Таким был Саша Гитри - Жан-Филипп Сего
Таким был Саша Гитри читать книгу онлайн
Гений театра и кино, Саша Гитри царил на парижских подмостках в исключительную эпоху французской культурной жизни вплоть до своей кончины в 1957 году, его пьесы и сегодня наполняют театральные залы. Это завидное положение вызывало настолько живучую ненависть и зависть, что после его смерти Франсуа Трюффо смог сказать: «У него больше нет врагов, так как его упрекали прежде всего в том, что он жив».
А живым он был больше, чем кто бы то ни было! С детства, проведённого за кулисами театров Санкт-Петербурга, до триумфа на парижских сценах, от страстных отношений с отцом до его безудержного стремления к любви, которое толкнуло его в объятья пяти жён, одна красивее и моложе другой. Он был одержим жизнью.
Возможно, слишком одержим... Его арест после освобождения Парижа, без предъявления обвинения, был скорее следствием всеобщего озлобления, нежели из-за его поведения во время Оккупации, которое было далеко от того, в котором его подозревали. Разбитый своим заточением и обвинениями, он всё же нашёл в себе мужество вернуться к работе и возвратить былую славу, продолжая наслаждаться жизнью до конца, несмотря на подошедшую старость и болезни.
Саша Гитри заслуживает того, чтобы рассказали о его жизни, такой, какой она была — наполненной горестями жизненных обстоятельств, обидами завистников, но напряжённой, творческой и страстной.
На обложке — Саша Гитри на перроне вокзала в Кап-д’Ай, 19 сентября 1927. Фотография J.H. Lartige.
Жан-Филипп Сего (Jean-Philippe Ségot) — издатель газет на Баскском побережье, продюсер и ведущий телепрограмм на местном канале Страны Басков, основатель и главный уполномоченный Биаррицской книжной ярмарки, автор нескольких исторических трудов. Эта работа — кульминация всепоглощающей страсти к личности и творчеству Саша Гитри.
Гитри — француз, и его имя Сашá произносится с ударением на последнем слоге, как и фамилия Гитри, и не склоняется.
Саша приложил все усилия, чтобы вернуться из Кап-д'Ай для участия в этом вечере. Толпа замечает, что он ходит с большим трудом. Среди присутствующих были президент Республики Рене Коти (René Coty), генерал Кёниг (Kœnig), председатель Сената Гастон Моннервиль (Gaston Monnerville). Саша появляется на сцене и заявляет (позаботившись о том, чтобы освещение сцены поубавили):
— Имею честь представить вашему вниманию прекрасную «книгу с картинками» — историю пылкой и ослепительной жизни одного из величайших людей, которых когда-либо носила земля.
Затем начинается фильм. Известие о смерти Наполеона — возможность для Талейрана (Саша Гитри в своей любимой роли) проследить великие эпизоды жизни свергнутого императора, от его детства в военном училище, а затем от его первого служения при Республике до триумфов в военных кампаниях, и от блеска Империи до его падения и изгнания на остров Святой Елены; история заканчивается репатриацией его праха. Фильм вышел в престижном международном формате проката, где каждый актёр играет на своём родном языке: Мишель Морган (Жозефина), Мария Шелл (Мари-Луиза), Лана Маркони (Мария Валевска), Мишлин Прель (Гортензия де Богарне), Паташу (мадам Сан-Жен), Ив Монтан (маршал Лефевр), Клеман Дюур (маршал Ней), Анри Видаль (маршал Мюрат), Жан Габен (маршал Ланн), Пьер Брассёр (Баррас), О.В. Фишер (Меттерних), Эрих фон Штрогейм (Бетховен), Орсон Уэллс (Хадсон Лоу), Жан Марэ (граф де Монтолон)... «Наполеон» оригинален прежде всего тем, что раздвигает рамки общепринятого образа императора и показывает более сложную и тёмную сторону его личности.
Во время антракта Саша и Лану принимают в ложе президента Республики, который, взяв надолго руки автора в свои, говорит:
— Как ярый бонапартист благодарю вас... Мне нравится, как вы рассказываете историю, и это ещё одна её замечательная перевёрнутая страница.
В конце второй части зал стоя аплодировал Мэтру. Он покидает Оперный театр под многочисленные «Vivat!», в то время как духовой оркестр играет триумфальный марш из оперы «Аида». Он не только находит в себе силы поужинать у «Максима», но, вернувшись домой, в 3 часа ночи садится за стол и работает над своим «Парижем». Определённо, любовь публики — самое замечательное из лекарств!
