Генералы и полковники РККА в плену в годы Великой Отечественной войны - Олег Игоревич Нуждин

фронтах, вспоминали причины поражения своих частей и соединений и Красной Армии в целом. Настроения были по большей части подавленные. Многие полагали, что если они оказались в плену у немцев, то рухнуло все – и армия, и государство. «Часть из них искренне желавшие и желающие этого, а часть – малодушных, неустойчивых элементов» [496, с. 25]. Далее майор Д. С. Цыганков с горечью записал в своем дневнике: «Досадно, стыдно и позорно, что в среде нашего брата, бывшего комсостава, да еще старшего, оказалось столько гнили и продажной дряни» [496, с. 27].

К концу зимы 1941–1942 года, уже после эпидемии тифа, когда смертность в Белостокском лагере достигала 100 человек в сутки, жизнь стала налаживаться. Немцы установили систему самоуправления, предложив ряд должностей пленным командирам. Старшими по баракам становились майоры, а в конце марта их сменил полковник М. А. Грачев, бывший командир 217-й стрелковой дивизии, который, как охарактеризовал его действия майор Д. С. Цыганков, «еще как ревностно исполняет свои обязанности» [496, с. 29]. Его ординарцем стал майор А. П. Нестеров из 129-й дивизии, что привело к резкому охлаждению отношений с автором дневника. Оппозицию немецким выдвиженцам составили полковники К. Я. Баулин, Петров и П. И. Иванилов.

По воспоминаниям бывшего командира 25-го полка 9-й дивизии народного ополчения подполковника С. А. Тазетдинова в лагере г. Кальвария весной 1942 г. содержались три генерала – И. А. Пресняков, С. Е. Данилов и некто Наумов. Когда в июле 1942 года в лагерь приехал немецкий генерал, командир корпуса, для него собрали всех высших и старших командиров, около тысячи человек, и построили во дворе. Когда дошел черед представляться прибывшему высокому чину, первым вперед выступил генерал Наумов и «совершенно неожиданно каким-то подхалимским голосом отрекомендовался:

– Бывший фельдфебель царской армии Наумов!, – что вызвало бурю негодования у остальных присутствовавших. Остальные генералы – И. А. Пресняков и С. Е. Данилов, – представились командирами дивизий Красной Армии [477]. Первые два генерала из списка подполковника С. А. Тазетдинова определяются довольно легко – это командир 113-й дивизии И. А. Пресняков и командир 280-й дивизии С. Е. Данилов. А вот личность третьего – Наумова, – представляет особый интерес.

По воспоминаниям С. А. Тазетдинова, пленные после описанного выше инцидента выяснили его биографию. Оказалось, что он также был командиром дивизии и в начале войны бросил свои войска и на автомашине уехал в Киев к своей жене. Когда немцы заняли столицу Советской Украины, он стал работать дворником, однако его «вычислили» и отправили в лагерь. В дальнейшем генерал Наумов ушел служить во власовскую армию [477].

Однако среди командиров дивизий Юго-Западного фронта нет ни одного генерала или полковника с фамилией Наумов, поэтому сведения о том, что он служил на Украине в начале войны, явно ошибочные. Тем более представить, что немцы отправили плененного в Киеве генерала в лагерь военнопленных в Кальварию, довольно сложно. Имелись подходящие лагеря и поближе – например, Винницкий или Владимир-Волынский.

Но на Западном фронте как раз можно найти подходящую кандидатуру – командира 13-й стрелковой дивизии А. З. Наумова. Про него, к сожалению, известно не очень много. В своей книге «Советские генералы в плену» Ф. Д. Свердлов утверждал, что генералу удалось вырваться из Минского окружения и он даже принял участие в Смоленском сражении. Здесь он и попал в плен в июле 1941 г. [463, с. 134–135].

Приведенные Ф. Д. Свердловым сведения требуют уточнения. Так, после разгрома своего соединения он переоделся в гражданское и направился на восток, видимо, рассчитывая где-нибудь перебраться через линию фронта. Во время нахождения на ст. Осиповичи 14 июля оказался в эпицентре немецкого штурма. Штаб немецкой 167-й пехотной дивизии получил сведения, что в районе станции в лесах укрывается значительное количество окруженцев из 17-й, 37-й и 121-й дивизий. Командир соединения противника принял решение атаковать их и уничтожить. Видимо, уже днем 14 июля генерал А. З. Наумов оказался в немецком плену. Из-за отсутствия формы его сочли за рядового красноармейца и отправили в лагерь г. Минска. Оттуда он вскоре был отпущен как местный житель, поскольку его семья проживала как раз в столице Белоруссии. И только 18 октября А. З. Наумов был вновь задержан, направлен в Минский лагерь, откуда в апреле 1942 года был переведен в лагерь г. Кальвария [283, с. 946]. Следовательно, можно определенно утверждать, что описанный подполковником С. А. Тазетдиновым генерал именно А. З. Наумов.

По воспоминаниям подполковника С. А. Тазетдинова во время пребывания его в Могилевском лагере там содержались полковники А. С. Прудников, Самойлов, Медведев и Плотников. С идентификацией первых двух никаких вопросов не возникает: А. С. Прудников был командиром 568-го полка 149-я дивизии, тогда как А. С. Самойлов возглавлял штаб 113-й стрелковой дивизии второго формирования. Полковник Медведев, по всей видимости, служил в должности начальника артиллерии 50-й дивизии, а вот кто такой полковник Плотников выяснить пока не удалось.

Лагерь военнопленных в Замостье (325)

Лагерь в польском городе Замостье начал пополняться пленными командирами и красноармейцами с осени 1941 года и к началу октября в нем содержалось уже около 8 000 человек, которые размещались в бывших кавалерийских казармах польской армии (15 бараков и четыре конюшни). К этому времени там уже находились генерал Д. М. Карбышев, еще один генерал-майор (С. В. Баранов) и семь полковников, из них можно назвать И. И. Вишневского, П. Ф. Сухаревича, П. В. Соколова, М. А. Меандрова.

К зиме немцы сконцентрировали в лагере до 12 000 пленных командиров, в том числе уже 11 генералов и 150–200 полковников и подполковников. В конце осени из-за большой скученности, плохого питания и антисанитарии разразились эпидемии тифа и дизентерии, которые в декабре дополнились голодом. От такого обращения, по разным сведениям, умерли до 10 тыс. человек. Бежать из лагеря было невозможно из-за хорошей охраны и общего истощения.

Генеральский барак с номером 11 имел ряд «удобств», в частности, электроосвещение и печку, топившуюся угольными брикетами. На каждого пленного полагались кровать с матрасом, набитым стружками. На весь барак полагался один адъютант в звании старшего лейтенанта. Старшим немцы назначили генерала И. Я. Тонконогова. В его обязанности входили общение с лагерной администрацией, соблюдение порядка и дисциплины, а также посещение кухни, где работал его знакомый повар по фамилии Чернецкий. От него он получал суп, сахар, картошку и маргарин на всех. Пленным генералам разрешались продолжительные прогулки по 5–6 часов вокруг барака.

Со слов красноармейца П. М. Дудки, генерал И. Я. Тонконогов был подавлен и замкнут, призывал пленных командиров выполнять