Андрей Туполев. Полет продолжается - Евгений Васильевич Шишкин

и в студенческие годы, и представь себе, с будущей женой познакомился на катке, на Петровке, 26».

Повсюду пишется, что Туполев познакомился со своей избранницей в госпитале, когда она была медсестрой, а он служил там санитаром. Правда, в другой раз, рассказывая о своей жизни, Туполев будет противоречить самому себе.

«Когда в 1915 году при ИТУ был организован госпиталь, некоторые из нас, студентов, пошли учиться на братьев милосердия (это были “Курсы сестер милосердия”). Параллельно со своей работой мы стали трудиться в этом госпитале. Работал я сначала санитаром у солдат, потом, когда кончил курсы, стал работать “сестрой милосердия” (тогда братом милосердия не называли, а было только звание “сестра милосердия”), – вспоминал Туполев со своим характерным юмором. – Работал, работал и, понемножку повышаясь в звании, стал старшей “сестрой” третьего этажа. У меня уже было 130–140 больных. Здесь я познакомился с моей будущей женой Юлией Николаевной».

«Гимназия, в которой я учился, помещалась в великолепном трехэтажном здании на Миллионной (ныне Советской) улице. Напротив, в Путевом дворце, жил генерал-губернатор, а рядом – городской сад, место вечерних прогулок молодежи. Запомнилась роскошная парадная лестница, широченные коридоры, где мы носились на переменах, и высоченные потолки в классах, где всегда был свежий воздух и легко дышалось».

Любопытный факт. Здание Тверской губернской гимназии, известное сегодня как главное здание Тверской медицинской академии, располагалось на территории, где стоял когда-то Тверской кремль, на мысу, образованном впадающей в Волгу рекой Тьмакой, на улице Почтовой. А жил Андрей Туполев совсем неподалеку, в десяти минутах ходьбы, на улице Лидии Базановой, тогда Солодовой. Рядом, в 50 метрах, параллельно проходит улица Жигарева, названная в честь другого известного тверяка, главного маршала авиации Павла Федоровича Жигарева[16]. Этот человек будет не раз пересекаться с Туполевым на профессиональном пути. Андрей Николаевич с жестким, грубоватым Павлом Федоровичем десятки раз, порой в резкой форме, обсуждал вопросы советской авиации. Жигарев немало попортит крови Туполеву после аварии первого Ту-95, об этом речь впереди.

Павел Федорович Жигарев

1950-е

[Из открытых источников]

«В Твери нам жилось так же хорошо, как и на хуторе. В сущности, быт изменился мало. Как и там, утром ходили за водой на колодец, электричества не было, топили дровами, туалет был деревенского устройства. Обязанности по дому были распространены между шестью детьми, и выполняли мы их строжайшим образом, всячески стремясь освободить мать от всех тяжелых забот.

Знакомых у нас было немного. Регулярно заходил лишь дядя Василий (брат матери), военный врач одного из полков гарнизона. По воскресеньям он всегда приносил детям лакомства. Мать как-то сказала ему: “Да полно тебе, Вася, детям зубы портить. Уж если носить, то принес бы что-либо более существенное”. Дядя Василий ужасно смутился, и с этого времени его денщик Николай стал приносить нам по утрам по две буханки еще теплого солдатского, необыкновенно вкусного хлеба. Приходил он очень рано и ставил самовар. Чтобы не будить хозяев, в печи со стороны террасы пробили отдушину для трубы. Она и сейчас вызывает недоумение: зачем дырка из печки на террасу? Вскипятив самовар, заварив чай и принеся из погреба молоко и масло, Николай около семи будил всех нас. До чего были вкусны эти завтраки – и сейчас помню!

На каникулы мы уезжали в Пустомазово к отцу на подводах. Можно было плыть на пароходе по Волге, но это обходилось дороже. А тут пойдем на рынок, где обязательно кого-либо из знакомых крестьян встретим, – и в путь. К началу учебного года опять перебирались в Тверь. Теперь уже ехали на нескольких подводах, нагруженных сельскими дарами. Продукты в городе стоили дороже, и с этим приходилось считаться. При доме был погреб, его заполняли всем семейством».

Жизнь, быт многодетной дворянской небогатой семьи складывался из очень понятных картинок. Таких семейств в России было немало. Они были центром образованного класса, примером для большинства окружающих их крестьян. Далее в своих воспоминаниях Андрей Николаевич углубляется в гимназическую жизнь. Здесь тоже проступают характерные черты времени. Вместе с тем Туполев говорит уже о людях, которые сформировали его пристрастия профессиональные, предметные:

«Гимназические годы, я не могу сказать, чтобы они были какими-то плохими, класс был дружный, правда, хорошо учиться у нас считалось плохим тоном. Поэтому тот, кто был первым учеником, чувствовал себя очень смущенно. Я не отставал от своих сверстников и старался особенно по баллам не выделяться…»

В Научно-мемориальном музее профессора Н. Е. Жуковского есть фонд А. Н. Туполева, в котором находится рукопись А. Розовского «Андрей Николаевич Туполев. Биографический очерк». Цитирую: «В 12 лет Андрюша поступил в Тверскую гимназию. Своенравному, самолюбивому мальчику было трудно войти в колею казенного учебного заведения. Вероятно – именно поэтому – в первые годы пребывания Андрюши в гимназии о нем сложилось мнение как об ученике чрезвычайно недисциплинированном, бурном и трудно поддающемся чиновническому воспитанию.

Учился он плохо. Преподавание велось сухо, неинтересно, – не было настоящего педагогического подхода к ученикам. С языками у Андрея Туполева – не ладилось. И только математика – очевидно, ее точность и безусловность – привлекала внимание свободолюбивого гимназиста. Может быть, юноша уже чувствовал, что точность и расчеты помогут ему впоследствии осуществить его замыслы, стать конструктором… Но в гимназии скучно…»

Далее пусть продолжит сам Туполев, при этом замечу, что очерк А. Розовского от 1937 года Андрей Николаевич, возможно, и не читал:

«Был у нас такой преподаватель, которого я всегда вспоминаю с большой сердечностью. Это был Николай Федорович Платонов, преподавал он физику и всех нас, особенно меня, заинтересовал. Он организовал кружок по астрономии, где я принимал деятельное участие и даже делал доклад о происхождении мира. Он давал мне книги, и я должен сказать, что до сих пор отношусь к нему с большим уважением. Новостью в гимназии был ручной труд. Занимались столярным ремеслом, я делал всякие вещи, которые пошли на выставку в гимназии.

Событием, которое оставило след в моей жизни, была поездка, организованная гимназией, в Нижний Новгород, Астрахань, Тифлис, Ростов, Москву. Мне, конечно, очень хотелось поехать в эту поездку, но денег не было. И я предложил директору гимназии заплатить 54 рубля за выставленные мои работы, чтобы ими оплатить расходы по поездке. Через несколько дней меня вызвал директор: “Купить ваши работы нельзя, но общество естестволюбителей (он был его председателем) решило вас отправить за свой счет. Вы должны взять с собой пять рублей на карманные расходы, а поездку оно оплатит”».

Это очень интересный момент. Андрей Туполев уже тогда, юношей, умел разговаривать с администраторами. И, похоже,