А над критиками, которые щадят его не больше чем за «Версаль», он смеётся! Он даже не удосуживается их прочитать. Он знает, что они напишут, несмотря на смелый и милый призыв Алена Деко на следующий день после Большого вечера в Оперном театре в колонках «Paris-Presse»: «Господа историки, аплодируйте первыми! [...] Зрители, которые вчера вечером кричали "Браво, Саша!", приветствовали не только фильм "Наполеон". Они аплодировали жизни, полной упорного труда. [...] О историки, о мои коллеги, о мои друзья, прошу вас, не пытайтесь "выискивать ошибки" в "Наполеоне"!»
Конечно, их найдут, но самые сдержанные, наименее враждебные критики просто пожалеют, что Саша не понимал или недостаточно любил императора. Так, Жан Дютур (Jean Dutourd) пишет: «Главный недостаток персонажа Наполеона здесь в том, что он одновременно незначителен и несимпатичен. Незначительный, потому что автор не раскрыл его характер, он ограничился тем, что время от времени говорит нам: "Он был гигантом, феноменальным умом, гениальным человеком", — и что он никогда нам не показывает эту гениальность или этот ум, что он никогда не воплощает их в отдельные поступки или слова. [...] Наоборот, возникает портрет безликого и немногословного солдата, гораздо больше сформированного событиями, чем определяющего их. Но Наполеон фигура не бесчувственная. Это и человек, и легенда, которого все знают и которым все восторгаются».
Действительно, этот фильм не чисто исторический, ни даже своего рода биография императора, перенесённая на экран. Как и в «Версале», здесь царит счастье, наслаждение, изящество, остроумие, короче говоря, «кино — шампанское». Хотя в основе сюжета лежит вполне реальная история, это не мешает Саша взяться за неё с той же свободой, что и сценаристу комиксов. И результат восхищает зрителей всех возрастов. Спустя более чем пятьдесят лет после выхода «Наполеона» он остаётся приключенческим фильмом, который всё так же очаровывает молодых зрителей.
***
Саша очень ослаб. У него обнаружили полиневрит, из-за которого у него ужасно болят ноги. А чествования следовали одни за другими и Мэтр старался не пропустить ни одного, пускаясь, подчас, в длительные и утомительные поездки.
В конце июня министр торговли и промышленности вручает ему «Оскара» французского кинематографа (автор не указал, что имел в виду, «Сезара» тогда ещё не было, он появился только в 1976 году. — Прим. перев.), а затем в июле Саша получает Большую золотую медаль от «Société des auteurs et compositeurs dramatiques» (SACD).
В начале лета он открыл для себя морфий, ставший незаменимым для успокоения болей. Сначала был только один укол в день, и Саша, чьи умственные способности полностью были сохранены, не мог не описать эту странную встречу с наркотиками: «Очень чёткое впечатление, что всё продолжает болеть, только я не чувствую боли. Через три дня этого оказалось недостаточно и я перешёл на два укола в день. На следующей неделе стало уже три. Вскоре были необходимы уже четыре. Я стал походить на решето».
В августе Мэтр находит в себе силы руководить съёмками фильма «Если бы Париж поведал нам» («Si Paris nous était conté»). Каждый день становится труднее предыдущего, пока не случается несчастье... Однажды днём он падает на съёмочной площадке — у него отказали ноги. На следующий день он вернётся, только уже в инвалидном кресле-каталке, в сопровождении своего верного секретаря Стефана Прэнса. Обеспокоенность у всех велика, но этого никто не показывает. Он продолжил работать как будто ничего не случилось. На озабоченные вопросы актёров ближнего круга о здоровье он отвечал:
— Это как зубная боль, только во всём теле.
Съёмки идут без неприятностей, Саша стоически переносит страдания. Почести продолжают сыпаться дождём. Он получает медаль города Парижа на большом приёме в ратуше и отвечает согласием на приглашение Жана Ноэна участвовать в его передаче «36 свечей». Когда съёмки фильма были закончены в конце 1955 года, Саша уже не говорил о своих возможных крупных проектах...
Следующий год начался плохо. Доктор Расин после обследования диагностирует септицемию. Это проявляется в появлении на лице и шее Саша многочисленных фурункулов. Не обошлось без актёрской уловки — он решает отрастить бороду, правда без прежней уверенности в успехе: «Борода? Это знак ухода, возвещающий час прощания».
Париж и избранные представители республики хотят в последний раз воздать должное гениальному автору, словно была необходимость в дополнительных почестях, чтобы получить прощение за ужасные годы, когда всё тот же Париж, всё те же депутаты отвернулись от него.
Саша нуждается в них, этих почестях! Он согласен на всё, как будто они продлевают его жизнь, делают его ежедневные страдания менее непереносимыми. Поэтому
