сожаления оставил попытки выйти к Мемелю в густом тумане – перед ним был отличный «приз», ради которого стоило отказаться от основной цели операции. Тем не менее, М.К. Бахирев не сразу ринулся на перехват – до 03.00 утра 19 июня он продолжал поиск «Рюрика» и «Новика», и лишь убедившись в том, что не найдет потерявшиеся корабли, повернул свою бригаду крейсеров навстречу немцам. Затем пришла очередная радиограмма от Ренгартена: «В 2.00 «Аугсбург» был в четвертой четверти 357 квадрата, его курс 190 градусов, скорость 17 узлов»

Светало. Густой туман, путавший 18 июня и русских и немецких моряков немного разошелся и крейсера 1-ой бригады увидели друг друга: «Баян», «Олег» и «Богатырь» оказались в трех милях от «Адмирала Макарова». Восстановив кильватерную колонну корабли М.К. Бахирева легли на курс 303 в 06.15, а спустя час довернули на курс 10 градусов, ведущий в точку, где должен был находиться «Аугсбург». Затем Михаил Коронатович распорядился увеличить ход до 19 узлов и сообщить семафором на крейсера бригады: «Приготовиться к бою. Неприятель ожидается прямо по курсу». Офицеры «Адмирала Макарова» недоумевали. «Непенин с Ренгартеном ущучили немцев… Нашей связи верить можно», – пояснил им М.К. Бахирев.

Итак, подробно разобрано развертывание русских сил перед боем. А что же было у немцев? Как мы говорили ранее, вечером 17 июня, когда русские крейсера еще только готовились идти на точку рандеву к банке Винкова, из Нейфарвассера в море вышли броненосный крейсер «Роон», минный заградитель «Альбатрос» и пять миноносцев. Утром 18 декабря из Либавы вышел коммодор И. Карф с легкими крейсерами «Аугсбург» и «Любек» и двумя миноносцами.

Эти два немецких отряда должны были встретиться к северо-западу от маяка Стейнорт в 09.30 утра 18 июня, но туман помешал рандеву. Радиосвязь, взаимная передача координат отрядов, сигналы прожекторами и сиренами, поиски миноносцев – ничто не дало результата и через час взаимных и бесплодных поисков немцы, так и не соединившись, двумя отрядами пошли к северной оконечности острова Готланд. В полдень 18 июня немецкие отряды разошлись в 10–12 милях с Отрядом особого назначения контр-адмирала М.К. Бахирева, благодаря туману противники друг друга не увидели. У Готланда туман оказался значительно реже (что позднее помогло М.К. Бахиреву установить свое местоположение), и немцы все же воссоединились. В 19.00, когда Отряд особого назначения, потеряв в тумане «Рюрик» и «Новик», повернул к южной оконечности острова Готланд, немцы как раз направились в район минирования – точнее, туда пошли «Альбатрос» и «Аугсбург», а прочие корабли взяли восточнее, с тем чтобы прикрывать операцию от возможного появления русских кораблей. «Аугсбург» с «Альбатросом», героически уклонившись от встретившейся им на пути русской подводной лодки (которой там не было и быть не могло) вышли в искомое место, и к 22.30 «Альбатрос», в полном соответствии с планом, выставил 160 мин. По завершении минной постановки И. Карф обменялся радиограммами со своими кораблями прикрытия и «Альбатросом» (во время минирования «Аугсбург», до того следовавший с «Альбатросом», отошел на восток). Это были первые радиограммы, которые перехватила служба связи Балтфлота в ту ночь, и которые были прочитаны Ренгартеном и в 01.45 их содержание было передано М.К. Бахиреву.

В 01.30 19 июля немецкие отряды соединились вновь, и И. Карф послал победную реляцию о выполнении задачи операции. Эта радиограмма также была перехвачена и передана командующему Отряду особого назначения примерно в 05.00 утра. Следует отметить, что с момента перехвата германской радиограммы службой связи Балтийского флота и до момента, когда расшифрованный текст этой телеграммы ложился на стол Михаилу Коронатовичу Бахиреву, находившемуся на крейсере в море, проходило не более 3–3,5 часов! Принять радиограмму, расшифровать ее, проверить свою работу, составить радиограмму на флагманский «Адмирал Макаров», зашифровать ее, передать… Вне всякого сомнения, работа наших связистов-разведчиков достойна наивысшей оценки и хвалы.

А в это время ничего не подозревающий И. Карф вел свою эскадру домой. Утром в 07.00 19 июня он отпустил «Роон» и «Любек» с четырьмя миноносцами в Либаву, а сам на «Аугсбурге» и вместе с «Альбатросом», и миноносцами «S-141»; «S-142» и «G-135» пошел к южной оконечности Готланда, с тем чтобы оттуда уже повернуть к Нейфарвассеру. Ровно через полчаса, в 07.30, на «Аугсбурге» увидели большой дым на северо-востоке, и вскоре из тумана показался силуэт четырехтрубного крейсера, а за ним следовал второй такой же. Русский и немецкий отряды наконец-то встретились.