Жизнь и творчество Михаила Булгакова. Полный лексикон - Борис Вадимович Соколов

воздуха соткался милиционер, это было гофманское нечто». В «Мастере и Маргарите» точно таким же образом, в стиле великого немецкого романтика Эрнста Теодора Амадея Гофмана (1776–1822) соткался на Патриарших прудах из воздуха черт Коровъев-Фагот, а Воланд и его свита очутились в Нехорошей квартире перед Степаном Богдановичем Лиходеевым. Инфернальные персонажи наводят в Москве свой порядок, карая тех, кто причиняет зло другим и страдает разнообразными пороками. Этот мотив роднит «Мастера и Маргариту» со С. в б. Только в романе Булгаков уже отчаялся в возможности обустройства жизни в стране силами существующей власти и пародийно вручает эту функцию сатане со товарищи. Поэтому порядок получается мнимый, сохраняющийся только в потустороннем мире.

«Торговый ренессанс»

Фельетон, имеющий подзаголовок «(Москва в начале 1922‐го года)». При жизни Булгакова не публиковался. Впервые: Социологические исследования. М., 1988, № 1. Т. р. написан 13 января 1922 г. (в рукописи датирован следующим, 14‐м числом) и в тот же день отправлен сестре Н.А. Булгаковой в Киев. В сопроводительном письме Булгаков просил: «…Посылаю тебе корреспонденцию «Торговый ренессанс». Я надеюсь, что ты не откажешь (взамен и я постараюсь быть полезным тебе в Москве) отправиться в любую из киевских газет по твоему вкусу (предпочтительно большую ежедневную) и предложить ее срочно». Писатель рассчитывал, если Т. р. и его автором заинтересуются редакции, стать постоянным корреспондентом киевских газет в Москве и тем самым на какое-то время добыть себе средства к существованию. Срочность с публикацией Т. р. диктовалась тем обстоятельством, что московская газета «Торгово-Промышленный Вестник», где работал Булгаков, обанкротилась, о чем он с тревогой сообщал сестре в том же письме. Т. р. напечатан не был, поскольку в Киеве газеты находились в столь же бедственном положении, как и в Москве, а имя автора фельетона еще не было известно в журналистских кругах. Т. р. – первое произведение, созданное Булгаковым в Москве. В нем отразились ростки нэпа в московской жизни. Характерно, что здесь писатель единственный раз употребил первоначально принятое сокращение «НЭПо» (новая экономическая политика), вскоре замененное на привычный для нас нэп. В Т. р. Булгаков приветствовал постепенное возрождение свободной торговли, подавленной при военном коммунизме: «До поздней ночи шевелится, покупает и продает, ест и пьет за столиками народ, живущий в невиданном еще никогда торгово-красном Китай-городе», хотя и сетовал на дороговизну.

«Тьма египетская»

Рассказ. Опубликован: Медицинский работник. М., 1925, №№ 26, 27, с подстрочным примечанием: «Из готовящейся к изданию книги «Записки юного врача». Т. е. входит в автобиографический цикл «Записки юного врача». Заглавие рассказа имеет своим источником следующее место в Ветхом Завете: «И сказал Господь Моисею: простри руку твою к небу, и была густая тьма по всей земле Египетской три дня; не видели друг друга, и никто не вставал с места своего три дня, у всех же сынов Израилевых был свет в жилищах их» (Исход, 10, 21–23). Тьма египетская у Булгакова – это темнота крестьян, с которой вынужден бороться главный герой, юный врач сельской больницы, неся им свет «истинной веры» – знания. Действие происходит в декабре 1917 г., однако дыхания Октябрьской революции еще не чувствуется в сельской глуши, в сорока верстах от уездного центра (здесь изображено село Никольское Сычевского уезда Смоленской губернии, где Булгаков работал земским врачом с сентября 1916 г. по сентябрь 1917 г.). Тьма, охватившая лишенное фонарей село, вполне сравнима с темнотой крестьян, по-своему истолковывающих любые указания доктора, да так, что иной раз это действительно приводит к «тьме египетской» в глазах, когда пациенты едва не гибнут от неправильного приема лекарств. В финале Т. е. юный врач видит сон, где он сам, фельдшер и медсестры предстают как рыцари, которым предстоит побороть народную темноту: «Потянулась пеленою тьма египетская… и в ней будто бы я… не то с мечом, не то со стетоскопом. Иду… борюсь… В глуши. Но не один. А идет моя рать: Демьян Лукич, Анна Николаевна, Пелагея Иванна. Все в белых халатах, и все вперед, вперед…» В романе «Белая гвардия» (1922–1924) в сне Алексея Турбина крестоносцу уподоблен погибший в Первую мировую войну вахмистр Жилин, что говорит о честно им исполненном долге, как исполнили его и красные, павшие на Перекопе и тоже оказавшиеся в раю в бригаде крестоносцев. В Т. е. Булгаков подчеркивает приоритет «малых дел», постепенного просвещения народа даже после Октябрьской революции, и врач вместе с помощниками уподоблен крестоносной рати – борцам за святое дело. Однако происходит это лишь во сне, поскольку в 1926 г. Булгакову было уже очевидно, что новая власть никакими «малыми делами» заниматься не желает, а просветить народ на свой манер стремится в рамках масштабных и быстрых кампаний, вроде ликвидации неграмотности, достигая лишь поверхностного результата.

«Ханский огонь»

Рассказ. Опубликован: Красный журнал для всех. Л., 1924, № 2. В X. о. описано подмосковное имение князей Юсуповых Архангельское, после революции превращенное в санаторий и музей. Пожар в усадьбе, возможно, навеян пожаром усадьбы Муравишниково недалеко от села Никольского в Сычевском уезде Смоленской губернии, где Булгаков был земским врачом в 1916–1917 гг. Пожар этот случился вскоре после Февральской революции по невыясненным причинам. Одним из прототипов главного героя X. о. князя Тугай-Бега, вероятно, послужил персонаж романа польского писателя Г. Сенкевича «Пан Володыевский» (1888) татарин Азия Тугайбеевич, сын татарского предводителя Тугай-бея, убитого в 1651 г. поляками в битве при Берестечко. Азия стал польским шляхтичем, но затем предал свою новую родину, сжег польское местечко и присоединился к татаро-турацким войскам. За свою измену Тугайбеевич заплатил страшной смертью на колу, куда его посадил сын убитого Азией шляхтича. У Булгакова князь Тугай-Бег – потомок повелителя Малой Орды Хана Тугая. Он сжигает усадьбу, дабы народу не достались плоды культуры, в ней накопленные. Тугай-Бег при посещении музея-усадьбы выдает себя за иностранца, на поверку оказавшись русским эмигрантом. «Пожилой богатый господин-иностранец, в золотых очках колесами, широком светлом пальто, с тростью» в X. о. – прямой предшественник «иностранца» Воланда в «Мастере и Маргарите», представляющегося литераторам на Патриарших прибывшим издалека профессором черной магии (в ответ Иван Бездомный и Михаил Александрович Берлиоз тотчас заподозрили в нем иностранного шпиона или белоэмигранта). Характерно, что в другом месте X. о. подчеркивается серый цвет пальто у Тугай-Бега – намек на его инфернальность. Ведь дьявол – это «Некто в сером, именуемый Он», если воспользоваться образом пьесы Леонида Андреева (1871–1919) «Жизнь человека» (1907). Одеяние князя в X. о. сближает его с Воландом: в «Мастере и Маргарите» сатана «в дорогом сером костюме, в заграничных, в цвет костюма туфлях. Серый берет он лихо заломил